Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Ты убийца. Она трусиха. Вот и все.

Нинин брат рычит:

— Как будто я хотел убивать ее! — я смеюсь. Кан встряхивает меня, как куклу. Клацаю зубами, прикусывая язык.

— Ты такая же! Не можешь не нарываться! Тты… чертова Нина…! Я не просил многого — только не высовываться! Был хорошим младшим братиком. Украл партию экспериментальных оберегов, их бы на несколько лет хватило! Легче легкого! Наслаждайся жизнью без тварей! Присматривай за родителями! Не раскалывай голову подруге, даже если она увела твоего ублюдочного парня! Неужели сложно?! Но сестренка как всегда умудрилась все испортить своей чертовой магией. И позвонить мне: конееечно, кому еще решать ее проблемы?! Девчонка умирала! Ей бы никто не смог помочь. Думаешь, я не пытался?! — в поясницу упирается колено. Кашляю пылью и кровью — алые брызги исчезают, стоит моргнуть. Кан наклоняется ближе. Мечи перестали звенеть, в наступившей тишине его голос сочится ядом:

— Думаешь, я хотел расчленять тело и топить мешки в болоте? Убегать из дома, как преступник, а потом видеть в новостях свои фотографии и рыдающих родителей? И что она сказала вместо спасибо? — Кан передразнивает совершенно непохоже на Нину:

— Надо было сразу отвести меня в Университет! Хотел сбежать туда один?… Я защищал ее от Хайме, а эта су…

— Не хватит на сегодня? — Тони. За ним Наас, бледный и подобравшийся. Постукивает мечом о землю. Кан отпускает, я неуклюже поднимаюсь. Руки не

слушаются, когда я пытаюсь убедиться, что кости целы. Кан зачем-то тянется к моим покрасневшим запястьям, но Тони рявкает:

— Не трогай ее! — прозрачные зеленые глаза темны от гнева.

— Все в порядке, — каркаю. Наас подходит ближе. Раздраженно качает головой в ответ. Разглядывает, будто впервые видит. Вытираю кровь с разбитого подбородка и фыркаю: спохватились. Мои предплечья давно в ссадинах и синяках, колени разбиты, а на голени не заживает длинный порез.

Кан жесток, но он отличный учитель.

— Теперь я буду ее тренировать, — говорит Тони.

— Да ну? — Нинин брат насмешливо вскидывает бровь. — Не припомню за тобой особых успехов в рукопашной.

— Стреляю я лучше тебя, — хмыкает парень. Капитан пятого блока рассеянно тянется к кобуре, забыв, что оставил пистолет дома. А его нож по-прежнему у меня. Роняет:

— Патронов наперечет.

— Поищем еще. И с рукопашной как-нибудь да разберемся.

— Спасибо, — протягиваю Кану оружие. Пальцы трясутся, но благодаря ему я теперь знаю точно, как вспороть горло одним чистым движением.

Правда, спасибо.

Морщится, отступает:

— Оставь себе. И любые догадки на мой счет — тоже.

— Или что? — сжимает меч Тони.

Кан ухмыляется и отворачивается:

— Полегче, рыцарь. Еще порежешься.

— Почему ты не сказала, что он тебя достает? — шипит Наас, глядя вслед уходящему охотнику.

— Я первая начала. И сама могу себя защитить, — отвечаю в тон. Маг хмурится, сжимает губы. Золотистый хвост треплет налетевший ветер.

— Да ну?! Серьезно? — плечо пронзает болью. Успеваю увернуться от следующего удара и атаковать. Лезвие вспарывает футболку. Боже. Серая ткань расцветает красным. Роняю нож.

— Это я сглупил, — трогает пятно. Осторожно раздвигаю рваные края. Выдыхаю: порез неглубокий.

— Извини… я забыла про нож… — Наас тревожно смеется, накрывает мои дрожащие ладони.

— Я тоже. Прости. Больно?… — плечо? Да, но Кан бьет сильнее. Бил.

— Нет, — притягивает ближе, прижимаясь лбом ко лбу. Против воли всхлипываю: мне его не хватало. Или огня в нем, не знаю. Неважно.

— Против Кана этого мало, — Тони скрестил руки на груди. — Не оставайся с ним наедине. Мне не нравится…

— Со стороны вы выглядели ужасно, — перебивает Наас. Касается моего изсадненного подбородка, заставляя поднять глаза. — Обещай держаться от него подальше.

Зажмуриваюсь. Кан просил о том же в отношении Нааса.

— Ты привыкла справляться сама, — говорит Тони. — Но некоторые проблемы не решить в одиночку. Пожалуйста, в следующий раз помни: мы здесь вместе.

Я всегда одна. И они преувеличивают опасность, потому что не знают про выстрелившую кусками бетона колонну.

Они просто хотят вернуться домой, а я — ключ к порталу. Киваю:

— Хорошо. Извините, что заставила волноваться.

— Обещай избегать Кана.

— Обещаю. Ладно.

Обещание и есть причина, по которой однажды я, выбравшись из вязкой тьмы подвала в хлопающий крыльями пыльный мир магазина, натыкаюсь на Айяку. Зябко охватив себя руками, девушка застыла у стенда с вазонами и землей в пакетах. Дергается, когда я пинаю ту же крышку, что в первый день подцепил ногой Наас.

— Привет, — кутается в легкую вязаную кофту, нервным жестом оправляет коричневую юбку. Торопится объяснить:

— Тони и Наас пошли в тюрьму. Кан остался дома, и Тони попросил…

— Спасти меня от общения с нашим капитаном, — лучше Кан, чем деревенеющая в моем присутствии Айяка. Кана я могу ударить. С ней — лишь молчать и избегать взгляда. — Мы можем тоже пойти…

Тонкие брови сходятся на переносице, враз придавая лицу уязвимое выражение. Жалобно предлагает:

— Может, просто прогуляемся? — ладно.

Снаружи прохладный ветер обещает зябкие сумерки. Над городом собирается бледный закат.

Когда мы забрались в тюрьму, солнце садилось иначе.

Густой оранжевый цвет линеил стены полосами решеток. Мы прошли чешуйчатыми от облупившейся краски коридорами, спустились в липкую влажность подвалов. Воздух там был плотным и клейким, а под ногами хрупала жирная черная жижа. Айяка первой сбежала наверх, в тюремный двор. После бесконечных железных дверей, клеток и сеток, тряской темноты в углах и неровного света от наколдованного Каном шара, на тесной площадке в каменном мешке дышалось почти свободно.

Возвышающаяся на холме серая громада с опаленным боком видна уже с площади, где фонтан и красные цветы. Можно различить витки колючей проволоки по периметру ограды, самодельные флаги на караульных вышках. Издалека — просто яркие пятна, а вблизи проявляются надписи:

Осторожно, люди!

Здесь безопасно.

Закрывайте двери!!!

Во дворе для прогулок их сотни. А еще имен, дат и — рисунков, стихов, просьб и молитв, исповедей и даже заклинаний: новых и древних, сложных и простых, написанных на старых стенах краской, маркерами, кровью, чернилами, мелом. Выцарапанных и выбитых.

— Защитные, укрепляющие, — тихо сказал Тони, смыкая грязные створки зеленых ворот. По ним и дальше полыхнули магией царапины барьера.

— Почему чары работают? — тревожно оглянулась Айяка. — Наложивший их еще жив? Мы все осмотрели…

— Их создали твари, — раздалось из-за закрытых дверей. Маги вздрогнули, Кан схватился за оружие.

— Зачем? — не понял Наас.

Лающий смешок: