Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Да уж! Адамон потом часа три орал и заставил всех, кого смог найти, до рассвета чинить зал, — снимая кобуру, улыбается воспоминанию Эйса. — Дикая была ночь. Еще же Зарин запустила тревогу.

Достаю пистолет из-за пояса и, вытащив магазин, отдаю Наасу.

— Точно, ты же тогда и попала в Университет. Мы встретились у лазарета. Выбрали тебе имя, — дергает меня за хвост и уходит отнести оружие к трибунам. Заглянув под скамейки, вытаскивает мечи.

Один из них принадлежал Тони.

— Да, — отвечаю в никуда. Значит, Наас пришел в лазарет навестить пострадавших. А встретил меня, и теперь мы здесь — где никто не знает моего прежнего имени.

Быть может, оно мне больше и не пригодится. Зажмуриваюсь: ночные окна отражают палату, бледная Нина на больничной постели, хрупкие страницы с разномастными записями. Картинка из другой реальности.

Где ее брат жив.

Плутон с лязгом слетает вниз. Скачок — кружит около Янни, под костистыми лапами рождаются трещины. Мальчишка хохочет и спешит догнать ветвящиеся концы. Капюшон сваливается с лохматой головы, но он не обращает внимания — и на девятиэтажку тоже. Энид осторожно подходит и замирает рядом с Айякой. Сжимает-разжимает пальцы, поправляет ремешки, скрепляющие перчатки с кителем. Синяя повязка медика сползла на локоть. Наас кидает Тонин меч Хикану, протягивает свой Эйсе:

— Я опробую свою силу. Разойдитесь! Не цепляем друг друга!

Айяка спрашивает:

— Как вы себе это представляете?…

— Вот так, — рассыпая пепел и дым, Плутон бросается ко мне. Удар выбивает воздух из легких. Кубарем по земле, сгруппироваться, затормозить, вскочить. Сжать в кулак законсервированную ожиданием злость последних дней, направить — короткие слова и обнаженное желание.

Волна огня лижет угольный силуэт.

— И это все? — играючи уклоняется от воющей игольчатой тьмы, посланной Илаем.

— Черта с два! — сплевываю пыль, заставляю протестующие мышцы повиноваться. Давай, беги! Скорей!

Пытаясь захватить тварь в кольцо, маги рассыпаются по стадиону. Мелькает рыжая вспышка, за ней — порыв ветра, жжется напалмом. Хикан едва успевает отпрянуть. Рычит, продолжает погоню. Настигает создание невероятным прыжком, но Плутон рассеивается прямо под взмахом щербатого лезвия.

— Достал! — ранил бы, если бы металл был заколдован. Тварь скрипуче хохочет, проявляется из воздуха и щелкает зубами у шеи нападавшего. А через секунду Хикан опять один — вертится на месте, желтая радужка горит золотом. Плутон уже далеко, бьет Нааса роем тьмы. Рогами под колени — рыжеволосый маг делает красивое сальто и почти удачно приземляется. Вскакивает и падает от нового удара. Активирует Хиканову перчатку, не успевает использовать — Плутон атакует раньше. Айяка и Эйса спешат на помощь, последний словно напрочь забыл о волшебстве и, подобно Хикану, пытается продырявить ускользающий мрак мечом. Перчатка Илая исходит плавкими молниями, от которых немеет кожа и холодеет в груди.

Оцепление распадается. Меняем тактику и разделяемся на группы — но тварь принимается атаковать самых медлительных, отсекая и расшвыривая по стадиону. Перемещается вместе с вырвавшимся на волю ураганом, и нам остается глотать пыль и слепнуть.

— Наас! Твою мать! — взвывает вывалившийся из песчаного столпа Хикан. — Прекрати! Твой ветер?!

— Это не я!

— Энид?!

— Нет, — девушка, держась за бок, силится отдышаться.

— Идиот! Связывай землей, пока я держу! — с трудом узнаю голос Айяки Корнелиуса. Волшебница властно вскинула руку, сужая смерч и концентрируя

тревожную стихию вокруг твари. Желтое летнее платье изорвалось и потемнело от грязи, волосы стелются по ветру черным пламенем.

— Ну же, Эйса! — не успел. Попробуем еще раз! Вот тебе земля, используй! Взламывая почву до бетонных коробок с хрусткими трубами, посылаю вперед свой страх.

Взрываем, раскалываем, режем, уворачиваемся — и от собственных заклятий в том числе, отбиваемся, отступаем, прикрывая друг друга. Снова атакуем. У нас получится — вместе. Все получится, если будем действовать сообща. Нужно только объединиться, чтобы достать… догнать.

Кто-то цепляет соседнее здание. Град камней, осколки — веером и стеклянной водой. Рев пламени и пляшущая под ногами земля. Воспоминания калейдоскопом собираются и распадаются, меняя времена и отражения в зеркале: напуганные, заплаканные, злые. Бессильные — тогда. Сейчас память горчит на языке, чтобы сорваться с губ дробящим реальность волшебством.

Один миг как вечность. Дорога через целую жизнь, где каждый шаг важен — и не значит ничего. Плевать, что было раньше, когда сегодня ты заставляешь чертов мертвый город жить.

Плутон взлетает на футбольные ворота. Я больно врезаюсь в стойку. Цепляюсь, чтобы не сползти вниз: колени отчаянно подгибаются. Илай, прищурившись и активировав перчатку, замер в нескольких метрах от нас. Неровные пятна румянца на бледных щеках и отчетливая дрожь в пальцах: тоже устал.

— Неплохо, — сжаливается тварь. — Лучше, чем я предполагала.

Эйса вытирает наново разбитый нос и чертыхается. Его белая майка сменила цвет на серо-коричневый и расцвела алыми пятнами. Моя рубашка выглядит не лучше. Хикан ковыляет к трибунам, волоча за собой меч. Держась проведенной седым магом царапины, последним к скамейкам добирается Янни.

Чуть взъерошенная тварь с самодовольным видом вытягивается на верхнем ряду, рядом со мной и Илаем. Щурится на заходящее солнце и словно случайно прижимается мохнатым боком. Я глажу жесткую шерсть, касаюсь теплой лапы с когтями-лезвиями. Втягиваю дымный запах: так пахнет осенняя ночь, когда жгут листья. Пульсирующие болью ушибы и ссадины, подвернутая лодыжка, ноющие мышцы — напоминают о тренировках с Каном.

О его смерти.

Смерти Тони.

Прозрачный розовый закат заливает небо. Растерявший колкость и зной ветерок шевелит прядки у висков, переплетает с нитчатыми узорами сигаретного дыма. Эйса сминает пустую пачку. Пепел сорванной чешуей — вверх. Звуки застывают, прячутся за пламенеющими стеклами Янниного дома.

Ни одной птицы.

Никого, кроме нас.

Быть может, на другой стороне волшебства, в отражении стадиона дети прямо сейчас играют в футбол. Кто-то сидит на скрипучих холодных скамейках и смотрит на свое солнце — блеклое, зимнее, почти скрывшееся за крышами.

Не верится. Неправда.

Угасающие лучи на согретом дереве, на тыльной стороне запястий и изнанке зрачков. Алый огонек сигареты и заполняющиеся сумерками улицы.

Разве где-нибудь есть иное место для нас?

— Они согласны, — говорит Плутон.

Нам придется найти его. Опускаю голову на плечо Илая. Маг запускает грязные пальцы в мои влажные от пота волосы. Стягивает резинку.