Шон Хэмилл - Космология монстров [litres]

Он закрывает глаза и пытается услышать характерные человеческие звуки в коридоре – шорох бумаг, скрип обуви по линолеуму, приглушенные разговоры, но там абсолютно тихо. Он открывает рот, чтобы позвать снова, как вдруг комнату заливает вторая вспышка синего света. Она намного ярче, чем первая, и почему-то подтверждает то, что Гарри уже начал подозревать: за дверью никого нет.

Он отсоединяет от себя все трубочки и провода, которые якобы «облегчают» его жизнь. Физические действия изматывают его, но не так сильно, как он мог ожидать. Он нажимает на рычаг, опускающий защитные ограждения кровати, и соскальзывает на пол. Это больно, но опять же – не настолько сильно, как бы могло показаться.

Затем он встает и, громко шаркая, идет к выходу из палаты. Но вместо больничного коридора оказывается в ванной своего дома на другом конце города. В зеркале он почему-то выглядит гораздо здоровее, даже густая шевелюра теперь на месте. Вместо больничного халата на нем джинсы и толстовка. Он чувствует себя неважно, но определенно лучше, чем несколько секунд назад. За спиной на штанге для душа висит сумка с одеждой. Он расстегивает молнию и видит внутри белый костюм. Тот самый костюм вампира, который Маргарет сшила для Склепа.

Раздается стук. Дверь открывается, и входит Маргарет – одетая как Могильщик, с фальшивыми усами над верхней губой.

«Почему ты еще не одет?» – спрашивает она.

«Я просто потерял… э-э…» – Гарри закрывает глаза в попытке прояснить голову.

«С тобой все в порядке?»

Он кивает.

«Да».

«Тогда пошевеливайся, дурачок. Мы уже опаздываем».

Она закрывает дверь. Он скидывает с себя одежду и надевает костюм. Еще раз взглянув на свое отражение, он выходит из ванной комнаты, но, вместо того чтобы попасть в спальню, оказывается в крошечной квартирке, которую они делили с Маргарет во время его учебы в колледже – с одной спальней, потрепанным ковром и стенами, покрытыми фальшивыми деревянными панелями. Вся комната заставлена коробками, набитыми его старыми книгами в мягких обложках, комиксами и журналами. Его вещи здесь повсюду. На кухонном столе, заваленном конспектами, стоит его пишущая машинка.

Бум .

Звук, кажется, доносится из спальни, и он выходит из захламленной гостиной, чтобы посмотреть, что произошло, и видит себя и Маргарет: они оба лежат в постели. Обоим чуть за двадцать. Красивые и здоровые – такие, какими уже никогда не будут. Час поздний, и Гарри спит в постели, надев на глаза маску Маргарет, чтобы она могла почитать при свете прикроватной лампы. Она отрывается от книжки «Призрак дома на холме», наклоняется и целует спящего Гарри в щеку. Гарри, лежащий в постели, продолжает храпеть как ни в чем не бывало. Гарри, наблюдающий за ним, прикасается к своей щеке и чувствует в сердце укол тоски.

Бело-голубые всполохи врываются в окно спальни. Когда к Гарри возвращается способность видеть, он обнаруживает себя в другой комнате и в другое время. Сначала все, что его окружает – кровать, тумбочка, комод, – кажется необычайно большим. Но затем он смотрит вниз, на свое тело, и понимает, что выросла не комната. Это он стал меньше ростом.

Ему десять лет, и он зашел в комнату своей матери ночью, поскольку ему показалось, будто он услышал крик. Но все, что он увидел, – только смятые простыни на ее кровати. В той истории, которую он будет рассказывать бесчисленное число раз в течение жизни, он сразу поворачивается и бежит к телефону в гостиной, чтобы позвонить и попросить о помощи. Он думает, что крики, должно быть, приснились ему в кошмаре, поскольку полиция находит его мать босую, растерянную и в синяках в двадцати милях от дома. Она должна была выйти несколько часов назад, чтобы суметь так далеко отойти. Он никак не мог расслышать ее крики.

Но вот что случилось на самом деле: Гарри подходит к постели своей матери и понимает, что она еще теплая. Проведя рукой по простыне, он натыкается на что-то прохладное и твердое. Затем берет предмет в руки и подносит его к глазам. Это совершенно гладкий черный камень, который блестит даже в темноте. Когда Гарри сжимает его в руке, перед ним прямо в пространстве открывается дыра – такая же гладкая и круглая, как сам камень. Сквозь нее он видит то, что уже никогда не забудет, – огромную, даже циклопическую мешанину из различных архитектурных объектов: средневековые замки теснят деловые здания, которые в свою очередь наползают на спортивные стадионы… И все это под черно-зеленым небом, по которому на фоне миазмов снуют маленькие, похожие на летучих мышей существа.

И вот он снова слышит голос. Это мать, она зовет его по имени, кричит издалека: «Гарри! Гарри, прошу тебя!»

Он отступает от дыры, спотыкается обо что-то и падает. Камень вылетает из его рук, и портал захлопывается. Он выскакивает из комнаты и бежит к телефону – к взрослым, которые могут решить эту проблему за него.

Но когда он выбегает из комнаты, синий свет снова бьет по глазам, и, как только туман рассеивается, он, уже лысый и костлявый, спит на больничной койке (смертном ложе). Беременная Маргарет сидит в кресле рядом и наблюдает за ним с непроницаемым выражением лица. Она отворачивается от спящего Гарри и смотрит на папку, лежащую у него на коленях, в которой множество рисунков «Дома с привидениями» размером с город. Лицо Маргарет становится задумчивым, и он понимает – так, как можно понять только во сне, – что видением Города, тем самым образом, которым он был проклят и зачарован на всю жизнь, он каким-то образом заразил всю свою семью. И теперь, даже после его смерти, их мучения не прекратятся…

Впервые за несколько месяцев он ощупывает края опухоли и находит свое истинное «я» – того, кто плакал от счастья при рождении дочерей и тосковал по хорошенькой рыжеволосой девушке из книжного магазина. Его истинному «я» стыдно. Стыдно за то, что он открыл свою семью перед этим Городом и его чудовищными возможностями. Стыдно, что не прислушался к Юнис, когда та твердила, что видела что-то в окне своей спальни. Стыдно, что отмахнулся от Маргарет, показывавшей ему следы когтей на кирпичной кладке дома. Стыдно, что не послушал самых главных женщин своей жизни, когда они пытались втолковать ему, что происходит что-то странное. Он притворялся, будто все хорошо и нормально, хотя на самом деле это было не так.

Он идет через комнату к Маргарет, но когда подходит к ней, за окном вновь бьет синяя вспышка, и обстановка снова меняется. Он все еще в больничной палате, но теперь вновь лежит в постели. Боль беспокоит его сильнее, чем когда-либо, и неровное дыхание отдается в ушах. Он смутно ощущает рядом Сидни. Она держит его за руку. Он поворачивается к ней, потому что должен кому-то рассказать, должен как-то предупредить. Она так испугана и так жаждет хоть чем-нибудь ему помочь…