Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

Отворачивается и замирает, прижав кулак к точке разрыва. Свет мигает и меркнет — словно ветер задул. Я подхожу и беру Айю за руку.

— Не знаю, почему, но я часто вспоминаю этот день. Ничего особенного, но именно он ассоциируется у меня с Тони.

Я все еще чувствую сухой запах птичьего помета и слышу крылья собирающейся на ночлег стаи, но вдруг в лицо бьет ароматом дождя. Хвои. Соли. Стены распадаются на стволы, возносящие к белому небу серебристо-зеленые игольчатые шапки. Вдалеке шумит море, а под ногами комкается серый влажный песок. Прохладный ветер забирается под одежду. Оглянувшись, вместо желтого прямоугольника двери нахожу покрытую стальной рябью поверхность озера.

— Я думал, что никогда сюда не вернусь, — говорит Тони. Стоит по колено в воде, подкатанные джинсы намокли от набегающих волн, светлая футболка вздувается на спине, на животе — когда парень поворачивается. Выглядит непривычно открытым: наголо обритый и без оплетающих левую руку острых граней. Черной линии тоже нет, вместо нее — кляксы кровоподтеков. Тони криво улыбается:

— Точно не чистым.

— Знаю. Я тоже, если честно, — мой-Нааса голос звучит смущенно. — Извини.

— Нет. Все в порядке, — зеленые глаза несут след отгремевшей бури. — Я не дурак, и понимаю. Я ведь столько раз обманывал. И тебя тоже, — нервно смеется. — Может, еще буду.

— Не говори так.

— Я серьезно. Ты не должен верить мне. Но ты поверил в меня. Это разные вещи. И второе — причина, из-за которой я сейчас здесь. Спасибо.

— Не только я в тебя верил.

— Неправда, — качает головой, улыбается. — Иди сюда.

— В воду?

— Давай.

— Холодно. Не хочу.

— В тебе достаточно огня, чтобы не мерзнуть и не ныть по пустякам, — Тони лукаво щурится.

— Я маг воздуха.

— И воды. И земли. Их нельзя разделять.

— Но они не особенно смешиваются.

— Идиот. Они едины. Ты постоянно забываешь. Разувайся.

— … ненавижу тебя.

Странно одновременно ощущать мокрый песок между пальцами, тугой холод прибоя — и твердый пол под подошвами ботинок.

— И что? — а теперь еще тепло его тела. — Лучше бы тебе сказать что-то реально стоящее, — стучит моими зубами Наас.

Тони смотрит на далекий, поросший лесом берег за колкими волнами:

— Красиво, правда?

— Я убью тебя.

Парень рядом смеется. Ветер прокатывается в соснах. Вода перестает казаться ледяной. И я соглашаюсь с Наасом:

— Красиво.

***

— Как долго нам еще ждать? — сын Хайме растянулся на горячем шифере. Дым от его сигареты поднимается вертикально в прозрачное небо. — Тварь могла погибнуть, вы же в курсе.

— Зарин бы заметила, — Наас, размахнувшись, запускает камешком в окно Айиного магазина через дорогу. Пыльное стекло вздрагивает. Несколько потревоженных птичек перелетает вглубь зала.

— Ты уверен? — Хикан сидит на самом краю и болтает ногами. Парень избавился от кителя и отдал одну перчатку Наасу. Поморщившись, сгибает и разгибает затянутую черным руку. Бурчит:

— Дебильная ткань.

— Это кожа, — Эйса тоже без верха, в брюках и белой майке. — Пропитана слезами василиска, чтобы отражать насланный морок. Срезает добрую половину влияния сущностей. Незаменима в охоте.

— Бесполезна в Отрезке, — отсекает Хикан. — Сущностей здесь нет.

— От тварей добавили прошивку металлом.

— Ага. В форме я едва мог шевелиться. У нас в администрации все сплошь гении. Почему миссию не планировали искатели?

