Александр Форш - Зов черного сердца [litres]

Снова Инга! Она занимала слишком много места в его мыслях. Еще немного, и придется всерьез задуматься о причине происходящего. Пока же нужно искать тот самый повод и выдумывать причины для продолжения работы.

Ничего искать не пришлось. Уже на следующее утро его подняли с постели ставшим привычным звонком на мобильный. Не выспавшийся оттого, что ночные кошмары не признавали выходных и праздников. Он ехал, почти не смотря на дорогу, благо обе полосы оказались почти пустыми ввиду раннего часа, когда вдруг чертыхнулся и резко вывернул руль. Дело в том, что уже по устоявшейся привычке ехал он в сторону стройки, хотя сегодня его вызвали совсем в другое место.

Притормозив у обшарпанного здания бывшего Дома культуры, Кольцов не сразу отправился внутрь, встал чуть поодаль, достал из кармана пачку сигарет. Пачку эту он купил еще три дня назад, но до сих пор даже не вскрыл, хотя, подрагивающие от нетерпения пальцы несколько раз тянулись к узкой ленточке, торчащей воспаленным заусенцем. Так и хотелось поддеть ногтем, потянуть и вырвать с мясом. Он держался изо всех сил. Злился. Ненавидел себя за малодушие. Терпел, но не сдавался. От мятных леденцов, по убеждению некоторых умников, помогающих подавить тягу к никотину, на языке образовалась оскомина, и зубы начинали ныть от одного вида зеленой обертки.

– От того, что я выкурю всего одну сигарету, ничего ведь не случится? – уговаривал он себя, пока ноготь указательного пальца скреб по слюдяной поверхности.

Он почти вскрыл упаковку, остановившись в последний момент, смял и швырнул пачку в урну. Смял, потому как не доверял себе и очень не хотел, чтобы кто-то застал полицейского роющимся в мусоре.

– Здравствуй, Тима! – Марат так и светился начищенным медным самоваром, будто в клуб он пришел на танцы, а не на место преступления. – Принимай подарочек!

– Что здесь? Ты почему по телефону не рассказал?

– Да я до тебя дозвонился с третьего раза! – развел руками судмедэксперт. – Горазд ты спать, конечно. А чего один? Где опер твой?

– Ангина, – коротко бросил Кольцов, натягивая протянутые Маратом перчатки. – Толку-то с него? Все равно сам бегаю как сайгак.

– Кризис кадров, – покивал собеседник. – За нашу зарплату никто не хочет ноженьки стаптывать. Ладно, пошли, я тебя с нашими клиентами познакомлю.

В небольшом зале пахло медикаментами и кровью. Сладковато-тошнотворный запах, казалось, пропитал все вокруг, захотелось открыть настежь окна. Кольцов запоздало подумал, что его здесь вообще-то не должно быть. У него есть свое дело, ввиду важности которого с него сняли больше половины остальной работы. Так с чего теперь сюда пригнали?

– А я тебе скажу почему! – ответил на его мысли Марат. Или все же не на мысли и он просто рассуждал вслух? – Трупики, разложенные вон на той сцене, – Марат указал пальцем в нужном направлении, – в твою копилочку. Как говорится: получите, распишитесь.

– Ничего не путаешь? С чего бы моим здесь быть? Или перетащили?

– Никого никуда не таскали, здесь укокошили.

– Тогда с чего ты взял…

– Тима! – перебил эксперт. – Может, хватит вести диалог, как в детективной книжонке из привокзального ларька? Способ убийства точно такой же, как на той стройке. Точнее, у одного такой же, второй, предположительно, скончался от острой асфиксии. На шее следы от веревки или жгута, пока непонятно.

Тела были упакованы в черные мешки, готовые к транспортировке, и Кольцов даже порадовался тому, что опоздал. Он уже видел все, что нужно, остальное прочтет в отчете экспертизы.

– А остальные атрибуты? Свечи там, рисунки?

– Ничего нет. Только трупы.

– Личности установили?

– Пока только одного, – Марат заглянул в блокнот, с которым никогда не расставался. – Некий Виталий Юрьевич Смоляков семьдесят девятого года рождения. Опросили охранника местного, говорит, ничего не знает, он вообще спал и ничего не слышал. Смоляков, по его словам, мужик хороший, несмотря на то, что руководил сектой.

По тону Марата Кольцов понял, позиции охранника тот не разделял.

– Охранник еще здесь?

– Здесь родимый, куда ему деться! Сейчас допросишь или повесткой вызовешь?

– Сейчас. Вряд ли он причастен. Если только не окажется, что стройку тоже он охранял.

– Вот и я так же думаю. – Марат оглядел зал, как обычно делал перед тем, как уйти. Профессиональная привычка – проверить еще раз, не упустил ли каких важных деталей. – Пойдем на воздух, дышать нечем.

– Ты чего проспал-то, Тима? Или женщина в доме завелась, спать мешает?

– Женщина не моль, сама не заводится. – Кольцов толкнул Марата плечом. Женщина у него еще как завелась, только вот не в доме, а в кошмарах, из которых смотрит мертвыми ведьмовскими глазищами. Тему развивать не хотелось, потому он быстро свернул разговор в другое русло: – Думаешь, один почерк или у нас подражатель объявился?

– Вряд ли подражатель, – Марат открыл дверь, ведущую на улицу, пропустил Кольцова вперед, – два случая – маловато для такого, да ты и сам понимаешь. К тому же между первым и вторым убийством прошло четыре месяца. Нет, точно один орудует.

– Хрен разберешь этих маньяков! – Тимофей украдкой заглянул в урну, его сигарет не было. – Ты не представляешь, насколько я вымотался, пока здесь нахожусь. Домой хочется, а уехать даже на пару дней не могу.

– Ну и перебирался бы насовсем! Ничего же не теряешь! Ты здесь царь и бог, а у себя там – один из десятка таких же.

– Ты прав, Марат, – он снова посмотрел в урну. Принимать серьезные решения с зажатой в зубах сигаретой казалось как-то проще. Или он просто искал повод не отвечать прямо сейчас? – Только и здесь я никому не сдался! Сегодня есть маньяк, завтра его не будет, и что, опять просиживать штаны в кабинете?

– Странные у тебя рассуждения, Тима, – ухмыльнулся Марат. – Ну, хочешь, я в маньяки пойду? Никогда меня не поймаешь, я все ваши приемчики и уловки знаю!

– Тоже надоест рано или поздно. – Кольцов сделал вид, что воспринял предложение всерьез, и Марат тут же поддержал игру:

– Я обещаю попасться однажды. Мы будем сидеть в парке под проливным дождем на одной скамейке и разговаривать. Пообещай прийти в пальто, какое бы ни было тогда время года! А я буду в шляпе и с тростью. Сложу руки на набалдашнике, состряпаю печальную мину и заведу рассказ о своих боевых подвигах.

– Мне все равно придется тебя отпустить. Между долгом и дружбой я выберу дружбу. – Кольцов едва сдерживал смех, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

– Разумеется, ты меня отпустишь! – Изображая оскорбленного в лучших чувствах, Марат насупился. – Но уходя, я обязательно обернусь и пообещаю новую встречу, зажимая в кармане скальпель, обагренный кровью последней жертвы.