Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Кииииисааа! Киииса!

— Киса, — хихикает Хикан, запуская ложку в полет. Металл звенит внизу.

— Темные земли — тоже Отрезок? — от зноя голова идет кругом. Лежащий рядом пистолет обжигающе горяч.

Теперь мы всегда вооружены. Даже дома.

И, не сговариваясь, спим по очереди.

— Хрен их знает. Но скорее всего. Что еще это может быть? — Наас взвешивает затянутой в перчатку руке булыжник и рассеянно колупает ссадину у рта, трогает схватившуюся коркой рану на виске. На серой футболке под мышками темнеют влажные пятна.

— Разобьешь окно. Не надо, — говорю я.

— Не докинешь, — сужает звериные глаза Хикан. Лихорадочный свет, что горел вокруг зрачков в ночь смерти Тони, потух вместе с волнением, но еще вспыхивает редкими искрами каждый раз, когда парень заговаривает о плане возвращения в мир людей.

— Спорим, докину? Заброшу на крышу, — находит компромисс Наас. Эйса улыбается, выдыхая дым:

— Помимо Йемена, был еще Советник Финигг. Тоже утверждал, что побывал в Темных землях. Описывал их как… уходящие к горизонту леса?… Вроде бы. Зловещие, скрытые во мгле, и все в том же духе. Сказал, к ним ведет дорога из дерева и металла. Правда, Финигг и философским камнем хвастал, а провести показательную трансмутацию отказывался, — Эйса ощупывает переносицу, пожелтевшие синяки. Наас трет оцарапанные костяшки и отворачивается. Его нос тоже разбит, но это — дело рук Энид. — Другие описывали Отрезки как пустошь с каменными столпами и черным солнцем, древний величественный город или геенну огненную — вот третье наверняка выдумка. Иначе они бы не выжили.

— Думаете, наш город можно назвать… величественным! — Наас швыряет камень — грохот металлической кровли отзывается бурей в птичьем царстве. — Ха!

— Айяку и Энид напугаешь, — запоздало предупреждаю я.

— Можно, — отвечает Эйса, — если ты побывал там, откуда никто не возвращался.

— Кто-то из пяти вернулся. Иначе бы мы ничего не знали про Отрезки, — замечает Хикан. — Я ставлю на Лимьяна Борея и Розамунда Яростного. Огненные маги. Сила Лимьяна зашкаливала за девяносто. Он, кстати, тоже упоминал леса. Только вдалеке. Не дошел?

— Я рад, что мы не в лесу. И не на пустоши, — Наас садится рядом с седым магом. Янни оставляет затаившуюся тварь в покое и устраивается с блокнотом возле меня. Перевернув исчерканные заклинаниями листки, начинает новый костяк.

— И что есть не нужно, иначе вы б давно взвыли и вернулись сами, — говорит

Эйса.

Облизываю пересохшие губы:

— Вам тоже с собой еду не дали.

— Дали. А остальное прислали бы с подкреплением, — холодно отвечает сын Хайме. В набедренных сумках у него и Хикана — запасы галет. Хватило бы на неделю. Но я хотела сказать иное:

— Вы понятия не имели, что вас ждет. Эта вылазка — почти самоубийство. Почему ты пошел? Что значит — не было вариантов?

Почему не отказался? Почему Хайме позволил?

— Приказы не обсуждаются.

— Брось, — хмыкает Хикан, — не притворяйся тупым. Она спрашивает, как сын любимчика Совета профессора Хайме оказался в компании потенциальных покойников. Мы-то пушечное мясо, а где облажался ты? Отчего Рамон не прикрыл твой зад перед администрацией?

— Не ваше дело, — Эйса тушит недокуренную сигарету.

— Очень даже наше, — встаю одновременно с ним. Сойт Роэн правильно сказал: мы ничего друг о друге не знаем. Незнание уже отняло несколько жизней.

— На мне отпечаток твари! — смеется Эйса. Верно, отпечаток, и — оторванный с формы знак Университета: болтается на шее. У Хикана тоже, составил пару серебряному крестику. Кан не расставался со своим, а потом убил Тони. — Я в таком же дерьме, что и вы!

