Маргарита Малинина - Шепоты старой усадьбы

Вернувшись домой, я стала выхаживать по комнате, от окна до двери и обратно — и так восемнадцать раз. Я вспомнила Пунцова. «Я придумал, как увести следствие по ложному следу…»

Гениально!

«Значит, не везет тебе, да? Мне братаны сказали, что ты здесь теперь… Ну ищи, удачи тебе!» — «И найду!»

Никто не знает, что было найдено в Кузьминках. И если бы не перстень…

Я схватилась за телефон.

— Я уж не надеялся…

— Нужно поговорить! — Я назвала свой адрес, но Смирнов ни разу ничего не переспросил и не уточнил, что навевало определенные подозрения, потому что название моя улица носит замысловатое, а приехал в мой город вообще в рекордные сроки. В квартиру я его все-таки не пустила, общались мы на детской площадке, которая в этот час была пуста.

— Догадалась все-таки? — с места в карьер спросил Смирнов, глядя на свои ботинки.

— Кузьминки?

— Ага. Но если братки узнают, стребуют с меня половину, я им должен…

— Поэтому делаешь вид, что продолжаешь искать.

— Именно.

— И что там было?

— Что? — сделал Андрей вид, что не понял. Я молчала. — Ну да, был громоздкий серебряный крест на цепочке толщиной с палец.

Я усмехнулась.

— И поэтому ты не украл у меня мой клад. А я-то думала, из благородных побуждений. Так чем ты лучше него? — Кого «него», уточнять не пришлось. Смирнов позеленел с досады, но возразить ему было нечем. — Зачем ты шантажировал Пунцова? Ты же знал, что в Дубровицах ничего ценного нет. Или не знал?

Он кивнул.

— Не только твои предки отметились в этом историческом месте.

Я хлопнула глазами:

— Голицыны?

Он снова кивнул. Представить себе кроманьонца Смирнова потомком великого дворянского рода было выше моих сил и я издала громкий звук, похожий на кваканье.

— Вернее, их близкая родня, но это не важно. Рассказы о фамильных драгоценностях, оставленных Сергеем Голицыным в одной из своих усадеб долго передавались из поколения в поколение. Из органов меня погнали, пробовал стать частным сыщиком, но вышло так, что это здорово, весело и денежно только в книжках.

— А почему тебя выгнали из органов?

Он смутился.

— За пьянку. Мне тогда баба изменила. Баба так себе, но любил я ее. В общем, сейчас это уже не важно. Но я вдруг понял, если я не нужен государству, которому служил верой и правдой долгие годы и вел себя честно даже тогда, когда коллеги вели иначе, а теперь я на помойке, когда они уже все в подполковниках и при должностях, и… — Он махнул рукой, мол, догадайся сама, что я испытываю от этих мыслей.

— А как ты узнал о нем?

— Об этой мрази? Друг у меня в компьютерном бизнесе. Если находит чего интересного в офисах или у частных лиц на компьютерах, сразу мне сливает. Я же частный сыщик, никогда не знаешь, что пригодится.

— Ясно. Значит, тебе нужен был Пунцов, чтобы повесить на него всех собак. Если б он нашел что-то в стене, бандиты тут же принялись бы за него и оставили тебя в покое. А если бы нет?

— А если нет, то все равно создавалась иллюзия, что я сам с носом и использую самые отчаянные методы для поиска сокровищ.

Я вздохнула с грустью и уставилась на детские качели. Были времена, когда, невзирая на все семейные трудности, я могла просто кататься на них, лететь вверх и вниз, заставляя тяжелую длинную косу, перевязанную тесемками, биться о спину, и все проблемы в те веселые минуты казались далекими и призрачными. Теперь уже я ничего не могу с ними сделать.

— Ну чего ты? — подивился Андрей моей печали. — Тебе Пунцова жалко?

— Нет, — честно ответила я. — Но теперь мне не кажется, что он повесился сам.

— Алена, ну как ты можешь? Я что, убийца? Просто мужик представил себе, что его ждет тюрьма, а главное, что его ждет в тюрьме , потому струхнул и поспешил покинуть свет.

— Ага, а еще он единственный знал, что заказчиком у него выступал некий аноним. А теперь концы в воду. Хотя нет, постой. Теперь тебе стоит опасаться меня и Толю. С нами тоже разделаешься?

— Вы отличные ребята и сохраните мой секрет, могу с уверенностью на вас положиться.

— Опять насмехаешься? — нахохлилась я.

— Нет.

Тут одна дикая мысль пришла мне в голову.

— Толика нигде не могут найти… Осталась одна я.

Он наконец посмотрел на меня.

— Как тебе не стыдно?! Почему тебе так хочется думать обо мне плохо? Потому что я рюкзаки тебе не дарил и еду твою лопал?

— Нет, потому что ты вывел меня именно на то место, где висел Пунцов.

Андрей вздохнул.

— Я действительно обнаружил его раньше, когда погулять вышел. Но не знал, как сказать тебе, поэтому…

— Поэтому не придумал ничего лучше, как сделать так, чтобы я сама его обнаружила. Мужчины, — презрительно произнесла я. — Что с вас взять.

Я вспомнила Толю, который в очередной раз оказался прав. «Ушлый какой-то. Свистнет еще чего-нибудь». Действительно ушлый. Действительно свистнул.

— Что ж, спасибо за правду, — сказала, поднимаясь. — А то бы я как дура закопала эту хрень в отцовскую могилу.

— Алена! — крикнул он мне в спину, но я шла, не оборачиваясь. — Алена, подожди! — Андрей нагнал меня возле подъезда. — Слушай, я… Можно тебе позвонить как-нибудь?

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачала я головой и вошла в подъезд.

Через пару дней мне пришло извещение, что на почте меня ожидает бандероль. Недоумевая, я получила ее, а вскрыв, обомлела. Тяжелый серебряный крест, по виду очень старый, потемневший, на толстой цепочке. Точно такой, какие красовались на священниках на фотографиях в интернете.

По сердцу разлилось приятное тепло. Впервые за долгое время.

Что самое необыкновенное, это то, что по штампам можно было сделать вывод: бандероль отправили еще до разговора на детской площадке. От этого стало еще теплее. Он ведь знал, что я догадаюсь! Наверно, когда я позвонила, он как раз подумал, что я получила его подарок и все поняла.

Я посмотрела на телефон. Почему бы и нет? Это просто акт вежливости. Но не успела я набрать номер, как мобильный ожил сам. Только это был не Смирнов.

— Аня… Тьфу, Алена… — Голос Толика звучал так, будто он пил три дня кряду, да еще и проткнул у какого-то ребенка воздушный шарик, доведя того до слез, и испытывал теперь муки совести.

— Я рада, что ты позвонил. Капитан Рыбников очень хотел поговорить с тобой.

— Догадываюсь, поэтому скрываюсь.

— Извини.

— За что? — удивился Толик.

— За то, что их там не оказалось. Тебе они нужнее.

— Шутишь? Это я звоню, чтобы извиниться. Не знаю, что на меня нашло. Когда вы оба улизнули из дома, я решил, что вы там… В каких-нибудь кустах… Короче, я верну тебе рюкзак с кошельком и прочими вещами. Скажи адрес.

— Не надо, оставь себе.

— Что?

— Все в порядке. Правда. — Я сбросила, так как мне не терпелось позвонить другому человеку. Набирая номер, я улыбалась.