Влада Ольховская - Внутри

— Я уже сказала вам, зачем я это делаю.

— Вашему мужу все равно, — отрезал Тарасов. — Было все равно, да и сейчас, как видите, он не был напуган. Можете пострадать только вы! Поэтому я и хотел поехать с ними: чтобы удержать вас от глупости. По пути сюда я узнал о том, что произошло с поездом. Это еще раз доказывает, что я прав, а вы — нет!

Тут мне сложно было с ним спорить. Ни я, ни Руслан не хотели, чтобы так произошло. Но разве это может служить нам полноценным оправданием? Никто толком не понимает, как нарушается завеса, с какой частотой это может происходить и к каким последствиям приведет.

С точки зрения Тарасова, все это должно было заставить меня бежать куда подальше, роняя тапки. Я же, со своей точки зрения, менять цель не собиралась.

— Пока вы путешествовали с этими людьми, вы выяснили, кто они такие? — спросила я.

— Нет. Да и как я мог? Смею лишь предположить, что они работают или на правительство, или на очень серьезную организацию. Это уровень куда выше, чем я и мои коллеги.

Да уж конечно! Тарасов со своими товарищами представляли группу энтузиастов-любителей. Они умные, не спорю, и они многого добились. Но им никогда не сравниться с возможностями полноценной организации.

Тем хуже для меня, однако сдаваться я все равно не собиралась.

— Вы знаете, что они собираются делать с Русланом?

— Наверняка не знаю, но смею предположить, что он интересен им живым, а не мертвым, об этом можете не беспокоиться.

— Да уж, теперь мне намного легче, — закатила глаза я. — Куда они его повезли?

— Пока — скорее всего, никуда. Они очень мало знают о Руслане, а моему мнению не слишком доверяют. Они будут действовать по протоколу.

— И что этот протокол предполагает?

— Для начала — физический осмотр, — пояснил Тарасов. — Им нужно убедиться, что Руслан не опасен, не заразен, что любые паранормальные способности, которые у него могут быть, не имеют физического проявления. Плюс, я упомянул шрамы на его теле, указывающие на столкновение с… хм… необычными видами живых существ. Эти шрамы тоже захотят изучить.

— В какой больнице?

Я собиралась следовать за Русланом по пятам, куда бы его ни забрали. Но оказалось, что следовать не нужно.

— В этой. Почему нет? Все необходимое оборудование здесь найдется. Прежде чем увозить отсюда Руслана, угрозу заражения нужно полностью исключить. Потому что если угроза все-таки есть… закрыть на карантин один небольшой городок куда проще, чем всю Москву.

— Но меня к нему больше не подпустят, — грустно улыбнулась я.

— Мне очень жаль.

Ни фига ему не жаль, ну да и ладно, пусть выпендривается. Мне нужно было, чтобы Тарасов думал, что я сдалась, — на случай, если он все-таки работает на них и сейчас дурит мне голову.

Я знала, что Руслан все равно вернется ко мне. Нет, устраивать побег в стиле коммандос я не собиралась, не было у меня для этого ни нужного опыта, ни двухметровой пушки. Я просто не сомневалась, что его не удержат в этой больнице. Рано или поздно там начнет твориться то же, что и в вагоне… И скорее рано.

Они будут к этому не готовы, а я готова. Я дождусь Руслана у больницы и заберу его, когда он окажется на свободе.

Но Тарасов о моих планах не знал и рассуждал теперь вполне бодро:

— Я понимаю, что вам невесело сейчас. Когда вы успокоитесь, вы проанализируете ситуацию по-другому и осознаете, от чего мы вас спасли. Вы умная девушка, Екатерина, вы справитесь!

— Не очень я и умная, раз потащилась сюда, так что дайте мне подсказку.

— А вы сами не заметили?

— Что именно?

— Время! — Тарасов для убедительности постучал пальцем по своим наручным часам.

— Очень многозначительно прозвучало, поздравляю. Что же не так со временем?

— Оно рядом с вами пошло быстрее. Я изучал ваши рассказы о том, когда и как рядом с Русланом происходили не совсем обычные вещи, также я помню, что рассказывала мне Ира, его мать. Мне кажется, что трагедия в поезде произошла слишком быстро, он пробыл там слишком мало времени, прежде чем это случилось. Или я не прав?

Тут уже благоприятного для меня ответа не было. Конечно, я могла бы и соврать, но получилось бы слишком очевидно. Я ведь и сама думала о том, что произошло это очень рано!

— Может, это просто совпадение, — заметила я.

— Вряд ли.

— А у вас какая теория?

— Вы приближаетесь к месту, с которым связано особое состояние Руслана, — напомнил Тарасов. — А ведь я говорил вам, что это не просто точка его личной трагедии! Это территория, где и раньше случались столкновения двух миров, там есть некий переход, там граница особенно тонка. Теперь давайте рассмотрим Руслана как некий передатчик той энергии. Какой вывод напрашивается сам собой?

— Тем ближе он к источнику, тем сильнее сигнал, — неохотно признала я. — Это ничем не доказано!

— Это доказано тем, что произошло в поезде.

— Хорошо, допустим, вы правы. Но так ведь даже лучше! Получается, я не зря его туда везу, это место влияет на Руслана, там его можно вернуть!

— Нет такой прямой связи, увы. То, что это место влияет на Руслана, вовсе не означает, что его можно там вернуть.

— Что-то мне подсказывает, что те уроды, которые его забрали, не над спасением работать будут!

— Выбирайте, пожалуйста, выражения, — поморщился Тарасов. — Я не отрицаю, что спасение Руслана вряд ли у них в приоритете. Но они делают нечто куда более важное для всех людей: изучают аномалию внутреннего мира.

— Это та история, где одним человеком можно легко пожертвовать ради блага многих?

— Есть реальная опасность! — заявил Тарасов, игнорируя мой вопрос. — Вам ведь известно, что те пещеры закрыли после несчастного случая?

— Да.

— Так вот, в народе это место с тех пор зовут проклятым, а официально оно считается опасным из-за сейсмической активности. В любом случае, туда мало кто ходит, и это не совсем нормальная ситуация для закрытого туристического объекта. В этих местах случались исчезновения людей и после того, как пещеры изолировали!

— Вы хотите сказать, что внутренний мир продолжает затягивать людей?

— Не то слово — и делает он это куда активней, чем раньше, до обвала. К счастью, люди и сами усвоили урок, туда больше никто не ходит. А как быть с уже оборвавшимися жизнями? Вот для этого и нужен Руслан. Возможно, его случай даст новую информацию.

— Не факт, но его жизнь будет загублена в любом случае.

— Вы упрямитесь, опять упрямитесь, — покачал головой Тарасов. — Напрасно. Все уже решилось, вы ничего не измените. Я предлагаю вам эти аргументы только для того, чтобы вы примирились со своей совестью, не более.

— Как милосердно! Я обязана покинуть город?

— Я вам ничего подобного приказать не могу.

— Тогда я остаюсь!