Шон Хэмилл - Космология монстров [litres]

В течение недели я побывал в трех «Домах с привидениями» – в даласской «Кровавой бане», выполненной в духе «мясного» слэшера; в «Доме ужасов» – заведении для семейного посещения с детскими мини-аттракционами; и, наконец, в «Инферно» – христианском Адском доме при протестантской церкви в Мэнсфилде, представлявшем собой извращение для помешанных на религии. В этом месте мне следовало бы закатить глаз и отшутиться, но на самом деле я оказался потрясен и расстроен. Мне никак не удавалось избавиться от образа Миранды – девочки-самоубийцы, изнасилованной во время первого свидания и протягивавшей с мольбой руки, когда ее утаскивали в Ад.

Когда я вернулся домой, мама уже лежала в постели. Я поднялся по лестнице и, как только оказался в своей комнате, схватил черный камень, висевший у меня на шее. Я закрыл глаз и сосредоточился, а когда снова их открыл, то оказался на поляне в черном лесу. Воздух был густым и зловонным, деревья чернильными и плотными, словно мазки кисти импрессиониста.

Дверь открылась прежде, чем я успел постучать. На пороге стояла она, распахнув халат так, чтобы я мог видеть полоску ее плоти от впадинки на горле до пятнышка рыжих волос на лобке.

– Лианан Ши, – произнесла она.

Лианан Ши – это прозвище, наша с ней интимная шутка. Я позаимствовал его из книги кельтских сказок. Лианан Ши – это красивая женщина-фея, сделавшая смертного мужчину своим любовником. Я предложил ей имя Лианан, потому что хотел как-то называть ее вместо «Монстр», «Существо» или «Мой Друг». Я хотел переосмыслить наши отношения так, чтобы они больше не напоминали книжку «Дэнни и динозавр» или фильм «Инопланетянин». Это имя придавало нашей связи некую рациональность, когда я нес ее вниз по лестнице к кровати. Лианан Ши. Я положил ее на одеяло, опустился на колени и раздвинул ей ноги. Лианан Ши. Она дернула меня за волосы, и я припал к ней языком. Лианан Ши. Ее бедра сомкнулись вокруг моей головы, и нос мой прижался к ней, когда она вздрогнула и закричала. Лианан Ши. Задыхаясь, я забрался на кровать, стащил с себя штаны и немедленно в нее вошел. Лианан Ши. Ее зубы прикусывают мне ухо, лодыжки ложатся на поясницу. Лианан Ши. Она обнимает меня и шепчет «хороший мальчик», когда золотой калейдоскоп во мне разлетается на сотни крошечных звездных вспышек. Лианан Ши.

Затем мы лежали, переплетясь, покрытые потом. И так уже три года. Три года я посещаю этот маленький домик на маленькой полянке иного мира, не отходя далеко от ее постели. Казалось ли мне это странным? Я не горел желанием объявлять о наших отношениях кому бы то ни было, но теперь, спустя год после окончания школы, я лишь слегка начал сомневаться в их долгосрочности. В основном я получал удовольствие, и моя страсть к Лианан продолжала пылать. Она длилась так долго, как, мне кажется, не может длиться ни одна человеческая страсть.

Положив голову на ее бледный живот, я изучал холст, стоявший на мольберте. На нем были изображены две фигуры на склоне холма под небом странного цвета, вернее смеси цветов: желтого, темно-бордового, синего и черного. На небе висели полумесяц и продолговатая бесформенная звезда, а вторая звезда лежала на земле. Кем были эти две фигуры, мне было не очень понятно. Та, что справа, была похожа на животное – сгорбленное и одетое в желтую одежду, с пурпурно-серой головой в форме запятой. У него был инопланетянский глаз, прикрытый веком только снизу и без всякого выражения глядевший в небо. Фигура слева была похожа на цветок с широким стеблем и двумя отростками, оканчивающимися разными луковицами – одна с крыльями, другая с пурпурной вульвой. За вульвой виднелась почти замазанная краской женская фигура с бедрами, поднятыми к двум округлым грудям. Почему-то я вспомнил о Миранде из «Инферно». Она была такой же соблазнительной.

– О чем ты думаешь? – спросила вдруг Лианан, напугав меня.

Я сел, сделав вид, будто хочу получше рассмотреть картину.

– Не уверен, что я ее понял.

Она тоже села и положила подбородок на мое плечо.

– Это не тайнопись, которую следует расшифровывать. Это картина. Совершенно нормально сказать вслух о том, что она заставила тебя подумать и почувствовать.

– А что ты думаешь и чувствуешь, когда на нее смотришь? – спросил я.

Она задумалась и ответила не сразу.

– Я думаю о тебе, – сказала она.

Это не походило на ложь, но и не было полной правдой. Скорее, некий баланс, который я часто в ней замечал. Когда я впервые услышал ее голос, я подумал, что все тайны, связанные с ней, скоро рассеются, но прошло три года, и я по-прежнему был так же далек от разгадки сути вещей, как в 1999 году. Я до сих пор не знал ее настоящего имени, ее возраст и даже ее истинную сущность. Я не знал, где находится этот дом, и как камень, висящий на моей шее, помогает мне преодолевать расстояние от моей спальни до входной двери Лианан.

Почувствовав, что разговор пошел в том направлении, которое ей не нравится, она встала и подошла к одному из кухонных шкафчиков.

– Ты хочешь есть? – спросила она. – У меня есть еда.

Она достала вазу с яблоками и поставила передо мной.

Я откусил от одного из яблок и понял, что не просто хочу есть, а умираю с голоду. Под ее взглядом я съел два. Когда я закончил, она унесла огрызки и оставшиеся яблоки обратно в шкаф. Я понятия не имел, что она делала с пищевым мусором. Она просто прятала его в шкаф, и к следующему моему визиту он уже исчезал. Еще одна загадка, которую следует добавить к общему списку.

Когда она прятала огрызки яблок, откуда-то издалека донесся низкий гул. Лианан встревожилась, затем схватила с пола халат и застегнула его на талии.

– Что… – начал я, но она щелкнула пальцами, чтобы я замолчал.

Звук нарастал и становился глубже. Пол начал вибрировать, затем затрясся весь дом. Мольберт заплясал на ножках, картина покосилась. Внутри моего черепа зазвенело. Лианан взволнованно запрыгнула на кровать и крепко обхватила меня руками и ногами, которые стали жесткими, как стальные тросы. Долгая, сводящая с ума вибрация продолжалась и продолжалась, пока к ней не присоединился еще один звук – четыре протяжные ноты, подобные сонной, ленивой песне кита. Грохот стал тише, потом окончательно прекратился. Лианан поднесла руки к моим щекам и позволила мне отпрянуть от ее шеи.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Кажется, да, – ответил я.

Она повернула мое лицо туда-сюда, заглянула в здоровый глаз.

– Ты уверен? Ничего… не изменилось? Ничего не сломано?

– Я в порядке.

Она отпустила меня, и мы сели. Дом выглядел так, будто его перевернули вверх дном и долго трясли. Шкафы распахнуты настежь, как свидетели преступления с отвисшими челюстями, пол завален битым фарфором, тряпьем, сухими кореньями, кусочками глины, блокнотами и карандашами. Картина валялась рядом с кроватью – неразорванная, но с вмятиной с одной стороны.