Чарлз Стросс - Каталог катастрофы [litres]

– А если мне понадобится помочиться?

– Валяй, – смеется Пайк. – Там впитывающая прокладка толстая, глядишь, не отморозишь себе свадебный сервиз.

В этом спецкостюме я себя чувствую героем комиксов пятидесятых, который зачем-то выбрал одеяние в костюмерной клуба фетишистов. Пайк передает мне налокотники и наколенники, грубый комбинезон и пару сапог-луноходов на очень толстой подошве. Кое-как я одеваюсь и обуваюсь. А потом Пайк приносит легкий заплечный каркас с воздушными баллонами и…

– Ребризер? Это не опасно?

– Он самый. Мы тут не НАСА, не можем потратить пять часов на декомпрессию, чтобы ты дышал чистым кислородом. К тому же ты не в жестком скафандре. Будешь вдыхать азот-кислородную смесь семьдесят на тридцать; углекислый газ мы собираем гидроксидом лития, перерабатываем азот и добавляем кислород для баланса.

– Ага. А как менять баллоны?

– Самостоятельно? Никак. Это дело хитрое, а учить тебя времени нет. Переключаешься с первого баллона на второй при помощи вот этого регулятора, а потом просишь меня заменить тебе баллон. Если кто-то попросит об этом тебя – чего не будет, если все не полетит под откос, – делай так…

На соседнем каркасе он показывает мне процедуру, и я пытаюсь все запомнить. Потом демонстрирует шлем и нагрудные датчики, которые показывают количество оставшегося воздуха, температуру и все остальное. На этом Пайк, кажется, готов закончить.

– В общем, если это все запомнишь, случайно не умрешь – по крайней мере, не сразу. Все еще счастлив?

– Кхм, – задумываюсь я. – Прорвемся. А что с рациями?

– О них не думай, все на автомате, – говорит Пайк и щелкает переключателями на моей нагрудной панели. – Ты в общем канале – все будут тебя слышать, если только нарочно не выключат лично тебя. Теперь…

Он поднимает устройство, похожее на пару подводных цифровых видеокамер, примотанных клейкой лентой к какой-то черной коробке.

– Такое раньше видел?

Я присматриваюсь, затем откидываю крышку коробки и заглядываю внутрь.

– Не знал, что ее успешно превратили в оружие.

– Неужто можешь рассказать, что это и как работает? – Пайк удивлен.

– Что? Да, раньше видел такие устройства, но только в лаборатории. Вот этот чип – это маленький заказной интегральный процессор, он эмулирует нейросеть, которую впервые вычленили в поясной извилине медузы. Оказывается, такие же переходы можно обнаружить и у василиска, но… В общем, тут спереди куча железа для обработки изображений с этих двух камер. Могу предположить, что камеры – оптический компонент этого устройства: мы устраиваем суперпозицию волн прямо на цели, чтобы…

– Ладно, хватит, – Пайк передает мне потрепанную инструкцию к камере. – Прочти. И это тоже.

Он вручает мне стопку распечаток с красным заголовком «СЕКРЕТНО», а потом одну из камер. Я с сомнением разглядываю ее: на крышке обнаруживается стрелка с подписью: «НАПРАВИТЬ НА ПРОТИВНИКА», а сзади – плоский видоискатель, чтобы, когда будешь убивать людей, можно было вообразить, будто это просто компьютерная игра.

Это устройство нарушает второй закон термодинамики: никто толком не может сказать, почему это так работает, но эффект медузы – это своего рода процесс квантового туннелирования, обеспеченный присутствием наблюдателя. При этом примерно 0,01 % всех атомных ядер углерода в зоне поражения приобретают восемь новых протонов и соответствующее количество нейтронов, то есть превращаются в электроотрицательные ионы кремния. Примерно столько же углеродных ядер исчезает, разрывая все соединения, в которых участвовали.

– И какой вред эта штука может нанести человеку?

– И какой же вред может нанести обрез? – отвечает Пайк. – Достаточный. Кремниево-водородные соединения нестабильны. Ни на кого не направляй камеры, не включай их и главное – не нажимай кнопку «НАБЛЮДАТЬ», если я не прикажу. А я не прикажу – если только у тебя не самый неудачный день в жизни. Ну или если ты не захочешь себе случайно ногу отстрелить, но это уж твое личное дело.

– Понял, – я отключаю видоискатель и обе камеры и аккуратно кладу устройство на пол. – То есть неприятностей вы не ждете?

– Да нет, моя работа в том и состоит, чтобы ты не попал в неприятности, – хмуро говорит Пайк, и я не сразу распознаю это выражение: он пытается понять, насколько я буду обузой.

– Говори мне, что делать, и я сделаю. Ты тут профессионал.

– Правда? – недоверчиво косится Пайк. – Это ты у нас специалист по оккультизму, ты мне скажи, что нас ждет. – Он наклоняется, поднимает ребризер и рассеянно начинает снимать с него изолирующие панели. – Я серьезно. Что ты ожидаешь увидеть на той стороне?

Что-то щелкает у меня в голове:

– Ты уже ходил в такие врата, правда?

– Может, и ходил, – косится на меня Пайк.

Я замечаю, что он не смотрит на ребризер: довел все до такого автоматизма, что может управиться с ним в полной темноте. И тут я понимаю: за воротами я буду полностью зависеть от этих людей. Разве что дышать буду сам. Обуза? Может, я и вправду влез не в свое дело. Только отступать уже поздно.

– Так, – говорю я, облизывая внезапно пересохшие губы. – На этот раз мы надеемся, что по ту сторону нас ждут только очень престарелые нацисты, которые похитили одного из наших специалистов. Проблема в том, что они послали агентов в Калифорнию и в Лондон, и, вероятно, в Роттердам, и эти агенты не настолько престарелые, чтобы не суметь проломить кому-нибудь голову. Так что в пророка я лучше поиграю в другой раз – ожидаем худшего, надеемся ошибиться.

– Точно, – говорит Пайк и сухо добавляет: – Ох люблю я эти проктологические разведоперации, просто обожаю.

Меня заставили проспать два или три часа, вколов фенобарбитал в левую руку и приказав считать с десяти до одного. Дохожу я только до пяти – а потом чувствую боль в другой руке, а Пайк уже трясет меня за плечо.

– Подъем, – говорит он. – Инструктаж через пять минут, выходим через полчаса.

– Ур-р-рф, – отвечаю я чрезвычайно внятно.

Пайк вручает мне кружку с жидкостью, которую можно было бы по ошибке принять за кофе, и я сижу и пью, пока сержант избавляется от использованного шприца-тюбика. Я смутно помню сны: глаза со светящимися червями, будто смерть дружелюбно смотрит на меня через электромагнитный призывный контур. Я вздрагиваю, когда маленький, похожий на крысу человечек садится напротив меня и открывает дорогущую на вид сумку для гольфа. Пайк решает нас познакомить:

– Боб, это ефрейтор Блевинс. Роланд, это Боб Говард, некромант из Прачечной.

Крысолюд смотрит на меня и ухмыляется так, что показываются непропорционально большие желтые зубы:

– Рад знакомству, – бурчит он, вытаскивая из сумки автомат – с оптическим прицелом и толстой изоляцией по всем видимым поверхностям. То есть для работы в вакууме: значит, эти ребята все-таки уже ходили на ту сторону! – Всегда клево, когда с нами животина.