Мелисса Алберт - Страна ночи [litres]

Всю ночь мы странствовали по всему Сопределью и отнимали у людей жизни. Я видела, как тяжело было Смерти их нести, и поняла, что он не хозяин, а слуга. И, кажется, я немного влюбилась в него. В его жизнь: в свободу и долг.

К утру я была уже совсем другим человеком. Когда Смерть вернул меня домой, в мою убогую жизнь, он сказал, что юноша, которого я любила, не умрет. Что его жизнь – это подарок мне за то, что я в эту ночь была спутницей Смерти. Это было все равно что показать кому-то море, а потом оставить крупинку соли на память.

После той ночи я забыла своего любимого. Его звали Том, но я и имя его выбросила из памяти. Я все ждала, что Смерть вернется ко мне. Ходила за всеми больными, как чумная повозка, ждала несчастных случаев. Обычно в нашей деревне долго ждать не приходилось. Но теперь Смерть совсем не стал появляться. Всю зиму он обходил нашу деревню стороной.

Тогда я поняла, что он такой же упрямец, как я, и, значит, придется мне самой его искать. К тому времени я уже понимала, что на самом деле не люблю его, но мне хотелось, чтобы он тоже понял, что так нельзя. Нельзя показать девушке целый мир, подразнить, а потом рассчитывать, что она не станет гоняться за тобой, чтобы еще хоть разок увидеть его.

Я решила заманить Смерть в ловушку. А для приманки мне нужно было то, что он носил в этой своей фляжке на шее: жизни, которые он отнимал, разноцветные лучики.

В первый раз это вышло случайно. Я убила того, кто пытался убить меня. Нет, я не оправдываюсь. Я ни в чем оправдываться не собираюсь. Когда такая паршивая тусклая жизнь Смерть не привлекла, я решила попробовать еще раз. И еще. Если Смерть не хочет видеть меня своей спутницей, я стану ему соперницей.

Сначала я убивала только самых плохих людей. А потом мне стало все равно. Я могла убить кого угодно, если он мне чем-то не угодил, лицо чем-то не понравилось. Сам того не желая, Смерть показал мне, где прячется жизнь: в лице человека, прямо на самом виду. Ее можно схватить рукой, если знаешь как. Я ведь целую ночь смотрела, как Смерть это делает, а учусь я быстро. До него я вообще не видела лучей жизни, а потом уже глаз не могла от них отвести. Эти лучи могут рассказать тебе все: кто этот человек и что с ним будет дальше. Заслуживает ли он того, что я собираюсь с ним сделать, или нет.

В конце концов Смерть узнал, чем я занимаюсь. Могу поспорить, это его разозлило. Я до сих пор думаю об этом с удовольствием, хотя предупреждаю сразу: ничем хорошим эта история для меня не закончится.

Хотя и не все было плохо. Я повидала весь мир. Видела моря, горы, долины и все города, сколько их есть на свете. Но в городах я смотрела на жителей, а они почти все были такими же несчастными, как я, и я никак не могла осесть на одном месте. Начать другую жизнь. Наверное, это не только от меня зависело – Пряха за этим следила, но я уже сказала, что не оправдываюсь.

И вот как-то ночью я встретила маленького старичка, и он предложил мне кое-то – такое заманчивое, что я могла бы сразу догадаться: лучше бы мне утопить его вместе с его подарком на дне Сопредельного моря. Но я была в отчаянии. К тому времени у меня уже набралась полная фляжка украденных жизней, и я до смерти устала таскать на себе эту тяжесть. Теперь я иногда жалею, что эта усталость и впрямь меня не добила.

Старик показал мне путь в страну Смерти: дал выпить что-то такое, отчего все вокруг сделалось серым, и в этой туманной пустоте ясно рисовалось только одно: длинная золотая нить. Совсем рядом со мной, прямо под пальцами. И я пошла за этой нитью, перебирая руками, и спустилась под воду, прямо в страну Смерти. Прошла по его холодным окаменелым лесам, мимо озер с застывшим огнем. Жизни, висевшие у меня на шее, шептались о чем-то, будто знали, что Смерть рядом и теперь он наконец-то подарит им покой.

Я вошла в его отвратительный дворец без страха. Ну ладно, почти без страха. Конечно же, это была ловушка. Все, кого я убила за свою жизнь, ждали меня в чертогах Смерти. Я думала, они пришли, чтобы убить меня саму. А когда я увидела, как Смерть смотрит на меня – как на пустое место, как будто моя жизнь, потраченная на то, чтобы найти его, ничего не стоила, – я, пожалуй, и не прочь была умереть.

Но Смерть хотел сам назначить цену, которую я должна заплатить. Он не дал им убить меня.

Вместо этого он отнял у меня кое-что. Такую мелочь, что, казалось бы, и жалеть не стоит. Отнял то, что скрывается за лучом жизни: мою смерть. Идеальное наказание, правда? Кто же знал, что Смерть окажется поэтом?

Жизнь – вот все, что мне осталось, только какой от нее прок?

Я сидела одна в ночном кафе и совершенно не представляла, куда же мне теперь идти.

Я дочитала свою книгу до конца. Заказала тост и съела, когда остатки роскошного завтрака Софии унесли. Выпила кофе, надеясь, что он поможет продержаться без сна. Когда дальше тянуть было уже нельзя, я поднялась из-за стола, оставив побольше чаевых за то, что просидела здесь столько часов.

Воздух на улице был мягким, синевато-серым, и птицы уже пробовали голоса. Я сжимала в кармане свой перочинный нож и смотрела на проезжающие мимо редкие машины. На мужчину на велосипеде с радиоприемником на руле, из которого разлетались звуки литавр. На женщину в форме уборщицы с тяжелой сумкой на плече. На автобусной остановке через дорогу, прислонившись к грязной пластиковой стенке, сидела девочка в худи и разглядывала собственные ноги. Я долго смотрела на нее, но она так и не подняла глаз.

И все это время я ломала голову над задачкой: куда пойти, когда идти некуда?

Если ты из Сопределья, то путь один – в отель «Ад».

Может быть, это была и не самая лучшая идея сейчас – идти туда, где Дафна и вся наша кровавая братия, но я подумала: лучше уж держаться рядом с ними, чем без конца гадать, где они. А может, я ни о чем не думала, просто страшно устала.

На этот раз в лобби было пусто. Никто не сидел за стойкой, никто не подошел, когда я позвонила в колокольчик. Я нетерпеливо ждала. Плечо оттягивал рюкзак, собранный вчера. Над стойкой висела доска с ключами – ключей больше, чем пустых мест. Когда и через несколько минут никто не появился, я выбрала номер 549 – три первые цифры Эллиного телефона – и поднялась на пятый этаж.

Если бы я попала в этот номер, когда мне было восемь лет, сразу после того как прочитала «Маленькую принцессу», мне бы здесь, пожалуй, понравилось. Казалось, что он намного выше, чем на самом деле, – ни дать ни взять чердак под самым навесом крыши. Или голубиное гнездо. Стены за десятки лет закоптились от дыма, пожелтели, как зубы курильщика, и на одной из них висела единственная картина, крошечная, как маковое зернышко: выразительный портрет загорающей русалки с волосами, выведенными в несколько слоев мастихином.