Чарлз Стросс - Каталог катастрофы [litres]

– Спасибо за напоминание, Джимми, – говорит Алан. – Есть еще у кого-то чудесные откровения о том, почему законы физики нам не друзья?

Камера поворачивается: ландшафт все тот же, но теперь мы видим врата, обрамленные кучей земли с одной стороны и полуразвалившейся стеной с другой. Озеро теперь видно лучше, а за гребнем холма проступает какая-то прямоугольная конструкция.

– Что-то не так с температурой, – задумчиво произносит Дональдсон. – Но не могу понять, что именно.

– Скоро у тебя будет возможность это исправить. Мэри, тепла по-прежнему нет? Хорошо. Команда «Альфа» – готовность. Заходим.

С другой стороны дверного проема трое солдат в темных спецкостюмах быстро ныряют в открытые врата и покидают нашу вселенную. Развернутая назад камера робота запечатлевает их для вечности: призраков, которые перепрыгивают через него и скрываются из виду.

– Хайтин: чисто, прием.

– Смит: тут ничего. Прием.

– Хаммер: чисто, прием.

Камера разворачивается и показывает три тени, пригнувшиеся за естественным откосом. Одна из них направляет короткую трубку куда-то за робота.

– Дон, будь добр, посмотри, что там с другой стороны врат. Майк, заходит команда «Браво».

Три громоздких незнакомых фигуры проталкиваются мимо меня и скрываются за гермодверью, которую установили перед номером Мо: когда они входят, я даже через шлем слышу порыв ветра. Камера разворачивается…

– Хайтин: за воротами ничего. Долина чистая, на средней дистанции холмы. Я вижу какую-то геометрическую схему и одно, нет, два тела. Мужчины, голые, животы взрезаны острым орудием. Похоже, что замерзли, руки за спинами в наручниках.

Мое сердце пропускает удар, а я с облегчением выдыхаю: мне стыдно, но я все равно счастлив, что среди жертв не оказалась Мо.

– Говард: это человеческие жертвы, которые им были нужны, чтобы открыть врата. Рядом нет металлической треноги с перевернутой тарелкой сверху?

– Хайтин: нет, кто-то тут все убрал.

– Ну разумеется, – ворчит кто-то вне очереди.

– Заходит «Чарли», – приказывает Энди, а потом похлопывает меня по руке: – Давай, Боб. Пора повеселиться.

Перед нами Пайк поднимает панель управления от чего-то похожего на электрическую уборочную машину – вроде тачки, за которой нужно идти, – и направляет ее к двери. Машина перекатывается через порог, и порыв ветра чуть не засасывает меня внутрь; я осторожно иду следом и стараюсь не думать о грузе этой тележки. Для создания критической массы нужно хотя бы шесть килограмм плутония, но чтобы собрать бомбу, нужны еще и другие детали; прежде их устанавливали внутри восьмидюймового артиллерийского снаряда, но никто еще не сделал ядерную бомбу, которую было бы легко нести – особенно если уже взвалил на плечи тридцатикилограммовый каркас с баллонами.

Как только я вхожу во врата, от меня раскатывается волна тумана; под ногами уже не ковер, а земля, хрупкая, как замерзший наст поверх гравия. Я слышу тихое жужжание, с которым переключаются у меня в шлеме теплообменники: теперь они будут согревать воздух, который я вдыхаю, теплом, полученным из выдохов. Кожу покалывает, костюм будто сел и сжимает тело, и я вдруг постыдно и громко пукаю. Внешнее давление воздуха: ноль. Температура: так холодно, что кислород замерзает. Господи, и вправду весна на Плутоне.

Пайк отводит свою тележку метров на пять вперед и останавливается на полпути до робота с камерой, а потом начинает отматывать с нее кабель. И чуть не толкает меня спиной, прежде чем я успеваю отойти в сторону.

– Боб, держи, – говорит он и вручает мне что-то вроде проводного джойстика со встроенным спусковым крючком.

– Что это? – спрашиваю я, переключаясь на его канал.

– Автоматический взрыватель. У нас их два – для зон по эту сторону врат, куда не добивает сигнал. Второй у меня. Давай жми на спуск. Один из них можно отпустить спокойно: взрывается, только если оба одновременно отпустить на десять секунд.

– Спасибо, успокоил. А какой длины этот провод?

Я обхожу тележку полукругом, стараясь на запутаться ногами в проводе, и осматриваюсь. Врата начертаны на низенькой стене; мы затоптали переходную карту перед ними, за стеной же схема осталась практически нетронутой (как и те двое, которых принесли в жертву, чтобы открыть их). Земля под ногами ломкая, как песок на сильном морозе. Сзади ландшафт медленно повышается до гряды холмов; спереди – уходит вниз, в широкую долину. Звезды над головой не мигают, стоят безразмерными точками света в вакууме. Смотрят, будто красноватые глазки демонов; целая вселенная красных карликов, когда солнце уже давным-давно выгорело и погасло.

Команды «Альфа» и «Браво» рассредоточились за стеной, странной утиной походкой перебегая из укрытия в укрытие. Я вижу торчащий из земли валун примерно в пяти метрах впереди и подхожу, чтобы его осмотреть. Это обломок дерева, ствол переломлен в полуметре от земли, древесина твердая, как лед. Я протягиваю к нему руку, и из дерева поднимается тонкий туман – я отдергиваю пальцы, прежде чем поток газа успеет их обморозить. Древесина рассыпается под воздействием тепла, от разрушенного ствола отваливаются крупные куски. Я дрожу под несколькими слоями утеплителя и эластичной ткани, а потом снова пукаю.

На земле за вратами виднеются отпечатки сапог – и они не похожи на наши.

– Говард, вернись к вратам. Не запутывай свой провод.

– Понял.

Я топаю обратно к вратам, собирая в моток провод взрывателя, спуск на котором пока аккуратно не нажимал.

– Давай, – говорит непонятная фигура и протягивает руку: над забралом шлема я вижу имя – «БЛЕВИНС». Я передаю Роланду взрыватель. Он закрепляет его на груди на застежку-липучку, а потом уходит вверх по склону за вратами.

– Говард, это Барнс. Я на склоне выше, двадцать метров от тебя. Подойти и скажи мне, что ты об этом думаешь.

Щелк! Он сменил частоту, чтобы поговорить со всеми по очереди.

Я подхожу к нему и обнаруживаю, что он держит перед шлемом камеру. Кто-то другой – кажется, сержант Хау – крадется выше по склону с чем-то вроде дробовика или гранатомета в руках.

– Посмотри на это, – говорит Алан с ноткой веселья в голосе. – Голову высоко не поднимай и резко не двигайся. И далеко не ходи.

Я могу только заглянуть за гребень, который резко уходит вниз прямо передо мной. Снова мертвые деревья; хрусткая земля под ногами – теперь я понял, что это трава, высушенная морозом и мумифицированная под слоем углекислой изморози. Неподалеку возвышаются холмы или насыпи, а дальше…

– Диснейленд? – слышу я собственный голос.

Алан тихо смеется.

– Скорее уж последний заказ безумного короля Людвига, исполненный Бакминстером Фуллером.

Резные зубцы и навесные бойницы, ров и подъемный мост, башенки с островерхими крышами – похоже на полицейский участок в Западном Белфасте, готовый выдержать минометный огонь. Бойницы закрыты зеркальным стеклом толщиной в полметра. Во дворе, где впору бы рыцарям седлать коней, – обтекатели и мачты антенн.