Шон Хэмилл - Космология монстров [litres]

– Эй, – сказал я. – Кого я больше всех люблю?

– Маленький принц… – откликнулась она. Затем поставила кружку и взяла меня за вторую руку. – Позволь мне насладиться этим моментом с тобой. Еще немного, пожалуйста.

Небо Вандергриффа уже розовело по краям, когда Юнис, пошатываясь, брела по улице к своему дому. Ее одежда, покрытая коркой из засохшей крови и грязи, была прорвана в тех местах, где ее проткнула лоза. В предрассветных сумерках ее лицо выглядело бледным и вялым, и, несмотря на то что смертельные опасности остались позади, ей все еще недоставало сил. При каждом шаге она вздрагивала и шипела сквозь стиснутые зубы.

Должно быть, Кэролин и Дэннис глазели в окно – настороженные, как это часто бывает с детьми, – поэтому узнали о ее возвращении раньше, чем она успела подойти. Они бросились через лужайку к ней навстречу, с горящими от возбуждения лицами, и запрыгнули на нее с такой силой, что Юнис потеряла равновесие и упала на траву, все еще мокрую после вчерашнего дождя. Дети прижались к ее телу, уткнулись в нее лицами и забормотали что-то приглушенными голосами. Вслед за ними вскоре выбежал Хьюберт. Не рассчитав движений, он поскользнулся в траве, упал и проехался по грязи на коленях, наткнувшись на свою семью, как шар для боулинга на кегли.

– Не могу в это поверить, – твердил он. – Не могу в это поверить…

Он взял лицо Юнис в ладони и принялся целовать ее щеки, лоб, веки. У нее был смущенный, виноватый вид. Она, скорее, терпела, нежели наслаждалась вниманием мужа.

Увы, его эйфория продлится недолго. Юнис вернулась домой совсем другим человеком…

На окраине Вандергриффа Кайл Рэнсом на «Приусе» подъехал к трейлеру своего отца. Он заскочил сюда по дороге, в жуткой спешке. Он обещал заглянуть к отцу перед работой, но уже опаздывал.

Он постучал в дверь и подождал. Как правило, старику требовалась минутка, чтобы встать и подойти к двери. Кайл посмотрел на часы на своем телефоне. Прошло тридцать секунд, но за дверью было по-прежнему тихо. Он постучал снова. Опять без ответа. Подумав, что отец застрял в туалете, Кайл достал из кармана запасной ключ, отпер входную дверь и протиснулся внутрь.

– Папа? – окликнул он, озираясь туда-сюда в темном трейлере. – У тебя все в порядке?

В воздухе стоял странный запах – густой и едкий. Что-то знакомое, хотя он не мог вспомнить, что именно. Но раньше такого запаха здесь определенно не было. Он постоял в тишине еще несколько мгновений, вдыхая тяжелый воздух и роясь в кроличьей норе своей памяти. Запах почему-то напомнил ему о Донне, о выпускном классе и чувстве вины, которое он испытал, когда впервые поцеловал ее тогда, когда она еще встречалась с Ноем.

По-прежнему пытаясь определить природу запаха, он развернулся, вышел из пустого домика на колесах, запер дверь, сел обратно в машину и уехал. В ближайшие дни он поднимет тревогу по поводу исчезновения своего отца и инициирует полицейское расследование. Впрочем, полиция не станет слишком усердно искать его или рыть землю в поисках улик, но никто (включая самого Кайла) по этому поводу особо не расстроится.

На другом конце города Сидни Тёрнер проснулась в незнакомой, аккуратно прибранной комнате, забитой многочисленными книгами, разложенными по всем горизонтальным поверхностям. Она села и, взглянув на отражение в зеркале, висящем на двери, увидела в нем женщину средних лет с белыми прядями в волосах. Некогда безупречная кожа теперь изобиловала морщинами вокруг глаз и рта. Дотронувшись до лица, она заметила на запястьях розовые болезненные рубцы, похожие на браслеты.

Сидни с трудом поднялась на ноги и, сильно прихрамывая, вышла из комнаты. Затем прошла по коридору и спустилась по лестнице, держась за перила, чтобы не упасть.

