Тори Ру - Ноль [litres]

Если бы и Егор, и его отец были вот такими, как бы к ним относились люди?.. Случилось бы с ними то, что случилось?..

Саша достает припрятанный за складками скатерти букет и под громкие овации родственников вручает его маме.

– Но это еще не все. – Он наклоняется, и в его руках оказывается еще один, нежнее и скромнее первого. – Этот букет я хочу подарить… моей подруге Соне.

Я давлюсь, и бабушкин острый локоть ощутимо проходится по ребрам. С недоумением смотрю на Сашу – лед в глубине его глаз делает приклеенную широкую улыбку жуткой. Замечаю, как бабушка и тетя Оля многозначительно переглядываются, и теряю дар речи: неужели бабушка поделилась с тетей Олей своими ошибочными выводами насчет парня, который нравится мне, а та растрепала обо всем Саше?..

Натыкаясь на спины гостей, он решительно направляется в мою сторону.

– Поела, Сонь? Ну так идите в комнату, пообщайтесь! – шепчет бабушка и оборачивается: – Саш, ты такой молодец!.. Но скажи: неужели татуировки – это красиво и модно?

Тот тупо пялится на нее, чешет затылок и хмурится:

– Татуировки?.. Знаю я одну девчонку, теть Галь…

Вздрагиваю, встаю из-за стола и восторженно объявляю:

– Какие цветы замечательные! – и улыбаюсь так, что сводит челюсти.

– Пошли! – кивает довольный Саша и пропускает меня вперед.

В его комнате все осталось прежним: те же темные шторы, пыль на поверхностях предметов, картинки с корабликами на стене. Разве что проводов у компа и приставки прибавилось, и изменился запах – он стал холодным, незнакомым и затхлым. Возможно, Саша сменил парфюм или просто мне начал нравиться совсем другой…

По привычке плюхаюсь на край кровати и несколько секунд покачиваюсь на мягком матрасе. Саша швыряет букет на тумбочку и шипит:

– Ты чего как шмара городская вырядилась? А на башке у тебя что? – Его безмятежное лицо мгновенно преображается.

По спине идет холодок, я накрываю ладонью место над сердцем – хорошо, что олимпийка застегнута под горло.

– Саш, брось! – пытаюсь беззаботно улыбнуться, но губы не слушаются. – Посмотрела ролики, решила поэкспериментировать. Тоска смертная! Надоело однообразие.

– Мне не нравится! – Он резко подается вперед, и я непроизвольно вжимаю голову в плечи. – Я за такое…

– Бьешь в морду?.. – отзываюсь бодро, хотя голос предательски дрогнул. – Шутка!

– Тебя не ударю. – Он моргает, сдается и плюхается рядом. – Я знаю, что ты не такая. Но в школу не малюйся – там и так уродов полно. Кстати, об Уроде…

Саша откидывается на подушки и прищуривается.

– Пацаны говорят, что этого мутанта, Халка гребаного, в армию забрили. Давненько уже… Теперь Уроду не жить – выясним, какими путями он в школу ходит, и…

Вот черт… От испуга темнеет в глазах.

По-дружески толкаю Сашу в плечо.

– Что вы к нему привязались? Пусть себе живет. Сначала я, конечно, боялась, но теперь даже мне пофиг, Саш. А у тебя вообще нет никаких причин… – я взываю к его здравому смыслу.

Он напрягается и цедит сквозь зубы:

– Понимаешь, я просто терпеть не могу, когда выделываются. Перся бы в ПТУ после девятого, потом – на завод и не лез куда не надо. Страх потерял, забыл, кто он? Меня рожа его ублюдочная выбешивает и вообще… сам факт…

Кто он? Факт чего?

Кровь вскипает в венах, я готова накинуться на Сашу, орать и спорить, ведь Егор – самый умный парень в школе, его будущее – никак не завод. Но случится ли это светлое будущее теперь, когда мой «лучший друг» и его прихвостни узнали, что Воробей больше не прикроет Лебедева?..

Глубоко вдыхаю и снова мило улыбаюсь.

– Просто расслабься и забей: у тебя уже были из-за него проблемы с директором, – советую я и быстро меняю тему: – Цветы обалденные. Надо их в вазу поставить. Сам выбирал?

Саша кашляет в кулак.

– Ну, это… как бы… Сонь, мать говорит, что я тебе нравлюсь?

Я отстраняюсь и глупо хихикаю, хотя от ужаса близка к обмороку.

– Да нет… Моя бабка все неправильно поняла!..

– Почему нет? – Саша нагло разглядывает мои губы, и мне становится противно. – Дружим с детства, сто лет друг друга знаем. Давай встречаться? В школе все охренеют!

Он пытается схватить меня за локти, но я выворачиваюсь, вскакиваю с кровати и отбегаю к двери.

– Сдурел? – тяжело дышу и борюсь с дурнотой. – Не хочу я с тобой встречаться! Не нравишься ты мне! Вообще!..

В комнате повисает тяжелое молчание, Саша сжимает и разжимает пальцы, задумчиво смотрит на вечно сбитые, незаживающие костяшки и поднимает полный ярости взгляд.

– Если кто другой нравится – заставлю его жрать землю, – ухмыляется он. – А ты запомни, Сонь, я два раза не предлагаю. Но тебе, так и быть, дам время подумать.

Аномальные морозы сковали город и не отступают уже две недели, вытащить пуховик и зимние сапоги из шкафа пришлось слишком рано.

Засыпанный снегом мир впал в спячку, время остановилось. Каждое ненавистное, тошнотворное утро я наблюдаю вокруг нескончаемый День сурка: горячий завтрак, слова напутствия перед выходом в темноту, дорогу в школу. Глаза непроизвольно ищут в черно-белой действительности хоть что-то яркое, но все цвета потускнели и исчезли.

Душу разъедает тоска.

В первый день занятий моя прическа произвела фурор – стоило войти в класс, и ор одноклассников сменился гробовой тишиной… Все уставились на меня, будто увидели призрака.

– Круто! – пискнула Алена, когда я, с грохотом отодвинув стул, заняла свое место. – Кто тебя так обкорнал?

– Тебе-то что? – Я искала взглядом Егора, но наткнулась на улыбку Чеширского кота и чистые синие глаза Саши.

– Привет! – осклабился он, и я тут же отвернулась.

– Вы с Уродом будете классно смотреться вместе! – хихикала Алена все перемены, подогревая мою паранойю.

Вредный Веник наконец покинул нас, к работе приступила «родная» математичка. По давно сложившейся традиции она дает мне карточки с индивидуальными заданиями – все думают, что решить их под силу только отличнице Наумовой Соне, но на самом деле там напечатаны задачи для среднего уровня. Это не радует – я больше не собираюсь связывать жизнь с математикой, а сообщения от Егора приходить перестали – он еще ни разу не ответил на мои оставленные автоответчику мольбы и не пришел на пустырь после уроков.

А где-то в параллельной вселенной, существующей лишь в снах и мечтах, мы всегда рядом – сидим за одной партой, тайком обнимаемся за спинами учителей, ловим завистливые взгляды одноклассников, а вечерами, после сделанной домашки, прижимаемся друг к другу под вспышки включенного для фона фильма… Там мы ничего не боимся и не скрываем – совсем как в тот день, когда Егор отстриг мои дурацкие волосы и вытащил меня в Город, где мы до изнеможения отрывались на концерте, побывали на «Луне», убегали от полиции и долго и с упоением целовались под синими, как чернила, бескрайними небесами.