Чарлз Стросс - Каталог катастрофы [litres]

– Здесь они проводили расчеты фазовых состояний, которыми определялось расписание убийств, открывали и закрывали контур во времени в соответствии с приливами и отливами смерти. На этом компьютере они даже генерировали железнодорожное расписание, чтобы синхронизировать доставку жертв в пасть машины.

Я подхожу к принтеру, оглядываюсь и вижу, что Мо стоит позади.

– Этот принтер.

Это плоттер: приводы перемещают что-то вроде планшетки для доски Уиджа над листом… пергамента, если бы кожу взяли у коровы или овцы. Я сглатываю желчь.

– На нем выписывали геометрические кривые, чтобы открыть путь Дхо-Нха. Очень, очень продвинутая технология: первое настоящее использование компьютеров для магии в истории.

Мо отступает на шаг от машин. Лампы дневного света превращают ее лицо в белую маску.

– Зачем ты мне это показываешь?

– Схемы в следующей комнате.

Я иду за ней в коридор и беру под локоть, направляя к третьей камере – той, где начинается настоящий Каталог. Обычная комната, набитая картотечными ящиками, похожими на шкафчики в кабинете какого-нибудь архитектора, – широкие, неглубокие, приспособленные для хранения больших, плоских чертежей. Я выдвигаю ближайший ящик и показываю Мо его содержимое.

– Смотри. Видела что-то похожее?

Это очень тонкий пергамент, на котором синюшными чернилами выписано нечто среднее между пентаграммой, мандалой и электросхемой. В левом нижнем углу – аккуратная табличка, в которой инженерным почерком указано содержание чертежа. Если бы я не знал, для чего это все предназначалось, я бы сказал, что выглядит красиво. Я очень стараюсь не прикасаться к пергаменту.

– Это… да, – говорит она, а потом проводит пальцем по одной из кривых в дюйме над поверхностью чертежа. – Нет, не такой. Но похожий.

– Тут их еще несколько тысяч, – говорю я, пристально глядя ей в лицо. – Давай попробуем найти тот, который ты видела на стене дома?

Мо неохотно кивает.

– Мы не обязаны заниматься этим сию минуту, – признаюсь я. – Если хочешь выдохнуть, наверху есть кафе, можем сперва выпить там чашку кофе…

– Нет, – резко говорит она и добавляет после паузы: – Давай просто сделаем, и всё. – Она оглядывается и вздрагивает. – Не хочу оставаться тут дольше, чем нужно.

Примерно два часа спустя, когда Мо уже дошла до половины содержимого ящика номер пятьдесят два, просыпается мой пейджер. Сначала я в панике хватаюсь за пояс джинсов, но потом вытаскиваю чертову машинку. Мне написал один из новостных фильтров, которые я оставил на сервере дома: он нашел что-то интересное в бесконечном сетевом потоке. На экране мигают «УБИЙСТВО В РОТТЕРДАМЕ» и кодовый номер.

– Мне нужно наверх, – сообщаю я. – Ты тут побудешь сама минут двадцать?

Мо смотрит на меня запавшими глазами.

– Я, пожалуй, приму твое предложение насчет кофе, ладно?

– Конечно. Пока ничего?

– Ничего. – Она зевает, спохватывается и мотает головой. – Не могу сконцентрироваться. О боже, кофе. Я себе представить не могла, что может быть одновременно так страшно и скучно, хоть из кожи вон лезь.

Я удерживаюсь от того, чтобы обратить ее внимание на нечаянный каламбур, но отмечаю, сколько она успела просмотреть, – такими темпами мы можем проторчать тут еще неделю, если вдруг не повезет, – и закрываю ящик.

– Ладно. Перерыв.

Кофейня наверху приткнулась к сувенирной лавке музея. Беленые стены, аккуратные столики, рядом с кассой – стойка с печеньем и сладостями. Очень gezellig [1] Точного перевода нидерландского прилагательного gezellig на русский язык не существует, приближенный же звучит как «уютный, комфортный, расслабленный». Gezelligheid – важный культурный концепт нидерландского менталитета. Это идея о том, что одна из самых важных ценностей для человека – это его комфорт и душевное равновесие. ( Прим. ред. ) . К стене привалились несколько старых компьютеров с доступом в интернет для тех одержимых, которые не могут преодолеть свое пристрастие ради высокого искусства. Я усаживаюсь за один из них и начинаю скучный процесс входа на один из серверов Прачечной через три брандмауэра, два пароля, зашифрованный тоннель и проверку секретного ключа. В конце концов я вхожу на не совсем защищенную машину – Прачечная не подключает секретные сервера к общей сети ни под каким предлогом, – на которой запущен мой новостной фильтр. Он, в конце концов, ловит рыбку на мелководье у «Рейтер» и «Юнайтед Пресс», а не в морской бездне государственных тайн.

Так что же разбудило мой пейджер? Пока Мо пьет большую чашку мокко и рассматривает музейный флаер с рекламой ближайших мероприятий, я читаю любопытную новость из ленты «Ассошиэйтед пресс». ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО В РОТТЕРДАМЕ (АП): Возле выгоревшего грузового контейнера в порту обнаружены два тела. Полиция подозревает расправу со стороны ОПГ. Кровь на контейнере, жертвы (ага, корреляция с закрытой информацией, что-то, пойманное на полицейском компьютере и недоступное в обычной сети). Один из убитых – известный неонацист, другой – гражданин Ирака, оба застрелены из одного и того же оружия. И это все? Я быстро отправляю электронное письмо с запросом о том, откуда и куда ехал этот грузовой контейнер, – на всякий случай…

Я качаю головой. Эта заметка дернула поплавок на фильтре потому, что скопление ключевых слов превысило заданный порог, а не потому, что тут наверняка что-то важное. Но что-то меня беспокоит: море рядом, кровь на стене, гражданин Ирака. Почему Роттердам? Конечно, это один из главных грузовых портов Европы. И до него отсюда меньше пятидесяти километров.

Никаких других важных новостей нет. Я выхожу из системы и встаю; пора выпить кофе и снова браться за работу.

Три часа спустя Мо говорит:

– Нашла.

Я отвлекаюсь от чтения рапорта.

– Точно?

– Наверняка.

Я встаю и подхожу к ней. Мо склонилась над открытым ящиком, вцепившись в него так, что на руках вздулись вены. Думаю, она бы дрожала, если бы не сжалась в комок. Я заглядываю ей через плечо. Да, геометрическая кривая что надо. Кстати, я подобные видел. Та схема, которую нам пытался показать доктор Фольман, – неужели это было всего несколько недель назад? – выглядела примерно так же. Но та должна была открыть ограниченный информационный канал в одно из инфернальных измерений. Я не могу сходу понять, куда направлена эта (пришлось бы забрать этот чертеж домой и посидеть над ним с транспортиром и калькулятором), но одного взгляда достаточно, чтобы определить, что это не просто звоночек в преисподнюю.

Вот тут – дифференциал функции тау, коэффициент изменения времени с ростом расстоянии по одному из планковских измерений. А вот здесь – предостережение: этот призыв нельзя проводить без клетки вокруг. (Хорошо, что наши условные обозначения и значки Аненербе происходят от одного и того же источника, иначе я бы ничего не понял.) А вот эта формула на удивление современная, какая-то кривая на плоскости комплексных чисел: каждая точка на ней – это другое множество Жюлиа. А вот тут в контур подключена человеческая жертва – через глазные яблоки, пока еще живая, для максимальной пропускной способности…