Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

Янни любовно оглаживает созданные чары.

— Теперь понимаешь? — спрашивает Эйса.

Киваю:

— Но с пактом Серафима все изменится.

— Люди редко меняются. Для многих уже слишком поздно… Ладно, я пойду, пока Энид не заблудилась, — но он не спешит. Стряхивает пепел и разглядывает сигарету. Отвернувшись, глухо говорит:

— Серьезно, пока тебя ничего не держит, беги от Университета. Это ловушка, даже страховка в лице твари не поможет. Лучше уйти сразу, пока ты свободна, пока там нет никого, кто стал бы тебе дорог. Тем более, вместе мы знаем достаточно, чтобы обойтись без учителей и руководства. Если объединимся, сможем сами решать, что и когда важно, и никто не отнимет сделанного выбора. Ты не проснешься однажды по уши в дерьме, не понимая, как так вышло, и куда ты потратила целую жизнь.

Давлю смешок:

— По крайней мере, сейчас я точно знаю причины своих неприятностей.

Эйса фыркает:

— Да уж!

Прижимая камешек к щеке, растерянно хихикает Янни. Выдохнув дым, искатель кивает на прощание:

— Мне пора, — волшебница с багряными волосами уже скрылась из виду.

— Давай. Мы догоним Нааса с Хиканом.

— Я найду вас потом.

Едва отходит, когда я зову:

— Эйса! Почему Наас тебя ударил?

Засмеявшись, сын Хайме трогает бледный синяк:

— Это… продолжение старого разговора. Он предупреждал меня не делать глупостей, а я… — небрежно пожимает плечами, — вот он я здесь.

— А Хикан? Почему он — здесь? На нашей стороне. В смысле, он не кажется расстроенным из-за печати Плутона.

Прячет руки в карманах:

— Его положение в Университете немногим лучше, чем у огненных магов. Наас сказал, что Хикан был инфицирован оборотнем?

— Что?

— Наполовину перевертыш. Процесс обращения успели купировать, но раз в месяц Хикан становится… невыносимым. Он много времени провел в лабораториях.

Оборотни ведь теперь редки, а таких, как он, — половинчатых — больше нет в целом мире, — Эйса светло улыбается. — Совершенно особенный.

— Но как тогда его отпустили сюда?

— Он единственный, кто мог повлиять на Тони Луизу, если бы вы заперли знак. Плюс, Хикан был прекрасным охотником, а теперь — в пятерке лучших техников Университета. Он должен был помочь Совету с созданием портала. Да и ученые сейчас от него почти отстали. Провели все эксперименты, до которых додумались, выдали транквилизаторов, хоть засранец их явно не принимает… — парень трет шею. — Но рано или поздно у кого-нибудь появится новая идея, для развития которой потребуются дополнительные исследования. Решение Хикана попытать счастья с тварями было предсказуемым. Даже без печати Плутона.

— С печатью он особенный вдвойне.

— К сожалению. Тем важней подписать мир.

Киваю, соглашаясь и — прощаясь. Янни тоже бросает узор и требует:

— Пойдем, — за три дня он говорил так трижды. Обычно значит: хочу к брату, но сегодня солнце еще высоко, а мальчишка проходит мимо Айиного магазина. Торопится в наш тренировочный переулок.

— Подожди, я хочу зайти домой.

Но Янни ускоряет шаг. Ненадолго останавливается у рытвин и паленых пятен на зданиях, двигаясь от точки к точке. Прикрывает глаза и глубоко дышит, будто пытается втянуть ершистое послевкусие разрушения.

— Янни! — Айяка осталась дома совсем одна. Ей ведь не легче, чем Энид. — Давай хотя бы возьмем с собой Айю. Потом…

— Пойдем! — настойчиво повторяет огненный маг, сворачивая в заплетенную мертвым плющом подворотню. Пойманной красной птицей на миг цепенеет в клетке ветвистых теней. Стремительно пересекает дворик и оборачивается. Машет руками по ту сторону арки:

— Пойдем!

Гаденыш. Впрочем, рядом с девушкой я никогда не знаю, что сказать. Не только я: Наас тоже больше молчит. Вертится поблизости, бессмысленно перекладывая вещи и роясь в давно изученных шкафах, пока Айя не взрывается:

— Хватит! От тебя еще хуже! Когда ты так смотришь, мне жить не хочется! Мне и так…

Наас растерянно каменеет, словно не в силах решить: подойти, коснуться, утешить — или действительно уйти, отступая перед ее болью и призраком погибшего друга.

— Пойдем! — у Янни же нет сомнений.

— Да иду я! — где он? Сбежал! Пускаюсь рысью, высматривая алую куртку. Как он может быть одновременно и неуклюжим, и невероятно проворным?…

— Янни? — дворики выглядят неподвижными. Лишь беспечно чирикают редкие воробьи на деревьях.

— Хоть на том спасибо, — могильные птицы стали приходить ко мне в кошмарах. Вчера я разбудила всех вскриком: приснились бурлящие крыльями тучи.

— Ладно, — опускаюсь на колени, чтобы нарисовать заклинание-карту, когда слышу Яннино далекое и полное восторга:

— Привет!

Рывком развернувшись, напарываюсь на белый скол пространства. Пальцы сами находят шрам:

— Илай, — в тени от полосатого навеса кафе, обходит круглые столики, поднимает с земли и ставит на место плетеный стул. Янни отчаянно машет, прилепившись к витрине изнутри:

— Привеет!

— Иди сюда, — Илай ждет на пороге. Мне нечем дышать, а ладони покалывает от напряжения. Я ведь не раз искала его на карте, касалась описывающей круг по границе Отрезка черной точки. Вчера он был на противоположном конце города. А теперь Янни завел меня прямо в ловушку.

— Чертов маленький… — глотаю ругательства и слюну. Янни не виноват, он просто… ладно, я понятия не имею, что он такое. Деревянно иду навстречу своему наваждению и готовлюсь выхватить нож.

Пистолет давит в поясницу сзади, но я никогда не выстрелю в Илая, пора признать очевидное.

Надеюсь, он…

— Я не трону тебя, — открывает звякнувшую колокольчиком дверь.

Сменил запачканную кровью футболку на чистую, опять в тон кожи. Кажется, не ранен. Кровоподтеки почти сошли. Вооружен: перчатка, кобура под мышкой, ножны на поясе и все что угодно в набедренной сумке. Впрочем, Хикан и Эйса набили свои галетами. Говорю:

— Сначала ты, — Илай улыбается уголком искусанных губ и пятится, не сводя с меня взгляда.

Осматриваюсь. Небольшой зал не несет отпечатка времени. Синие крашеные стены, темная деревянная мебель. Светится витрина с десертами — Янни вертится около нее, отчаянно шуршит пуховик.

Илай заходит за стойку и спрашивает:

— Что хочешь?

Мальчишка показывает на посыпанное кокосовой стружкой шоколадное пирожное, потом передумывает и тыкает в круглое фиолетовое. С мучением на лице возвращается к первому. Илай достает оба:

— Любишь сладкое?

— И вон то еще! — кивает огненный маг.

— А ты? — внимательные красные глаза гипнотизируют, превращая реальность в сон.

— Я не люблю.

— Тогда кофе?

— Да.

Он уверенно обращается с кофеваркой, безошибочно находит выключатель и зажигает лампы на потолке — свисающие на проводах, как в подвале Валентина. Тру росчерки от удавки на запястьях, с усилием отворачиваюсь к окну: