Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

– Магия мертвых не действует долго, но ты должен быть благодарен этому мальчику. Он спас твою жизнь, – она качала головой, выражая досаду и волнение. – Ты до сих пор не научился контролировать свои эмоции. Это погубит тебя. Темная магия захватит твой разум, и ты поддашься. Анри…

– Я обещаю, я научусь, – задыхаясь при каждом новом слове, он нервно кивнул, сжимая бледную руку собеседницы.

– Научишься, – пухлые розовые губы растянулись в улыбке, а тонкие пальцы осторожно сжали руку в ответ. – Позволь мне тебя лечить, не отвлекай.

Густо покраснев, Джин-Рут положила ладони на рану, закрыла глаза и начала шептать заклинание.

Эмма очнулась на диване. Шелковое платье приятно касалось кожи, а пуховое одеяло согревало тело, на время спасая от холода, который раз за разом окутывал ее этой ночью. Несмотря на пылающую печку, кожа покрылась мурашками. Чейз выглядела уставшей и разбитой: светло-русые волосы торчали из хвоста, темные круги под глазами выдавали недосып, загорелая кожа стала бледнее. Но Эмму волновало место, в котором она находилась. Приподнявшись, она огляделась.

Старомодная, роскошно убранная комната. Узорчатые обои, отливающие глянцевыми цветами, бархатные занавески, скрывающие осенний туман за окном, и старая железная печь. Все выглядело так, словно она попала в прошлое столетие.

– Проснулась?

Перед ней стоял ведьмак, который помог им выбраться из кошмарных перемещений. Высокий, широкоплечий. Выделяющиеся скулы, пересохшие губы. Он хмурил густые брови, внимательно рассматривая встревоженную ведьму. Наконец он отвел глаза, тем самым будто освобождая от гнетущего предчувствия, которое вселял своим присутствием.

– Замечательно. Сейчас выпьешь отвар и тебе полегчает, – он поставил чашку на небольшой журнальный столик. – Алан Крейг. Эмма, не пугайся, Анри все о тебе рассказал. В этом доме ты в безопасности.

Он был одет слишком просто: выглаженные клетчатые брюки, белая рубашка, не застегнутая на последнюю пуговицу. Ее рукава облегали сильные, мускулистые руки. Он мешал в заваренном чае травы. От него пахло лесом, свежескошенной травой и дымом. Горячие ладони, которые передали ей напиток, обожгли жаром, вызвав новый прилив дрожи.

– Не переживай, его лечит Джин, моя сестра. Она, правда, еще не искусная целительница, но это дело времени, – он широко улыбался, протягивая чашку. – Это травяной чай, выпей.

– Лечит? – Чейз нахмурилась, не понимая, что происходит, но машинально взяла в руки чашку. Вкус был отвратительный. От чая там было только название, в остальном это пойло из горьких трав, сахара и каких-то кислых цветов.

Ведьма ощущала отголоски того необъяснимого ужаса, что испытала при перемещениях. Новое, совершенно незнакомое чувство кольнуло ее, словно напоминало о чем-то незавершенном.

– Он ничего не говорил… – Крейг нахмурился, добела сжимая пальцы. – Вам чудом удалось спастись от ищеек и проклятой. Удача, видимо, к тебе благосклонна. Но Анри на кладбище едва удалось избежать нападения.

Он взял стул и присел на него возле дивана Эммы.

– Все еще холодно? Ничего, при первых перемещениях и не такое бывает. Хорошо, что ты еще в себе, – Алан хотел было посмеяться, но прокашлялся в кулак. – Амулет активизировался. Мы с Анри когда-то наложили на него заклинание. С его кровью и моей. Иногда помогает прийти вовремя на помощь, если срабатывает.

– Поэтому ты там оказался?.. – Чейз не знала, как назвать место, и растерянно смотрела в глаза новому знакомому. Они были странного цвета: черный ободок контрастировал с болотно-зеленым цветом, плавно переходящим в карий.

– Верно, – широкая улыбка появилась на лице Крейга. – Это только первое время ты не можешь контролировать свои перемещения, и город показывает тебе то, что считает нужным. – Ведьмак задумался на несколько секунд. – Это метка основателя города. Каждый, владеющий этим знаком, может чувствовать беду близких ему людей, да и в целом ощущать события, в которые должен вмешаться, и знак позволяет попасть в нужное время в нужный момент.

Эмма задумалась, прижала колени к груди, словно это могло согреть ее.

– Ты увидела то, что тебя тревожило. Город дал тебе ответ на твои вопросы, – Алан выжидающе взглянул. – Сын Морин спас Анри, потому что ты этого хотела. Мертвые не приходят сами – их всегда зовут.

Громкий звонок настенного аппарата прервал их разговор. Крейг поспешил снять трубку, будто ждал этого звонка весь день.

– Дрянное старье, почему нормальные телефоны не придумали раньше? – покачав головой, он отправился в другую комнату.

Голову Чейз заполнили бесконечные вопросы, но все они перекрывались воспоминаниями о Майке, о Морин… Взгляд невольно упал на журнальный столик. Тот был усыпан газетами. Громкие названия статей, узкие колонки и приятная на ощупь бумага – все, как обычно, кроме даты выпуска. Газеты были датированы тысяча девятьсот восемьдесят пятым.

За окном пронзительно кричали вороны. Вновь этот звук окутывал Эмму и вынуждал чувствовать пронзающий холод, страх и тревогу. Слепой ветер, нещадно врывающийся в деревянные окна, завывал, играя тонкую и пугающую мелодию. Он влетал и, ударяясь о стекло, пытался проникнуть сквозь щели, терял свою силу и превращался в сквозняк. Его легкие порывы разжигали пламя в камине. Вдали глухим рокотом прокатился гром. Нордвуд утопал в набравшей силу грозе.

В полумраке силуэты казались практически призрачными. Уютное подвальное помещение тонуло в дыме от кальяна, опиума и сигар. Густой воздух буквально застревал в легких, не позволяя надышаться. Он дурманил, расслаблял, кружил голову. Все гости сидели в небольших нишах, мягкие диваны и тонкие перегородки отделяли компании друг от друга. Лавка Зодчего – прежде всего место особенных городских вечеринок. Здесь можно было найти кого угодно: высокопоставленных особ, вампиров, ведьмаков, членов Ордена… Тодор связывал и запутывал нитями любого, кто попадался в эту ловушку. Он умел находить связи и правильно ими распоряжаться. Аннетт же нечасто появлялась на подобных мероприятиях. Она не любила шум, даже если это был тихий шепот, едва различимый при звуках фортепиано.

– Когда сумрак накроет этот город… – тихие слова заставили Ани вздрогнуть. – В тебе так много всего, ты никогда не позволишь им увидеть себя настоящую. Рэндел, милая Рэндел, как же давно я искал возможность увидеть тебя.

Услышав свою фамилию, ведьма обернулась. В ее глазах промелькнул испуг, который быстро сменился усталостью. Николас… На его строгом, аристократическом лице играла полуулыбка. Те же темно-зеленые глаза, в которых она едва не потеряла себя. В груди защемило. Ани отчетливо помнила, как тонула, захлебывалась в густой смеси эмоций. Тогда он не протянул ей своей руки: Ник знал о ней слишком много, настолько, что близость, вспыхнувшая между ними, пугала ее больше, чем возможность раствориться в нем. Слишком близки, чтобы стать кем-то еще, но от этого чувств не становилось меньше.