Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Чем печальнее ей становилось, тем дольше просиживала она у окна, глядя на все, что нагоняло печаль. И даже выглядывая в другие окна, по-прежнему видела войны да моровые поветрия, свирепствовавшие на земле. И даже занимаясь хозяйством, плакала о бедах сородичей. Сладкие и кислые растения ослабли, зачахли из-за соленых слез, каплющих прямо на них из глаз Унтомбинде, соленые же разрослись, точно сорняки, заполонили весь огород.

А Унтомбинде ничего этого не замечала: все ее мысли были заняты бедствиями, творящимися на земле. Плакала она и над горшками с мазями, отчего мазь в них безвозвратно испортилась. Шерсть мужа поредела, повылезла, рога и копыта потускнели, однако Унтомбинде не замечала и этого, ибо думала только о бедствиях, творящихся на земле.

Но вот однажды Унтомбинде утерла глаза и, к ужасу своему, увидела, что слезы ее почти загасили черный огонь. Опрометью бросилась она его подкормить. Воздух вокруг нее потемнел, тусклый свет подземного мира померк, каждый вдох давался с огромным трудом. Пошарив поблизости, она отыскала кусочек растопки, не вымокший в слезах, бросила ее в тлеющий черный очаг и принялась дуть на угли, как ни трудно ей было дышать. Наконец огонь в очаге ожил, воспрянул, и все опять стало таким же, как раньше. Тут в дом, едва волоча ноги, ввалился муж.

– Что случилось? – спросил он Унтомбинде, набравшись сил, чтобы хоть рот раскрыть, так как сам едва не умер из-за ее недосмотра.

Унтомбинде созналась во всем, и буйвол очень опечалился.

– Дело ясное: место твое не здесь, а на земле, где ты рождена, – сказал он. – Но как отослать тебя назад, к злым соотечественникам? Там тебя непременно убьют. Не заслужили они, чтобы ты жила с ними.

Призадумалась Унтомбинде: как же тут быть? По своим соотечественникам она вправду скучала и очень хотела хоть чем-нибудь им помочь, однако и мужа, Того, Чьими Трудами Мир Сотворен, полюбила всем сердцем. Отошлет он ее снова жить наверху – не видать ей тогда в жизни радости.

Говорили они друг с дружкою, говорили, и спустя много дней отыскали ответ. С тех пор Унтомбинде порой живет на земле, а порой – под землей. Порой странствует по свету одна, а порой ездит на спине огромного черного буйвола. Если вдруг встретите где-нибудь прекрасную, сильную юную девушку верхом на этаком звере, непременно к плечу его прислонитесь и спойте ему за меня:

– Папа, ты неправильно все рассказываешь.

– Разве?

Тесея поднимает взгляд на мужа и дочь.

– Ну, так сама расскажи, – говорит муж девочке.

– Царь Минос помолился Посейдону, и Посейдон послал ему волшебного быка, только Минос не принес его в жертву, как должен был, а Афродита за это очаровала жену Миноса, заставила ее того быка полюбить.

«Только боги и посылают любовь в наказание», – думает про себя Тесея.

– И родился у быка с царицей сын по имени Минотавр. Настоящее чудище, у-у!

Дочь страшно скалит зубы, скрючивает пальцы, а Тесея тихо радуется: по счастью, девочка еще слишком мала, чтобы вникать в подробности.

– Минотавр был существом с бычьей головой и человеческим телом.

Это сын. Сын старше, спокойнее, переживаний сестренки не разделяет.

– Вот я и говорю! Минос велел Дедалу, своему изобретателю, построить лабиринт и запер в нем Минотавра. А кормил его людьми, которых в жертву из Афин присылали.

– Правда? – удивляется отец.

– Да, и тогда афиняне отправили к нему царевича по имени Тесей, такого красавца, что Ариадна, дочь царя Миноса, дала ему меч, чтобы сразить Минотавра, и клубок нити, чтоб отыскать путь на волю.

Ариадной девочке быть неохота – неинтересно. Изображая Тесея, она пускается вскачь, машет воображаемым мечом.

Тесея обнимает дочь, привлекает к себе.

– Угомонись. Все вы все путаете. Слушайте, и я расскажу вам, что там на самом деле произошло.

Афины. Тесее одиннадцать. Другие дети плещутся на отмели, брызжут друг в дружку водой. Сын рыбака идет за нею вдоль берега… ни на минуту Тесею в покое не оставляет.

– Мать говорит, тебя скоро отправят на Крит, на погибель.

С этими словами он пытается схватить Тесею за руку, помешать ей уйти.

Тесея, увернувшись, бежит к морю, ныряет в набегающую волну, задерживает дыхание и переворачивается, чтобы взглянуть на пенные гребни снизу.

Выходит, то, что она слышала, чистая правда. Не место ей в этом мире. Может, поэтому ей постоянно и кажется, будто она от него в стороне. Настоящее… Кроме настоящего на свете нет ничего. Раз так, нужно ей постараться, чтоб оно не кончалось подольше.

Тесее семнадцать. Держась поодаль от партии плачущих найденышей, она смотрит вперед. На горизонте виднеется Крит – желтый песок, разделивший сплошную синь на море и небо. Корабль, лавируя, подходит к берегу. На пристань, встречать свежее мясо, вышли люди Миноса с самим царем во главе.

Причал так близок, что Тесея прекрасно видит их лица. Все до единого выглядят, точно истекающие слюной псы. Минос и вовсе с первого взгляда как на ладони: улыбка его – что зияющая дыра, вполне способная поглотить ее целиком.

«Алчный ублюдок… весь мир ему подавай!»

Привезенные, шаркая подошвами сандалий, сходят по трапу на пристань. Афинским матросам больно на них смотреть. Матросы с других кораблей замирают, провожая их взглядами.

На пристани их встречает девушка. Облачена она в пурпурный шелк, в мочках ушей и на шее сверкает золото.

– Я – Ариадна, дочь Миноса, царя Крита, – говорит она, целуя в щеку первого из афинян и надевая ему на шею поданный рабыней венок. – Мы благодарны вам. Ваше самопожертвование беспримерно.

Последней к ней подходит Тесея. Ариадна окидывает ее пристальным, оценивающим взглядом. Венок щекочет шею и плечи, а грудь… грудь холодит скользнувший за ворот одежды металл.

– Беги, – шепчет Ариадна, целуя ее. – Беги туда, в лабиринт.

Отступив назад, царская дочь улыбается, играя ямочками на щеках.

– Идемте. Для вас приготовлен пир.

«Безумцы, – думает Тесея, направляясь следом за всеми к пиршественным столам. – Безумцы, все до единого».

Всю свою жизнь Тесея жила, ожидая гибели в руках, в зубах, под копытами Минотавра.

Но вот остальные афиняне принесены в жертву, а чудища не видать. Рядом лишь Минос да его люди. Кровопролитие, надругательства – все это творится у нее на глазах.

– Твой черед.

Тесею развязывают. Чья-то рука стискивает запястья. Ну нет, на это она не согласна. Это не самопожертвование ради общего блага. Это всего лишь насилие да душегубство. Выхватив из-за ворота нож, Тесея вонзает клинок в шею схватившего ее человека. Тот – воин опытный. Меч его больно жалит плечо.