Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

Анри безмолвно наблюдал за происходящим. Казалось, он уже видел это. Его строгие черты лица не выдавали внутреннего беспокойства и переживаний. Ранения затянулись, оставив после себя лишь запекшуюся кровь. Он знал, насколько все это отвратительно и трагично, но никакого сочувствия и сожаления не было. Брэйден ощущал нарастающую тревогу. Предчувствие не обмануло. Чейз в порыве эмоций не смогла контролировать магию. Растительность, закрывающая их от Морин, вспыхнула. Алые языки с треском уничтожали защитный барьер. Все, что Эмма успела увидеть, – ярко-красные глаза тетушки, которые испуганно скользили по окрестности.

Анри схватил ее за запястье и с силой потащил вниз. Они бежали, спотыкаясь об уродливые корни деревьев, надеясь, что Морин не услышит их. Страх одолевал сознание, все вокруг мелькало, не задерживаясь в памяти. Но рука, до боли сжимающая руку ведьмы, возвращала в реальность. Безысходность. Наверное, нет ничего страшнее этого чувства: когда ты понимаешь, что уже все двери закрыты, а вернуться некуда. Человек всегда ищет выход, если только хочет его найти. Вот только сейчас Эмма не понимала, есть ли смысл что-то искать. Что бы ни произошло, она навсегда в оковах Нордвуда.

Чейз едва держалась на ногах. Ее вновь накрывало головокружение, и, зацепившись ботинком за корень, она упала на землю. Слезы навернулись на глаза. У нее не осталось сил подняться. Казалось, игра окончена.

Вот только Брэйден так не считал. Он поднял девушку с земли и прислонил к дубовому стволу. Широкое дерево закрыло их от взглядов сверху, оставляя шанс быть незамеченными. Ведьмак тяжело и прерывисто дышал, обжигая ее кожу жаром.

– Эмма, – он строго посмотрел на нее, придерживая за плечи.

– Уходи, ты успеешь уйти. Я больше не могу…

– Это не так, – Анри тряхнул головой, убирая с лица мешающие пряди светлых волос.

– Оставь меня, я появилась в этом городе случайно и так же случайно исчезну, – Чейз с усилием попыталась оттолкнуть Брэйдена от себя, но в ответ он прижал ее своим телом и зажал рукой рот.

– Замолчи, иначе оно нас найдет, – ведьмак уже не контролировал себя. Все еще тяжело дыша, он с трудом сдерживал злость. – Ты не виновата, что не можешь управлять своими перемещениями. Поначалу все не могут. Нужно время, нужна практика.

– Анри, – мужской голос заставил вздрогнуть обоих беглецов, – черт тебя подери! Я помогу вам уйти отсюда.

Недалеко от них стоял высокий, коротко стриженный парень. Он прищурил глаза и протянул свою руку, в которой светился крохотный медальон. На широком запястье красовался знакомый символ в виде буквы W.

– Алан? – Удивленный Брэйден крепко сжал его ладонь, и в ту же секунду все трое переместились.

Анри свалился на землю. При перемещении его запястье жгло так, будто к нему прикладывали раскаленное клеймо, и он невольно разжал пальцы, упустив Эмму. Голова гудела, но рык, раздававшийся за спиной, отрезвлял сознание. Брэйден резко поднялся на ноги, доставая из кармана складной нож – сомнительное оружие против ищейки, но единственное, и он намеревался воспользоваться этим шансом.

Разъяренный зверь скалился. Ярко-красные глаза горели, напоминая, что цепные псы выслеживают жертв для своих хозяев. Проклятые животные, облезлые, старые, словно их недавно вырыли из трехнедельной могилы. Ловцы искали ведьмаков, пуская ищеек в город. Собака приготовилась к прыжку и, прежде чем напасть, протяжно завыла, призывая свою стаю.

Анри сделал шаг вперед и воткнул короткое лезвие меж ребер пса. Тот зарычал громче, отступая и готовясь к новому прыжку. Брэйден чертыхнулся, до боли сжимая рукоять ножа. Его запястье обжигал новый знак в форме Н. Он накладывался на его прежний, частично закрывая букву W. Тряхнув рукой, ведьмак попытался сделать шаг назад, но оступился.

Последнее, что он помнил, – удар головой. Навязчивая боль вызывала раздражение, но с ней ничего не поделать – на кладбище магия не действует. Дрожащей рукой Анри прикоснулся к щеке – пальцы окрасились кровью.

Взгляд, что остановился на нем, чувствовался кожей. Опираясь на чье-то надгробие, ведьмак поднялся на ноги. Перед ним был призрак. Он протягивал руку вперед, останавливая стаю разъяренных собак. Магия мертвых не вечна…

– Ты не имеешь права любить. Твои чувства погубят ее, выжгут, испепелят так же, как всех, кто связывается с Брэйденами, – седой старик смотрел на Анри безумными, горящими глазами. – Или… погубят тебя. Ты забираешь у нее слишком много эмоций. Посмотри – едва стоишь на ногах! Знак обмена нужен для магического баланса, а не для спасения нервных клеток. Либо отпусти, либо убей в себе чувства: ей не стоит о них знать, пока не поздно.

Сердце ведьмака бешено колотилось, разгоняя кровь, пульсируя в висках. Перед глазами все расплывалось, но он уверенно стоял на ногах, смотря из-под нахмуренных бровей на своего предка, – на старинном сюртуке красовалась фамильная брошь с крохотным голубым камнем.

– Когда же вы меня поймете, когда примете свой дар?! – злился Старик. – Темная магия поглотит вас, если род Хилл не будет перенимать ее на себя. Ваши знаки – это обмен, весы, помогающие выжить обоим. А вы… проклятье, все делаете не так!

– Если бы я мог делать иначе…

– Ты глупец! Уходи отсюда. Немедленно! Переместишься за границами кладбища, пока ищейки не нагнали тебя. Я не могу сдерживать их вечно…

Анри не думал. Его разум затмевали возмущение и злость. Агрессия, которую нельзя было выплеснуть наружу, которая душила его, дурманила, словно зелье. Но он бежал, бежал, пока мог, пока еще оставались силы. Он должен был найти Эмму раньше ищеек.

Он вновь проснулся… Темно-синяя комната была наполнена тусклым желтым светом керосиновой лампы. В углу трещал камин, высушивая промокшие дрова. Брэйден лежал на широкой деревянной кровати. Возле него сидела Джин-Рут. Она старательно обрабатывала раны. Сжимая кулаки, Анри старался не кричать, но хриплые гортанные звуки вырывались из плотно сжатых уст, временами пугая и без того бледную целительницу.

– Потерпи. Если не промыть, я не смогу залечить ее правильно. Отец Димитрий учил, как это делать, не переживай, – мягкий, приятный голос проникал в сознание ведьмака и успокаивал.

Порез на щеке Джин-Рут уже обработала и исцелила, а вот рану с левой стороны живота затянуть не удавалось. Кладбищенские ищейки успели на него напасть.

Брэйден с интересом рассматривал сестру друга. За год ведьма очень повзрослела. Угловатое лицо немного округлилось, налилось румянцем. Тонкая фигура приобрела женственные очертания, но целительница по-прежнему была слишком хрупкой, нежной, как хрустальная статуэтка. Они не виделись целый сезон: по настоянию верховного мага, Тодора, они скрывались в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году в старом заброшенном доме, поскольку Джин-Рут не могла защитить себя сама, а ее брат часто отлучался. Так было безопаснее для них.