– Эй! – позвала она. Голос прозвучал грубо и скрипуче. Услышав глухой стук где-то внизу, Сидни поспешила туда и вошла в пустую гостиную. – Эй! – снова окликнула она.

Соседняя дверь со щелчком отворилась, и оттуда вышла старуха с затуманенными глазами. Но когда она увидела Сидни, ее взгляд прояснился. Обе женщины уставились друг на друга, пытаясь понять, кого они увидели. Сидни сообразила быстрее.

– Мама?

Маргарет несколько раз моргнула.

– О Боже… Сидни?

Она шагнула вперед и крепко обхватила дочь руками. Сидни не могла вспомнить, когда мама обнимала ее в последний раз. Должно быть, на похоронах отца. Но кто эта пожилая незнакомая женщина, сжимающая теперь ее в объятиях со слезами на глазах? Нет, это не Маргарет Тёрнер. Наверное, она все еще спит и видит сон. Но даже если так, то это хороший сон, ведь ее застарелый неутихающий гнев растворился в потоке материнских слез и извинений. Сидни обняла мать в ответ. Множество вопросов роилось в ее голове: как долго ее не было дома? Какой теперь год? Но она не стала их задавать. Сейчас ей было вполне достаточно того, что она дома, живая и плачет вместе с матерью.

Я мог бы завершить свою историю здесь, в одном из любимых «мест для остановки» Юнис: семья воссоединилась, целая и невредимая, даже если их будущее все еще неопределенно. Часть меня, охваченная теплом и облегчением этого момента, испытывает искушение написать «конец» и оставить все как есть. Но мне нужно еще кое-что вам поведать. Еще немного счастья, еще немного горя, а также несколько вопросов, на которые нужно дать ответы, связав тем самым концы с концами. Не уверен, что у меня хватит на это сил, но я постараюсь сделать все возможное.

Менее чем через год после того, как моя семья вернулась домой, я прокрался на небольшую свадебную церемонию в бальном зале отеля Форт-Уэрта. Гостей было немного, и большинство из них я не знал, за исключением тех немногих, с кем когда-то работал в «Блуждающей тьме». Все они кучковались у задней стены вместе с Салли Уайт и ее мужем. Их энергия была настолько осязаемо теплой и счастливой, что даже я ненадолго почувствовал себя ее частью.

Спустя минуту после того, как «жених» и мировой судья заняли свои места у алтаря, заиграл струнный квартет в передней части зала, двери открылись, и вошли подружки невесты. Сидни и Кэролин поплыли по проходу – торжественные и прекрасные, словно эльфы Толкина, шествующие к Серым Гаваням. На Сидни было надето платье с длинными рукавами. Она шагала с совершенно безучастным лицом и, казалось, ничего вокруг не замечала, когда остановилась на предписанном месте и развернулась лицом к толпе. А вот Кэролин… Когда она повернулась к гостям, мы встретились взглядами, и я понял, что она меня видит. Этого не должно было быть, но она видела.

Квартет заиграл другую мелодию, и в этот момент появилась Юнис, ведомая под руку нашей мамой. Они шли по проходу очень медленно. Маме было уже шестьдесят шесть лет, она прихрамывала после своего пребывания в Городе, и у меня возникло такое чувство, что теперь она будет хромать всю оставшуюся жизнь. Остановившись на полпути, она повернула голову и улыбнулась Салли. Салли, которая, по-видимому, еще не понимала, как относиться к этой новой версии Маргарет Тёрнер, улыбнулась в ответ и слегка махнула рукой: мол, продолжайте. Незапланированная пауза дала мне возможность рассмотреть Юнис – она выглядела потрясающе в зеленом платье цвета морской волны без бретелек и с огненно-рыжими волосами, собранными на затылке в пучок. Юнис теперь казалась здоровее и жизнерадостнее, чем я привык ее видеть в течение многих лет. Исходившее от нее нежное сияние даже шрамы на руках и лице каким-то образом делало невидимыми. Мне страстно хотелось остановить время, чтобы растянуть этот миг до бесконечности. К сожалению, в своей жизни я слишком часто видел иное – нечто более худшее, в чем можно было навечно запутаться.