— Может быть, — двое магов поднимаются на ноги. Янни переворачивает страницу. В светлых глазах плещется туман.

— Нам важно понимать, — чтобы выжить.

— Папаша не посодействовал — это факт. Чем ты его разозлил? До сих пор бесится, что не оправдал надежд? Пошел в искатели вместо ученых, — предполагает Наас. — Да нет. Старая история, — хмурится Хикан. — Тут что-то новое, свежее.

— Возможно. Например? — Наас окидывает Эйсу внимательным взглядом.

— Ммм… не знаю. Что важно для Хайме?

— Репутация, — говорю я.

— О да, — техник щурится. — Ты должен был сделать что-то по-настоящему скандальное. Но ты слишком правильный. Всегда такой собранный и серьезный… — подходит ближе. Трепещут тонкие ноздри, словно парень пытается распробовать запах Эйсы. — Никогда не видел, чтобы ты хотя бы немного расслаблялся. Даже сейчас — как палку проглотил, — насмешливо тянет. — Образцово-показательный наследник.

Эйса скрещивает руки на груди:

— Это комплимент или оскорбление?

— А что ты сделаешь, если второе? — ухмыляется Хикан и тут же морщится, получив тычок в живот.

— Хайме же знал, что ты гей? — спрашивает Наас.

— Наас! — Эйса закашливается от неожиданности.

— Да все знают, — отвечает рыжеволосый парень. Седой маг шокировано моргает. — Оу… ну, или почти все. Так вот. Хайме же был в курсе, или я путаю?

— Дда. В курсе… — Эйса достает свою бесценную пачку. Нервным жестом убирает за уши выбившиеся из прически пряди. Прежде зачесанные на отцовский манер волосы уже дня два как небрежно растрепаны. На скулах проступают неровные пятна румянца. — Он разозлился из-за того, что я хочу покинуть Университет. Тишина, повисшая после этих слов, заставляет Янни оторваться от рисования.

— Что?… — переспрашивает Наас.

— Почему? — отказаться от магии?

— Вот и у него такое же лицо было, — невеселая усмешка. Щелкает зажигалкой, прикуривая. — Заявил: ты мне больше не сын. Поспешил первым оборвать все связи, кто б сомневался. Когда меня выбрали для вылазки в Отрезок, он ничего не сделал, чтобы изменить решение Совета.

Хикан склоняет голову набок:

— Уходя, ты должен забыть все, связанное с Университетом…

— Я бы забыл его, — затягиваясь, кивает Эйса. — Начисто. Сойт Роэн кое в чем прав: Рамона не было в моем детстве. Они с мамой расстались, мне еще месяца не исполнилось. Я считал отчима своим настоящим отцом. Рамон появился позже, через год после папиной смерти. Вдруг решил познакомиться с сыном. Они с мамой опять сошлись…

— У Хайме взыграли старые чувства? — вздергивает бровь Наас.

Эйса облокачивается о печную трубу:

— Не думаю. Мне кажется, изначально ему просто было интересно, маг ли я. Все пытался остаться наедине, чтобы дать Камень силы. Он ведь помешан на генах и прочем. Большая часть его ранних исследований завязана на наследственности. Мама пустая, сам Рамон тоже…

— И слава богу, — Хикан морщится. — Еще не хватало… — неопределенно машет рукой.

— Да. Во мне оказалось шестьдесят три процента земли, что сложно проигнорировать. Рамон стал приезжать чаще, затем пригласил куда-то мать… втерся в доверие. Я, идиот, даже радовался, что она снова счастлива. Он казался неплохим. Объяснил причину, по которой бросил нас: Университет. В тот год Рамон начал работать с тварями. Оберегов еще не существовало. Пришлось героически исчезнуть из нашей жизни, чтобы защитить от проклятий замученных им созданий. Следуя протоколу, не рассказал маме о магии, вот она и решила… короче. Главное, что я узнал о существовании волшебства и своей силе. Я был потрясен.