Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Теперь совет Ариадны кажется не столь уж и глупым. Бежать. Что бы ни ожидало Тесею там, в лабиринте, хуже оно оказаться не может.

– Догнать!

– Нет, – гремит голос Миноса из самого сердца бойни, – оставьте ее. Все равно с голоду там сдохнет. Или к нему в лапы попадет. Пускай позабавится наш бедный дурень, живого мясца отведает!

Сзади слышится хохот. Тесея прибавляет шагу: вдруг передумают? Оглянувшись назад, она видит, как воины тащат мертвые тела к зияющей пасти лабиринта.

«Пускай живого мясца отведает».

То есть новизны теплого, бьющегося в руках тела вместо остывшего, загодя изувеченного трупа… В воображении возникает образ – быкоглавый гигант на троне из дочиста обглоданных костей, рвущий зубами человечью ногу.

Плечо словно бы окатили ведром кипятка. Рука мокра до запястья, с кончиков пальцев каплет и каплет. Сердце в груди бьется испуганной птицей, стараясь возместить потерю крови. Противоречивые ощущения: слабость и в то же время прилив энергии… Оторвав от подола полосу ткани, Тесея перетягивает ею рану.

Лабиринт – бесконечная череда беломраморных коридоров. Бесчисленных тупиков. Лестниц и поворотов. Колонн и арок. Все это сбивает с толку. Свернув за угол, Тесея видит перед собою фонтан. Вода журчит мелодично, нежно, как музыка. А вот, посреди открытого дворика, алтарь, усыпанный розами. А вот лира на вбитом в стену гвозде. А здесь неведомо откуда веет самыми разными запахами – жасмином, дымком, жареной рыбой. Но все эти аномалии не помогают отыскивать путь.

Теcее невольно вспоминается, как она еще маленькой заблудилась в лесу. Там каждое дерево притворялось знакомым. Таков же и лабиринт. Будто живой. Стоит ей прислониться к стене, стена чуть заметно шевелится, подается – того и гляди, втянет Теcею внутрь.

«С ума схожу. А скоро и с жизнью расстанусь».

Тесея ложится на бок, склоняет голову на пол. Каменная плита под щекой подрагивает, словно бы дышит. Дрожь камня отдается в виске, возвещая о приближении Минотавра.

Раздавшийся невдалеке рев способен расколоть мрамор.

Тесея с трудом поднимает голову и садится.

«Пусть идет. Меня ведь и растили на погибель».

Порожденный союзом земной женщины с чудесным быком, Минотавр устрашающе уродлив. Его силуэт заполняет собой коридор от стены до стены. Рога отбрасывают на пол длинные, точно дротики, тени. Склонив голову, он бросается к старающейся сохранять безмятежность Теcее, останавливается рядом, подхватывает ее, поднимает на руки. Пахнет от него летним дождем, оросившим согретую солнцем землю.

Неся на руках Теcею, Минотавр сворачивает в коридор пониже, поуже других. Рев Минотавра превращается в членораздельную речь:

– Дедал! Одну нашел. Жива!

За следующим поворотом – мастерская. Склонившийся над верстаком Дедал поднимает взгляд, оборачивается. Губы его сурово сжаты, нос крючком, на носу – массивные очки-«консервы», волосы блещут сединой. Увидев Теcею, Дедал сдвигает очки на лоб. Глаза его оказываются голубыми.

– Сюда ее, живее.

С этими словами Дедал расчищает верстак. Сметенные одним взмахом руки, инструменты градом сыплются на пол. Теcею опускают на стол, точно мертвое тело на каменную плиту. О Дедале, прозванном «хитроумным умельцем», ей слыхать доводилось. Сотворенные им механизмы творят чудеса, а сам он настолько непрост, что царь, его покровитель и в то же время злейший враг, заточил мастера вместе с чудовищем в им же построенном узилище.

Что же теперь? Дедал превратит ее в ужасающий механизм? Или съест вдвоем с Минотавром?

– Тащи сундук с лекарствами.

Минотавр в панике озирается по сторонам. В мастерской шагу не ступишь из-за множества опытных образцов и их частей. Пахнет металлом и смазкой. Одни ящики переполнены картами и чертежами, шестернями и проволокой, другие заперты на три замка.

– Вон тот, кожей обитый.

К груди Теcеи прижимается холодное металлическое кольцо. От кольца тянутся гибкие трубки, а концы их Дедал вставил в уши. «Стетоскоп»… но это слово Тесея узнает после. Пока что Дедал ощупывает ее кости, проверяет, нет ли где перелома, кладет ей ладонь на живот, а после снимает с плеча повязку.

– Поверхностное ранение, только-то и всего. Однако крови она потеряла немало. «Гленротс» сюда давай.

Минотавр протягивает ему бутылку янтарной жидкости, но руки Дедала заняты иглой, шприцем и склянкой.

– Налей мне стаканчик, – велит он, кивнув Минотавру.

– Разве это не для промывания раны?

– Односолодовый?! Смеешься? Это мне. А ее рана обойдется чем подешевле.

Минотавр так хлопочет, так суетится над Теcеей, что Дедал гонит его прочь.

– Больно? – спрашивает он, тыча иглой в края раны. – Нет? Тогда начнем. Отвернись.

Но отворачиваться Тесея не желает и стоически наблюдает за иглой, пронзающей ничего не чувствующую кожу.

– Как тебя звать?

– Тесея.

– Гречанка?

Конечно, гречанка. Кто же еще?

– Да. Минос, не знаю, зачем… – на этом фраза ее обрывается.

– Минос безумен, будто мешок змей.

Оба умолкают. Свеча, горящая в нише за спиною Дедала, освещает картину – изображение мертвенно-бледного юноши, распростертого на скале. Небо позади него ало, горизонт темен. Снизу к нему тянутся белые пальцы нимф. К рукам юноши привязаны огромные крылья.

– Что это? – спрашивает Тесея.

– Подарок от Минотавра.

– Так он – художник?

– Нет. Просто решил, что мне следует на это взглянуть. Называется «Падение Икара».

– Не понимаю.

Дедал завершает шитье. Края раны вновь соединены.

– Побеседуем после, – говорит он, бросая иглу в миску. – Сейчас тебе нужен отдых.

Просыпается Тесея от жажды. Во рту пересохло. Неподалеку, в кресле, дремлет Дедал. Тесея бросает взгляд на его чертежи, но смысла их уразуметь не может. Налив себе воды из кувшина, нарезав сыра и хлеба, она заглядывает в нишу.

Ниша ведет на балкон. Снизу, с бескрайнего поля, машет рукой Минотавр.

– Ну как, лучше?

– Намного.

Теперь-то Тесея знает, что этот оскал означает улыбку.

В траве близ Минотавра рядком разложены человеческие тела. Цветы Ариадны, клочья одежд… А ведь эта волна черных, как смоль, волос, Теcее знакома. И эта шаль. И вон то ожерелье. Да, всех их Тесея знала при жизни…

Минотавр, обнаженный по пояс, с лопатой в руках, стоит по колено в яме. За ним тянутся вниз по склону холма, к самому горизонту, шеренги надгробий.

«Так он их хоронит, – понимает Тесея. – Каждого – в собственной могиле!»

– Пойду прогуляться.

Тесея потягивается, разгоняя кровь в жилах.

– Конечно, – откликается Дедал, шаря в ящике. – Ты здесь не пленница. Возьми этот клубок. Он поможет найти дорогу обратно.

– Заблудишься – позови, я за тобою приду, – добавляет Минотавр. – А если почувствуешь себя плохо, сядь и опусти голову между коленей.