Ричард Адамс - Девушка на качелях [litres]

– Нет. А если передумаю, обязательно тебя извещу.

– Но ведь невесту положено сопровождать… Ты же сама вчера говорила о церемониях.

– Знаешь, Алан, если честно, мне не хочется лишних расходов. А что касается церемоний… Я устрою тебе церемонию, честное слово.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. – Я посмотрел на нее и, невольно затрепетав, поспешно сменил тему: – Дай мне, пожалуйста, свой номер телефона. Чтобы я мог тебе звонить.

Она помотала головой:

– У меня нет телефона, милый. Лучше ты дай мне номер телефона в Англии, и я тебе обязательно позвоню.

Она осы́пала поцелуями мое лицо, лоб и веки, а потом легонько куснула меня за мочку уха. Я вздрогнул от неожиданности. Она лукаво рассмеялась:

– Ах, Алан, я так тебя люблю… и томлюсь по тебе. Ради тебя я на все готова. Хочешь, я отдамся тебе прямо сейчас. Или подождем до свадьбы? Ты только скажи…

– Конечно хочу! На моем месте любой мужчина вряд ли нашел бы в себе силы отказаться от такого заманчивого предложения. И если бы я не собирался на тебе жениться, то с радостью согласился бы. Но, по-моему, нам все-таки лучше подождать. А по-твоему?

– Ах, как это по-английски! Мой милый англичанин никогда не скажет и половины того, что думает. По-твоему, это… святое?

– Вообще-то, да.

– В таком случае, милый, выпусти меня из объятий, не то я сойду с ума.

Она была так прелестна и так лучилась счастьем, что я и сам с трудом держал себя в руках.

В тот же день я улетел из аэропорта Каструп и два часа спустя, ясным майским вечером, приземлился в Хитроу. От досады я был готов гонять зайцев по взлетной полосе.

– Ах, я так за тебя рада! – воскликнула маменька. – Ну что ты, Алан, мне совершенно все равно, немка она, или эльзаска, или вообще не пойми кто. Я твердо знаю, что она мне понравится. И как тебе удалось держать все в тайне? Я ни о чем таком не подозревала. Когда вы познакомились?

– Маменька, ты ни о чем не подозревала, потому что мы с ней познакомились десять дней тому назад. Из-за нее я и остался в Копенгагене еще на неделю.

– Ах вот как! Значит, вы с ней знакомы всего десять дней?

– Десять дней, десять месяцев или десять лет – какая разница? Прошлый вторник остался в нескольких световых годах отсюда.

– Молниеносное ухаживание – это так романтично! Разумеется, некоторые станут возмущаться, но я ничего против не имею. А где в Германии она родилась?

– Понятия не имею. Она мне об этом не говорила. Она работала в Копенгагене – год или два, не знаю точно, но по-датски она говорит безупречно. И по-английски тоже.

– А чем занимается ее отец?

– Увы, не знаю. Она никогда не упоминала о семье. Подозреваю, что она не поддерживает отношений с родственниками. Ну, всякое бывает, – может быть, они остались за «железным занавесом» или погибли. Мне не хотелось ее расспрашивать, чтобы лишний раз не бередить рану.

– А сколько ей лет?

– Двадцать три. Или двадцать четыре. Наверное.

– Ты и этого не знаешь?

– Не знаю, маменька. Но это не имеет значения. Ты все поймешь, как только ее увидишь.

– Я просто пытаюсь ее представить, сынок. У нее есть хоть какие-то родственники?

– Кажется, нет. Я же говорю, она живет в Копенгагене.

– А где именно?

– Ну, я не знаю, потому что не был у нее в гостях.

– А как ее приняли твои друзья, Ярл и Ютте?

– Они не знакомы. Понимаешь, Ярл познакомил меня с этим Хансеном и…

– Тогда расскажи мне о ее друзьях. В каких кругах она…

– Не знаю. Она удивительная красавица, обожает музыку, элегантна, у нее восхитительное чувство юмора, она надо мной подшучивает, мне с ней легко… Представляешь, я уже готов был распрощаться с ней навсегда, как вдруг выяснилось, что мы с ней оба считаем, что в нас невозможно влюбиться. Она думала, что совершенно мне неинтересна. Честное слово, я ее едва не потерял. Какое счастье, что все уладилось!

– Все равно странно, что она так мало рассказывает о себе. Она ведь догадывается, что мне захочется узнать о ней побольше.

– Маменька, ей ничего не надо о себе рассказывать. Вот ты ее увидишь, побеседуешь с ней и…

– Да-да, конечно. А обо всем остальном вы договорились? Когда ты к ней поедешь? Может быть, мне поехать с тобой? Или ты меня попозже пригласишь?

– Нет, тебе не придется никуда ехать. Она сама ко мне приедет. Свадьбу сыграем здесь.

– Здесь? Почему?

– Потому что ей так хочется.

– Да, это понятно. Но почему?

– Ох, маменька, ты только не волнуйся, умоляю! Вот ты с ней познакомишься и сразу все поймешь. Ты же знаешь, обед узнают по кушанью…

– Естественно, вот только отведать его придется тебе.

– Маменька, честное слово, она вполне порядочная девушка. Погоди, скоро ты сама увидишь. Лучше расскажи, как дела в магазине. Прости, что так надолго оставил тебя за главную, но тут уж ничего не поделаешь. Что у нас новенького?

– Миссис Тасуэлл приболела, поэтому Дейрдра взяла в помощницы свою кузину. Конечно, у девушки нет никакого опыта, но она очень мила. А еще звонил мистер Стайнберг из Филадельфии, очень огорчился, что тебя не застал. Я сказала ему, что ты перезвонишь, как только вернешься. Он напомнил, что ты обещал разыскать для него чашу для пунша, с мануфактуры доктора Уолла.

– …Вот такие у нас новости, Флик. Вы возьмете Анджелу на свадьбу? Она вполне может быть подружкой невесты. Ей же почти пять, и она такая хорошенькая…

– Конечно возьмем. Алан, а как маменька отнеслась к этой новости? Обрадовалась?

– Говорит, что да. А сама устроила мне допрос с пристрастием: мол, откуда Карин родом, из какой семьи, где живет и все такое…

– Ну, этим интересуется любая мать, ты же понимаешь.

– Да, конечно, но ведь это не имеет никакого значения.

– Естественно, для тебя все это не имеет никакого значения, потому что ты влюблен. А маменька не влюблена, поэтому смотрит на вещи иначе, так что имеет полное право задавать вопросы.

– Задавать вопросы, а не выпытывать всю подноготную.

– Именно что выпытывать, Алан. Влюбленные – это одно, а их семьи – совсем другое. Сейчас я тебе объясню, в чем заключается эта концепция. Если двое любят друг друга – это их сугубо личное дело и больше никого не касается. Родные и близкие не имеют права говорить, что, мол, в этого человека влюбляться не следует. Они не имеют права даже сказать, что он или она им не очень нравится, что в нем или в ней нет ничего особенного. От них этого и не требуется. Но зато они имеют право знать, что избранник или избранница – человек честный, добронравный, в здравом уме, законопослушный, порядочный и из хорошей семьи. Я даже больше скажу, именно в этом и заключается главная обязанность родителей. Ведь они не просто любят и заботятся о своем ребенке, но и принимают в свою семью совершенно постороннего человека. Маменька тебя не допрашивает, а выполняет свою прямую обязанность. Вполне естественно, что ей хочется узнать о Карин побольше. И мне, между прочим, хочется того же. Это вовсе не значит, что она нам не понравится или что мы не желаем вам счастья.