Raymond Abaddon - Дорога огня

— И это все? — Хмыкает он.

— Этого достаточно, — пожимаю плечами.

— Увидим, — обещает старый маг и цедит чары связи. Впившись в меня глазами, наклоняется ближе — чувствую сухой травяной аромат его одежды, — выдыхает в ухо:

— Вы пожалеете, Даниель.

— Эрлах, — склоняю голову набок, волосы скользят по щеке.

— Вы пожалеете, — повторяет он и отходит, уступая место Серхи. Тот обдает ледяным презрением, как и Амертат. Остальные смотрят нечитаемо, но послушно произносят волшебные слова. С каждым моя сила обретает новое звучание, окутывая теплом и ветром, шелестом ночи, далекими песнями и каменной тишиной. Ощущения множатся, словно я одновременно — в тысяче мест и времен. Так легко потеряться, и только вырезанная на коже клятва удерживает меня в реальности: Зарин Аваддон здесь. Я тоже должен быть — здесь, пока ей ничего не будет угрожать.

От этого зависит моя жизнь.

— Совещание Совета через два часа, — говорю Советнику Мадлен, самому юному и последнему. — Передайте остальным, — сглотнув, кивает и торопливо отнимает руку от Камня. На его пальце остается порез, и я думаю, что мой осколок сильно отличается от гладких, округлых Камней Совета: он крохотный и острый, кровожадный. Это увидел Первичный Портал в моем сердце? Я — такой?

Теперь — оставить подпись на документе. Скрепленные темным колдовством листки впитывают кровь, высасывая каплю за каплей. Когда я отрываю палец, до локтя простреливает боль и приходит понимание: все изменилось. Так сильно, что в голове мутнеет, мир смазывается на секунду, принимая новый порядок. Я ощупываю шершавые имена, холодные строки нового закона. Оборачиваюсь вслед уходящим магам — охотники поспешно расступаются перед, — и встречаю серебристый взгляд Райха. Хмурюсь: пробрался-таки в эпицентр событий. Я просил подождать в кабинете Адамона, пока все утрясется и приедет его отец, но… стоило предположить. Пустой засунул руки в карманы черной толстовки и уже зачарованно смотрит на дымных тварей, по-прежнему защищающих своих хозяев. Вздыхаю и подхожу к Зарин:

— Пора, — протягиваю обе копии документов девушке. Она пристально всматривается в мое лицо:

— Спасибо, что вернул мне… — замолкает, не в силах назвать. Улыбаюсь:

— Долг.

— Долг?

— Я расскажу после.

Кивает и прикладывает ладонь с глубокой раной к документам.

— Мир заключен, — и в тот же миг гаснут стены, замолкают компьютеры. Нас окутывает непроглядный мрак. Тишина. По спине бегут мурашки, а в живот сжимается от страха. Твари неслышно движутся в наступившей темноте, просачиваясь между оцепеневшими людьми, занимая новое место среди них.

Зарин говорит ломким голосом:

— Заберите всех и уходите. У вас пять минут. Не дайте им кого-либо ранить, — моей щеки касается невидимый коготь, проводит черту. С шорохом и скрипом чудовища собираются из дымной взвеси в собственные изломанные формы. Кто-то тонко выкрикивает:

— У нас огненные маги! Источник вашей жизни! — И в этот момент морок, сопровождающий тварей, сходит.

— Они в курсе, — раздается нервный смех, вспыхивают слепящими пятнами фонари. Оглядываю потерянных, раненных магов, лежащие в каменном крошеве трупы. Горло сжимается, и сложно вытолкнуть хоть слово… я должен. Позвать медиков — Гийот появляется так скоро, будто ждал за дверью. Безразлично кивает и устремляется к неподвижным телам. За ним сквозь море охотников проскальзывают другие лекари и ребята моего блока. Эти улыбаются, переглядываются заговорщицки. Я командую:

— Разбиться согласно протоколу Б45, — группы по шесть человек, из них двое главных — искатели. — Обойти периметр и убедиться в прочности связок. Просканировать прилегающую территорию. В девять общий сбор на центральной площади. До этого момента — удвоить патрули.

— Но барьер… — пытается спорить кто-то.

— Восстановится через несколько минут. Поспешите занять позиции, — толпа споро делится на команды, люди тянутся к выходу, забирая с собой свет. Хрупает под ногами битое стекло, размазываются остатки портала. Единственный вход в Отрезок стремительно исчезает. Я чувствую, как после ухода тварей расслабляются плечи, растираю задеревеневшую шею. Пробираюсь к Сойту Роэну и опускаюсь на колени. Футболка на его животе черная от крови. Мужчина, скривившись от боли, удерживает рану руками. Кричу:

— Сюда! — Секция за секцией, зажигаются потолочные панели. Медики застывают, не решаясь приблизиться. Чертовы трусы! Рявкаю:

— Это приказ!

— Но они уже не… не люди, — выдавливает один из целителей. Верно. Подписанный пакт Серафима — древний документ, и согласно нему маги огня и отмеченные чудовищами приравниваются к тварям, а их жизнь обретает неприкосновенность. Небольшая цена: перестать быть человеком — за свободу.

— И что? Вы работали вместе много лет, а теперь это больше не имеет значения? Пусть он умрет, да, Руни?

— Нет, я не это имел в…

— Ну так думай прежде, чем говорить, — убираю волосы с лица и опираюсь о землю. Голова кружится, язык кажется неповоротливым и распухшим. Усталость наваливается неподъемной глыбой, и страшно хочется оказаться в своей комнате, в тишине и одиночестве — хоть не надолго. Медленно подбираю слова, а в висках стучит: осторожно, ты теперь Советник. Ты не имеешь права на ошибку, особенно сейчас:

— Послушайте, я знаю: вы сбиты с толку. В девять я все объясню и отвечу на любые вопросы. Но сейчас просто помогите им. Если вам плевать на общее прошлое, подумайте вот о чем: неизвестно, как чары Бози расценят его смерть.

Сжав плечо мужчины, в наступившей тишине разглядываю побледневших медиков. Они кажутся неуверенными даже когда отмирают и подходят наконец к раненным. Глажу Камень: ничего, все получается — видишь? Требую:

— Принесите протезы Мантикоры. Одно… два инвалидных кресла, — для Сойта Роэна и раненного в бедро Эйсы.

— Этому необходимо в операционную, — говорит осматривающий искателя маг.

— Тогда одно кресло. Эй, Картер! Томас и Пвин! — Перехватываю троих парней моего блока. — Вы отвечаете за него передо мной лично. Никого, кроме врачей, не допускать. Иные приказы не рассматривать. Понятно?

— Да, сэр! — Сойт Роэн сдавленно вскрикивает, когда его перемещают на носилки.

— О тебе позаботятся, все будет хорошо, — мужчина горестно ухмыляется:

— Навестишь меня в лазарете?

— Непременно, еще сегодня, — обещаю, поднимаясь. И Валентина тоже навещу.

Вокруг колдуют, убирая завалы битого камня, левитируя тела, зачаровывая раны. Жизнь Университета входит в привычное русло. Скоро о случившемся будут напоминать лишь свежие фотографии погибших на стенах бара и пустые кровати в некоторых комнатах.

Новый капитан блока охотников.