Маргарита Малинина - Шепоты старой усадьбы

— Ладно, тихо, — шикнула я на разгорячившихся сверх меры людей. — Алина не тот человек, что нам нужен, операция продолжается.

— Какая операция? — насторожился Борис, но мы уже отошли от будки.

Не доходя до фонтана, молча разделились. Ребята пошли налево, где с торца здания имелась пожарная лестница, а я начала подъем по ступенькам.

— Твою ж! — покачала я головой, видя незапертую дверь. Впрочем, если «привидение» решит сегодня воспользоваться дверями, мы все равно его поймаем. Так что ничего страшного в сущности не произошло.

Мое стояние и глазение на дверь замедлило мое возвращение в здание, поэтому я успела узреть краем глаза Смирнова и Толю, бесшумно машущих руками, привлекая мое внимание. Они на цыпочках пошли в мою сторону, и здесь уже я поняла: началось. Очевидно, они увидели кого-то на пожарной лестнице.

В здание мы вошли уже втроем, так же на цыпочках и не переговариваясь. Любимые ножницы все еще были у меня в руках. Мужчины, видимо, надеялись на свои силы или на численное превосходство.

Молча мы стали подниматься по лестнице. Я предусмотрительно оставила все двери распахнутыми, и на первом этаже, и на втором. Зная, что они скрипят и что могут вследствие этого порушить всю кампанию по ловле «призрака». Когда мы были уже на площадке второго этажа перед белой дверью, Смирнов знаком показал стоять здесь, а сам молниеносно просочился на этаж и ушел куда-то вправо. Скорее всего, собирался прижаться к стене возле окна. По крайней мере, я на это надеялась, ведь если он встанет прямо напротив него, Лже-Мамонова может кондратий хватить, или просто с перепугу пальцы разожмет, а лететь вниз — потом костей не соберешь.

Всего через пару секунд послышался тихий звук открываемой створки окна. Затем кто-то ступил на плиточный пол. Шаг… Еще шаг… Еще… Вот они — те самые шаги, что пугают ночами вахтеров. Теперь они были слышнее, так как раздавались всего в двух метрах.

В дверном проеме показалась высокая фигура. За спиной рюкзак. Мы с Толей тоже прижались к стене и стояли не дыша. Свет из окна между пролетами лестницы сюда не доходил, и незваный гость нас не видел. Попутно снимая рюкзак, он расстегнул молнию, и что-то зазвенело. «Ключ», — догадалась я.

Послышался звук отпираемого замка и открываемой двери (подготовившись к его приходу, я специально заперла дверь архива, просто чтобы он или она потом не могли отпереться, дескать, нет у меня ключа).

В проеме возник Смирнов и махнул нам: за мной. Надобность стоять возле окна отпала — преступник нас не заметил и не предпринял попытки бежать.

Мы резко зашли в архив и включили общий свет.

Человек, который находился там и уже успел переставить тумбочку, споткнулся от шока на ровном месте и упал, приложившись лбом о столешницу. Мы обошли стол и увидели лежащего Пунцова. Рядом с ним валялась мотыга.

— Так все-таки это вы? — изумилась я. — И ключ вы не теряли…

— Что ищем-то? — кивнул Смирнов на вырытую нишу в стене.

— Я-то? — Степан Степанович на удивление быстро пришел в себя, поднялся, отряхнул одежду, пощупал лоб и выдал: — Не знаю, что это такое, я сам только что обнаружил сие безобразие. Девушка, вы же вахтер. Вот и скажите мне, кто разрушает здание, пока никого нет?

— Ах! — подивилась я чужой наглости.

— И, кстати, почему в здании посторонние?

— Щас я тебе покажу посторонних! — злость Смирнова достигла критического уровня, он одним прыжком оказался вплотную к Пунцову и встряхнул его.

— Подожди, Андрей! — взмолилась я. — Вдруг он не врет?

— Ага?! А для чего по пожарным лестницам лазает?!

— Вот это тебя убедит? — сказал Толик за спиной. Я обернулась и увидела, что он за это время успел вытряхнуть пунцовский рюкзак. На пол неровной стопкой легли: черный длинный плащ, шляпа, накладные усы, какая-то шайба, мотыга.

— Да, я иногда развлекаюсь этим… — покашляв, продолжил вешать лапшу Степан Степанович. — Переодеваюсь графом и пугаю вахтерш. Скучно мне. А вы будьте любезны отпустить ворот моего пиджака, я кандидат наук как-никак, профессор. Обращайтесь так с гопниками из подворотни.

Этого Андрей уже не мог стерпеть и засветил надменному товарищу под правый глаз. После этого дядя стал как-то сговорчивее.

Андрей определил его на один из немногих стульев и даже нашел чем связать.

— Послушайте, это какое-то недоразумение… — все еще пытался убедить нас, непонятливых, профессор, но уже значительно тише и даже как-то неуверенно.

— А зачем шашка? — задал вопрос Анатолий.

— Что? Ах, это… — он опустил взгляд на предмет, выуженный из его же рюкзака. — Очень интересное изобретение. Крепится к одежде. Когда вахтер видит отражение в зеркале, я окутан туманом, будто призрак, и даже может создаться иллюзия, что я просвечиваюсь. — Он глупо хихикнул.

— Ты что, больной?! — отозвался на этот нелепый смешок Ткаченко. Ему приходилось тяжелее всех, он ведь искренне полагал, что здание населено привидениями.

— Для чего вы это делаете? — поинтересовалась я.

— Да просто так…

Было видно, что он лжет. Андрей погрозил ему кулаком, тот сразу скуксился, но все еще держал оборону. По поводу вырытой норы он все так же пытался убедить нас, что только что ее обнаружил, прямо перед нашим появлением. Тогда Толя спросил Андрея:

— Обыскал его?

Смирнов сморщился, видимо, расстроился, что это не пришло ему в голову, хотя с его-то профессией… Ну ладно. Достал из карманов попеременно фонарик и телефон.

Ткаченко взял телефон в руки, приговаривая:

— Почитаем…

— Э… Не напишите там чего-нибудь ректору случайно… Мне здесь еще работать.

— Работать тебе за решеткой придется, так что о ректоре печешься зря, — парировал Андрей.

— О чем вы?..

Толя тем временем ознакомился с его СМС-ками и списком звонков и наконец влез в его электронную почту, благо что Пунцов не вышел из аккаунта, так что пытать его ради пароля не пришлось.

— Хм… — задумался мой друг.

— Я ж говорю, я чист аки агнец! — подал голос Пунцов со стула.

— Что? — спросили мы со Смирновым у Толи, потому что нам, в отличие от профессора, «хм» не показалось выражением досады.

— Он ламер, вот что. Удалил конфиденциальные письма, но не знал, что почта Яндекса еще месяц хранит их в папке «Удаленные», после чего они автоматически исчезают уже навсегда. Не знаю, сколько писем уже уничтожено, но одно пока еще хранится в этой папке, пришло неделю назад. Напоминание, чтобы поторопился, и какие-то фотографии прикреплены. — Пунцов, услышав только слово «фотографии», невзирая на свою фамилию, побледнел так, что стал походить на накрахмаленную скатерть. — По всей видимости, его шантажировали. Отправитель письма неизвестен.

— Открой фотографии, — скомандовал Смирнов.