Чарлз Стросс - Каталог катастрофы [litres]

Я выдвигаю поддон гриля и выкладываю свою недопиццу на тарелку.

– Хочешь кусочек?

– Да, спасибо.

Я разрезаю пиццу на две части, перекладываю кусок на другую тарелку и передаю ей.

– Зато есть связь между громилами, которые выкрали тебя в Санта-Крузе, и одним делом, за которым мой шеф следит уже несколько лет. Оказалось, что они связаны с Мухабаратом – иракской тайной полицией; тут уже вопрос о нераспространении оккультных вооружений: страна-изгой пытается наложить лапу на оружие, запрещенное по договору. Понимаешь? – Она кивает с набитым ртом. – И с этой точки зрения похищать тебя вполне осмысленно. Но я не понимаю, зачем жертвоприношение. Или покушение на убийство. В этом нет смысла, если речь только о краже технологий агентами Мухабарата. Они ребята жестокие, но не идиоты. – Я набираю полную грудь воздуха. – Нет, твоя беда как-то связана с наследием Аненербе СС. А это дерьмо глубокое и мутное. Не могу исключать, что Саддам Хусейн мог за такое взяться – иракская партия Баас откровенно выстроила свои спецслужбы по лекалам Третьего Рейха и к евреям относится соответственно, – но все равно это странно. Вот тот, одержимый, которого не оказалось в доме, когда его штурмовали спецназовцы Черной комнаты, он был связан с Мухабаратом, или кто-то из их подручных взялся за какую-то нацистскую магию смерти? Если так, то важно узнать, кто это, и ответ может найтись в подвалах Рейксмюсеума. И еще кое-что.

– Да? И что же?

Не могу посмотреть ей в глаза. Просто не могу.

– Шеф сказал, что ему интересно твое мнение. В неофициальном смысле.

Это полуправда. На самом деле я ей хочу сказать: «Они ищут тебя. Пока ты здесь, в убежище Прачечной, они до тебя не доберутся. Но если мы тебя проведем у них прямо под носом, посреди города, в котором, видимо, находится западноевропейская штаб-квартира Мухабарата, мы можем выманить их на свет. Заставить рискнуть и попробовать еще раз, но уже под прицелом пушек наших союзников. Будешь нашей приманкой, Мо?» Но я трус. Мне не хватает духу попросить ее стать наживкой. Так что я прикусываю язык и, чувствуя себя шестидюймовым карликом, воображаю, как одобрительно кивают Энди и Дерек, но от этого не легче.

– Если хватает внимательных глаз, любая проблема проясняется, – говорю я, возвращаясь к банальностям. – К тому же, город красивый. Можем вместе пойти и посмотреть на гравюры, например.

– Так ты девушку на свидание не зазовешь, – сообщает Мо, отрывая кусок недопиццы. – Но предположим, что гипотетически я очарована. Во сколько обойдется такая поездка?

– А это приятный сюрприз, – говорю я, допивая и отставляя чашку. – У нашей работы не много преимуществ, но одно из них заключается в том, что билеты очень дешевые. Судя по всему, у Прачечной какие-то договоренности с «Британскими авиалиниями». Нам нужно оплатить только аэропортовый сбор и счет в отеле. Знаешь в Амстердаме приличные гостиницы?

Три дня проскальзывают, как слайды в приемник «Мемекса». Мо поселилась в свободной комнате на втором этаже нашего дома как давнишний обитатель; она ведь защитилась всего несколько лет назад, так что, наверное, годы провела на таких общих квартирах. Я занимаюсь рутинной работой: чиню сломанные сервера, проверяю безопасность ПО отдела техобслуживания (две нелегальные установки «Сапера» и один MP3-плеер нужно удалить), а после обеда торчу в экранированном кабинете и зазубриваю библию оперативно-полевой работы. И стараюсь не думать, во что я втравил Мо. Я даже стараюсь вовсе с ней не видеться, тратя долгие вечерние часы на изучение эзотерических ограничений и мелких заклятий для координации совместных действий с местными спецслужбами. Я чувствую себя ужасно виноватым, хотя только исполняю приказы, а в итоге мне очень паршиво.

Ну, хотя бы Мэйри не пытается выйти на связь.

В воскресенье перед отъездом мне приходится остаться дома, чтобы упаковать вещи. Я в смятении стою над стопкой футболок и электрической зубной щеткой, когда кто-то стучит в дверь моей комнаты.

– Боб?

Я открываю.

– Мо?

Она нерешительно входит, быстро оглядывая спальню. Моя комната часто производит на людей особенное впечатление. И не обычным для холостяка бардаком и кучками одежды, которых в сборах стало только больше, а набитым до предела большим книжным шкафом и барахлом на стенах. Не у всех на стене висит анатомически правильный пластиковый скелет в масштабе 1: 1. И еще у меня стоит стол, собранный из кирпичиков «Лего», на котором тихонько переговариваются три полураспотрошенных компьютера.

– Собираешься? – спрашивает она и широко улыбается.

Она нарядилась явно для свидания с каким-то везучим ублюдком, а я тут стою, пытаясь вспомнить, когда в последний раз менял футболку, и готовлюсь к дружеской встрече с засохшим тостом и банкой консервированной фасоли. Но мое смущение длится недолго: ровно до того момента, как ее взгляд находит книжный шкаф. А потом…

– Это у тебя Кнут? – спрашивает Мо и тянется к верхней полке. – Погоди-ка… Том четвертый? Но он же только три тома опубликовал! Четвертый том ждут уже двадцать лет!

– Ага, – самодовольно киваю я: к кому бы она ни собралась на свидание, у него-то такого на полке точно не будет. – Мы – точнее, Черная комната – заключили с ним небольшой договор: он не публикует четвертый том «Искусства программирования», а они ему не устраивают острую метаболическую недостаточность. По крайней мере, открыто не публикует, потому что в нем есть теорема Тьюринга. Грамматика фазового сопряжения для экстрамерных призывов. Это очень ограниченный тираж – все экземпляры пронумерованы и засекречены.

– Вот это да… – она хмурится. – Можно я возьму? Почитать?

– Ты же теперь внутри – бери. Только не забудь где-нибудь в автобусе.

Она вытаскивает книгу, отодвигает в сторону гнездо мятых джинсов и садится на краешек кровати. В режиме «принарядиться» Мо выглядит как взрослый, дизайнерский вариант хиппи напополам с готом: черная бархатная юбка, серебряные браслеты, расшитый топ. Еще не осознанный закос под прерафаэлитов, но уже почти. Но в данный момент она полностью разрушает этот эффект, поскольку на сто процентов сосредоточилась на книге.

– Ух ты! – Глаза у нее горят. – Я просто хотела узнать, может, ты уже собрался? Но теперь я уже никуда не хочу ехать, я же ночь спать не буду!

– Только учти, что нам надо выйти не позже семи, – напоминаю я. – Заложим два часа на то, чтобы добраться до Лутона и зарегистрироваться…

– В самолете посплю, – говорит она, закрывает книгу и кладет рядом, но руку с обложки не убирает. – Я тебя давно не видела, Боб. Много дел?

– Ты себе даже не представляешь, – отвечаю я (настроить сканеры, которые будут проверять новостные ленты «Рейтер» и «Юнайдтед Пресс» и посылать мне извещение на пейджер, если во время моего отсутствия всплывет что-нибудь интересное; зубрить руководство по оперативно-полевой работе; мучиться нечистой совестью). – А у тебя?