Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Могу представить, — хмыкает желтоглазый маг.

— Почему ты хочешь уйти? — повторяю вопрос.

Сын Хайме фыркает дымом:

— Почему вы хотите остаться? Рисковать жизнью из-за прихотей Совета? Насиловать разум ради капли волшебства? Потерять друзей и близких, возможность создать семью? Лгать, предавать, подвергать риску любимых? — Не преувеличивай! — Хикан сжимает кулаки. — Университет — не настолько кошмарен!

— Посмотри, что они сделали с тобой, — Эйса мимолетно касается серебристого виска. Парень дергает плечом:

— Я сам виноват. И не жалею: я спас человека.

— Да, — хмурится Наас. — Точно. Мы не только на ученых работаем, мы спасаем людей! Даем покой умершим. Помогаем существам найти безопасное место для жизни, даже если приказано поймать и доставить в лаборатории! Ха, помните, награды назначали за баргестов? Никто ни одного не притащил, хоть тот же Олаф неделю вонял собачатиной! И магия, она…

— Прекрасна, — мягко соглашается Эйса, — но я хочу другой жизни.

— Я не понимаю, — терзая кончик косы, признается Наас.

— Тебе было ничего терять, — Эйсандей пожимает плечами. Наас наматывает на палец и с силой тянет ржавые пряди. — Я читал твое досье.

— Но…

— А я превращался в отца. Помните, полгода назад обереги закончились? Новых костей никто не мог отыскать несколько месяцев. Возвращаться домой было нельзя. Мама с ума сходила. Я выбирался в парк каждый день, чтобы позвонить, и обнаруживал сотню пропущенных вызовов и сообщений. Перезванивал и бесконечно врал, втянул друзей, чтобы прикрывали. Хуже всего, я не знал, когда это закончится. Тогда и понял, что, если останусь в Университете, лишусь обычной жизни. Променяю на Хайме и бесконечные поиски тварей.

— Но тогда какого черта теперь ты согласился на задание?! — спрашивает Хикан. — За неподчинение выпирают и лишают памяти. Ты ровно этого и хотел!

Эйса пристально смотрит на желтоглазого:

— Если бы я не пошел… они бы отправили человека, который мне дорог. Он способен за себя постоять, но здесь слишком опасно и для лучших из магов.

— Он тоже собирается валить? — Наас будто не может поверить, что кто-то в здравом уме желает отказаться от волшебства.

— Нет, — Эйса дергает уголком рта. — Он не покинет Университет. Но его я бы тоже потом не вспомнил, так что… — оборвав фразу, щелчком отправляет окурок с крыши:

— Просто не хотел, чтобы он погиб из-за меня. А теперь, — взгляд парня меняется, — даже смогу остаться. Все изменится. Перекроится сама суть Университета. Охота на тварей кончится. Проклятья спадут. Охотники освободятся. Пакт Серафима остановит исследования, над которыми Рамон работал последние двадцать лет. Полная заморозка. Навсегда.

— Ты чересчур оптимистичен, — морщит нос Хикан. — Система Университета заточена под ученых. Пакт просто сломает ее. Орден развалится.

— И отлично! Создадим новый. Равный союз магов. Без Совета, без приказов. Магия должна приносить пользу и радость! Пора вернуть ей былое величие.

— Господи, Эйса! Я действительно думаю, что ты перегибаешь палку. Хайме ублюдок, но из-за этого…

— Он предпочел убить меня, чем позволить забыть о себе, — глухо говорит парень. — Но когда эксперименты прекратят — о самом Рамоне забудут все.

— Забудут, — эхом повторяет Янни.

— И ты тоже однажды забудешь все, что с тобой сделали, — обещает ему Эйса.

— Он свое имя не всегда помнит, — Хикан отворачивается.

Но ведь…

— Когда ритуалы закончатся…

— …ничего не изменится, — седой маг отходит к краю. Налетевший ветерок уносит слова:

— Я видел подобное раньше.

Опускаюсь на корточки рядом с мальчишкой. Поверх обычной вони разит потом. Слипшиеся волосы с одной стороны торчат дыбом. Увлеченно рисует. Ловко разбрасывает символы по листу, формируя скелет, скрепляет стихийными сухожилиями, наращивает мясо, задавая жесткие рамки действия, постепенно соединяя группы в ясный импульс — воплощение желания. Готово. Осталось лишь пустить кровь.

— Если вопросов больше нет, я пойду вниз, — сообщает Эйса.

— Да… извини, — трет лоб Наас.

— Ничего, — морщится парень. — Я понимаю, почему вам было важно знать мои мотивы. Я ведь его сын, — вертит пачку сигарет. Предлагает ни на кого не глядя:

— Обследуем еще пару кварталов до заката?

— Давайте.

Наас оглядывается у выхода на лестницу, но я говорю:

— Мы догоним. Я хочу зайти домой переодеться. Жарко.

Блекло улыбнувшись, прячет ладони в карманы джинсов:

— Скорей бы она вернулась, да?

— Да.

Долгие три дня бездействия. Неизвестности. Споров о плане возвращения. Идей, догадок и предсказаний. Ссор: в ночь смерти и огня Энид, внезапно выйдя из оцепенения, налетела на Нааса. Он не пытался защищаться, и никто не остановил девушку. Эйса лишь подхватил, когда она, обессилев и давясь рыданиями, осела на пол.

— Мне жаль, — держась за живот, выдохнул Наас. Облизал разбитые губы.

— Уйди, — сказал Эйса.

Айя больше не плакала. Смотрела перед собой и гладила Беса, пока тот не сбежал к Янни, а тогда просто сложила ладони на коленях. Я должна была что-то сказать или сделать, но не смогла выдавить и звука. Наас другой: ему хватило храбрости сесть рядом и притянуть волшебницу в объятия.

— Если бы мы только поставили барьер… — всхлипнула она.

— Тсс, не надо, — рыжеволосый маг поймал тонкие руки, погладил дрожащие пальцы. — Не надо. Мы не могли знать. Перестань винить себя.

Прошлого не исправить, а чары, возвращающие мертвых, никогда не заставят их обрести плоть.

— Они забрали Тони и Кана, — говорит Янни.

Вздрагиваю. Оглядываюсь: птицы мирно копошатся на крышах, собрались в крикливые стайки на проводах.

— Они ведь не были тварями или магами огн… — осекаюсь. Смерть для всех одинакова.

— Все — маги огня, — светло-зеленые глаза пусты, но он понимает меня с полуслова.

— А твой брат? — пустой. Наас сказал мне, что лишенных магии людей около четверти в мире. Довольно много. Хотя какая разница, если из оставшихся семидесяти пяти процентов узнают о своих способностях единицы?

— Он тоже.

— Он не способен творить волшебство, — протягиваю мальчишке руку: пойдем. Шаги остальных уже отгремели на лестнице. Внизу взвизгивает дверь, доносится голос Хикана — озадаченный и тихий, но совершенно отчетливый среди пустынных улиц:

— Я и не знал, что Эйса хочет уйти. В смысле, мы же каждый день тренировались вместе… мог бы и сказать.

— Ну, вы вроде ни о чем личном не трепались: я не слышал, — отвечает Наас. — Партнер по спаррингу не значит — друг.

— Да… не уверен, что у него вообще есть друзья в Университете. Странно, он ведь нормальный.

— … ты буквально вынуждаешь меня пошутить.

— Заткнись.