Андрей Каминский - Чёрные воды [СИ]

Но вождь скифов ошибался. Его воины уже перебрались по мосту на другую строну рва и приставили лестницы к валу. Но едва они собрались лезть наверх, как на вершине стены появился некто, при виде кого скифы невольно отшатнулись. И было с чего — стоящий на вершине вала, выглядел так, словно не совсем принадлежал к роду людскому. Это был высокий тощий старик, со спутанными седыми волосами и косматой бородой. Обрывки волчьей шкуры прикрывали высохшее тело, на груди блестел амулет изображавший некое чудовище. Ничего человеческого не было ни в сморщенной бледной коже, напоминавшей чешую старой змеи, ни в огромных глазах, настолько светлых, что казалось — вместо них у человека белые бельма с черными дырами зрачков. В руках старик сжимал длинный жезл из позеленевшей меди.

— Й-а-а, — прокричал старик, указывая палкой на стоящих внизу воинов. — Тсатхоггуа, йагх нагл фхтагн! Нираги мизротх Н, кай.

Сразу несколько стрел полетели в сторону старика, но тот лишь усмехнулся одними губами, необычайно полными и яркими для такого немощного тела. Ни одна из стрел не попала в цель, тогда как торжествующий жрец прокричал новое заклятие — гораздо более длинное. Сжав зубы скифы полезли вверх, чтобы убить насмехающегося врага.

Вдруг один из кочевников, стрелявших с лошади, громко вскрикнул и ухватил за руку Ишпакая, показывая на лесную речку. С ней происходило что-то неладное: поверхность её покрылась сильной рябью, затем забурлила и поднялась. В воздухе распространилось мерзкое зловоние, удушливый запах заставил многих скифов отвернуться в отвращении. А потом потоки черной воды хлынули на песчаный берег и из речки выползло огромное чудовище. Когтистые лапы разом смахнули в ров половину залезающих на стены скифов, где их тут же стали затягивать присоскообразные рты на теле чудовища. Оставшихся на стенах воинов, чудовище выхватывало своим длинным языком, как лягушка хватает мух, отправляя людей в зубастую пасть. Кости отважных варваров хрустели на зубах чудовища и алая кровь вновь обильно лилась в глубокий ров.

Ишпакай рявкнул на своих оцепеневших от страха воинов, велев им стрелять. Ливень стрел пронесся над берегом и вонзился в тело чудовища… чтобы бесследно исчезнуть в черной плоти. Оружие не причинило твари никакого вреда, но разозлило его, — монстр развернулся в сторону скифов и с диким воем помчался на них, извиваясь как змея. Перепуганные лошади скифов бросились наутек, их наездники прилагали все усилия, чтобы удержаться на конских спинах. Обезумевший от ужаса табун, ворвался в лес, не разбирая дороги, продираясь сквозь густые кустарники и лианы. Некоторые лошади в панике ломали себе ноги, толстые ветки сшибали с их спин седоков, которые тут же становились добычей огромного чудовища. С каждой пожранной жертвой оно словно становилось больше, вползая в лес оно уже вымахало да таких размеров, что с легкостью валило хвостом огромные дубы. Скифы неслись вперед, стремясь поскорее вырваться из проклятого места, а позади них слышался торжествующий вой чудовища, оглушительное ржание лошадей и предсмертные крики людей пожираемых огромной пастью. Солнце уже начинало садиться и мрачные тени покрывали дубраву тьмой — холодным и непроглядным мраком могилы.

Добравшись до степи скифы несколько успокоились, — теперь они были в своей среде. С наступлением утра чудовище отстало где-то в лесу и Ишпакай надеялся, что, насытившись оно вернулось в свое убежище на дне Черной реки, — именно такое имя она теперь получила у скифов. Он не оставил мыслей о мести, но теперь к его гневу примешивались страх и растерянность. Впервые скифы столкнулись с врагом, который обладал властью над такими страшными силами, против которых бессильно было воинское искусство и отвага скифов.

Но их страх усилился многократно, когда в первую же ночь после возвращения из лесу, спящие кочевники проснулись от диких криков ужаса и ужасающего воя. Подхватив оружие они помчались в ту сторону, откуда слышались уже знакомые звуки, хотя Ишпакай и знал, что луки и акинаки им не помогут.

Их глазам открылась страшная картина. Часть лагеря расположенная у небольшого болотца в сырой низине исчезла полностью, — шатры скифов были раздавлены в лепешку, землю усеивали куски человеческих тел, — руки, ноги, головы, внутренности. Рядом валялось и бесполезное оружие, перемазанное черной слизью. А на месте болотца виднелся огромный провал, до краев наполненный черной, зловонной жидкостью.

Чудовищное порождение меотских болот само пришло к скифам чтобы взять свою ужасную дань. Ишпакай мог только догадываться о том, почему оно не уничтожило скифов всех до единого, хотя с легкостью могло бы это сделать. Единственное возможное объяснение — злобный колдун повелевающий черной тварью не желал своим врагам быстрой смерти, желая перед этим вдоволь помучить их страхом и неизвестностью. И это ему уже начало удаваться, — на состоявшемся по такому случаю совете племени, многие скифы предлагали бежать из проклятых мест. Мнения разделились, кто-то из скифов был согласен с таким решением, другие считали для себя постыдным отступать перед меотами, пусть даже и колдунами. Сам Ишпакай ради спасения может быть и согласился бы на переселение, хотя все его существо восставало при одной только мысли о бегстве. Но перед этим надо было спросить совета у богов. Аданфирс, верховный жрец Папая-Громовержца, вместе с тремя своими помощниками взошел на огромный холм в степи, где и начал свое моление богам. Тем временем Ишпакай должен был позаботиться о безопасном ночлеге для племени, поскольку солнце уже клонилось к закату. Поскольку чудовище явно предпочитало сырые и болотистые места, скифы встали укрепленным лагерем в самом сухом и возвышенном месте, которое только могли найти. Но уже к вечеру, небо заволокло темными тучами, а ночью хлынул ливень. И хотя ни один из скифов не спал, до боли в глазах вглядываясь в кромешную тьму, все же их застали врасплох. Прямо посреди лагеря внезапно раздались громкие крики, расселась земля и из образовавшегося провала земли выползла мерзкая тварь. Ухватив своей пастью сразу пять человек чудовище тут же исчезло под землею.

Утром с вершины холма спустился Аданфирс и открыл страшную правду, — бежать бесполезно, тварь последует за племенем Ишпакая повсюду до тех пор пока не сожрет последнего из скифов. Это известие сразу повергло всех в уныние и страх. Некоторые даже начали говорить о том, чтобы идти на поклон к жителям проклятого городища. Лишь когда Ишпакай самолично казнил нескольких паникеров, остальные немного приутихли. Тем не менее вождь понимал — все это до поры до времени. Он удалился в свой шатер с Аданфирсом, чтобы поговорить с ним наедине.