— Так некому. Эрлах, Олаф и Смуглянка всех забрали на ежегодичный тест. В блоке сейчас только пара увечных.

— У вас же тест всегда весной? И этой был.

— Да, но Эрлах приказал провести внеочередной. Сразу, как Гофолия затребовал Сано и Сойта Роэна для миссии в Отрезке. Мне кажется, Дани не хотел, чтобы еще кто-нибудь из наших попал под раздачу.

— А ты? — щурится желтоглазый. — Чего не свалил от греха подальше?

— У меня… не было вариантов.

— Рамон, — понимающе кивает Наас.

Я подкатываю рукава рубашки, расстегиваю пуговицы и отдираю прилипшую к спине ткань. Жарко. Стоило надеть майку и шорты, а не джинсы, найти другую обувь вместо осенних ботинок — не мучилась бы теперь.

— Вернемся к твари. Когда она появлялась в последний раз?

— Тогда же, когда и вы, — отвечаю я.

— Плутон отправилась за Высшими, — говорит Наас, целясь обломком кирпича в трубу. — Те наверняка где-то в Темных землях. Если верить Йемену Дири, дорога

туда проходит через обитель демонов, где перемещаться в тенях опасно даже тварям. Неблизкий путь.

— Рамон думает, что Йемен фантазер или лжец, и это — Темные земли, — Эйса разглядывает тлеющий окурок. Хмурится. Неглубоко затягивается. Кончается его единственная пачка. У Сойта Роэна с собой сигарет явно больше: я неизменно застаю мужчину курящим, когда спускаюсь в подвал забрать Янни. Мальчишка требует проводить время с братом прежде, чем пойти спать:

— Я рассказываю, что делал днем. Если потом забуду, Хектор будет помнить за меня, — три дня назад пояснил склонившийся над чашкой какао огненный маг. Кот с урчанием крутился на худых коленях и царапал красный пуховик: Янни наотрез отказался раздеваться.

И вымыться тоже. Позволил вытереть подбородок влажным полотенцем, но стоило потянуться к пятнам рвоты на груди — и ткань в моих руках вспыхнула, а маг огня тонко и отчаянно закричал.

— Какого черта?! — в дверях ванной столкнулись Наас с Эйсой. Сжимая нож, вынырнула из кухни бледная как смерть Айяка.

— Извините, — я погасила сгусток пламени в умывальнике. Янни, закрыв лицо, продолжал стонать. Затих лишь когда хмурый спросонья Хикан насильно впихнул ему вырывающегося Мракобеса.

— Не трогайте его, — потребовал парень. — Я серьезно. Пусть хоть под себя ходит — не лезьте. Целее буде… — осекся, схватил меня за запястья и осмотрел чистые ладони. Передернул плечами:

— Короче, давайте без эксцессов. И так дерьма хватает.

Янни согласно всхлипнул.

Сегодня утром он, шурша сладковато пахнущей мертвечиной курткой, гонялся за стонущей в трубах тенью, что обитала этажом выше нашей квартиры. Скучающие маги долго не решались присоединиться к развлечению.

— Да она ничего нам не сделает, — ободрил их Наас. — Печать же. Давай, Хикан, перекрой выход! Эйса, готов?…

Скоро парни с болезненным азартом и до смешного очевидным страхом колотили ложками по батареям. Уронили, отодвигая, сервант с тусклым фарфором — грохот и звон вспугнули птиц за окнами. Оборвали тяжелые алые портьеры, затоптали резной дубовый стол, добрались и до манекена на балконе: Наас нацепил на меня пыльный кучерявый парик, а Хикан примерил респиратор. Не выдержав шума, создание выскочило из туалета и всосалось в открытую печную заслонку. Звук улетел вверх. И вот мы греемся под летним солнцем, а Янни поочередно заглядывает в трубы, тут же отшатываясь, и тихонько зовет: