Т. Клайн - Церемонии

Девушка опустила глаза.

— Рози, это поразительно! — воскликнула она. — Как вы это сделали?

Он уже брел прочь.

— Нужно просто найти правильное место, — сказал он через плечо. — Это такая игра, которую знают только старики. Ничего особенного.

Он начал насвистывать. Над ним в черноте над пляжем плавала половинка луны; в ее форме было что-то неестественное. Кэрол тащилась по песку следом за Рози; ноги были сухими, будто она не выходила из дома.

Музыка и крики вновь становились громче. Водные горки! Метательные обручи! — кричали афиши. Кэрол и Рози прошли мимо череды игровых автоматов под мостовой, не обращая внимания на заманчивые увещевания продавцов, миновали облупленный музей восковых фигур, но не стали заходить внутрь.

Рози как будто куда-то торопился; даже взял Кэрол за руку, когда они покинули пляж, пробормотав о том, что «скоро дождь, успеем еще на один», — и в итоге застыдил ее настолько, что девушка согласилась прокатиться на том единственном аттракционе, который дала себе слово не посещать. Они направились прямиком к «Циклону».

Рядом с ним возвышались ворота в «Адскую бездну» с громадным красным Сатаной, непристойно упершим вилы себе в промежность. Над воротами красовалась надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Сатана как будто ухмыльнулся, когда они прошли мимо.

— Кажется, он хочет, чтобы мы пошли домой, — заметила Кэрол, чувствуя, как у нее сжимается грудь от беспокойства.

— Что? Кто? — Рози снова казался рассеянным; он смотрел вверх, на звезды.

— Сатана, — сказала Кэрол. — Кажется, он знает, куда мы идем.

Рози коротко рассмеялся.

— Сатана? А это кто еще такой? — Старик крепче схватил ее за руку и потащил к кассе. — Скорее, — поторопил он, — очередь двигается. Думаю, мы успеем на этот поезд.

Открытые красные вагончики быстро заполнялись. Кэрол хотела сесть куда-нибудь в центре, но Рози потащил ее в самый хвост.

— Тут лучше, — заверил он. — В первый раз тут вам будет не так страшно. Можете мне поверить, — он снова крепче сжал ее руку.

— Хорошо, — согласилась Кэрол и сглотнула. Она почувствовала, как ее шеи коснулся холодный ветерок с моря, и, сев рядом со стариком, достала из сумочки легкий голубой платок и повязала его вокруг шеи. Во время поездки станет еще холоднее. Рози снова смотрел вверх, но потом повернулся к ней и нахмурился.

— Что такое? — спросила Кэрол.

— Этот платок, — сказал Рози. Он уже протянул к нему руку. — Он слишком симпатичный. Мне кажется, вам нужно его снять. Его может унести ветром, а потом я же буду виноват! Вот. — Он развязал платок у нее на шее и вытащил из нагрудного кармана другой, чистый и белый. — Уберите свой и наденьте этот. А если он и потеряется — невелика беда. Скорее, Кэрол, мы скоро поедем.

Девушка завязала платок под подбородком и устроилась рядом со стариком. Сердце билось так сильно, что она почти слышала его за грохотом вагонов и воплями пассажиров. Хотя, возможно, это был гром? Наконец вдоль ряда прошел плотно сбитый служитель и пристегнул их кожаными ремнями к сиденьям.

— Да не бойтесь вы так, — услышала девушка негромкий голос. Рози смотрел на нее с веселой улыбкой. — Просто повторяйте ту песню ангелов, которой я вас научил, и сразу почувствуете себя лучше. Ну, давайте, вы же помните. Пойте со мной, — начал он напевать неопределенный мотивчик, который они повторяли прошлым вечером у нее в спальне. — Ге'ел, гавула, на фатини…

Девушка знала эти слова старого языка, но их смысл давно вылетел из головы, а губы отказывались принимать нужную форму.

— Вы даже не пытаетесь, — сказал Рози. — Поверьте мне, Кэрол, это лучший способ успокоиться. Давайте попробуем снова. Рийя мигд лет… рийя могу…

Он пропел слова, и Кэрол повторила за ним. Под хор восторженных воплей пассажиров с передних сидений вагонетка с металлическим скрежетом сдвинулась с места.

— Пойте, — приказал Рози. — Не думайте о том, где мы находимся. Пойте!

Кэрол закрыла глаза и пропела слова:

— Мигге'елгаетин на могу'вула…

Как и обещал Рози, они немного помогли — хотя она даже не знала, что поет. Но, может, потому они и сработали? Девушка попыталась не думать о дрожании вагона, о крутой горке и том, как ее вжало в сиденье, когда они начали первый подъем, вцепилась в руку Рози, закрыла глаза и стала напевать про себя.

Она открыла глаза, когда поезд замедлился — и невольно вскрикнула, потому что вагоны впереди как будто проваливались в пропасть. А потом и они уже неслись вниз, быстрее, чем могли бы падать, быстрее, чем она могла себе вообразить; ее оглушили звенящие отовсюду крики, и Кэрол снова зажмурилась, почувствовала, как Рози снова взял ее за руку, и стала раз за разом повторять песню как молитву.

С закрытыми глазами было как будто не так страшно. Девушка сумела открыть их перед последним отрезком пути, когда ей показалось, что на лицо ей упали капли дождя. Они как раз достигли вершины последнего, самого высокого подъема; вагон карабкался все медленнее и медленнее, потом почти остановился и как будто замер между двумя мирами, в равной степени способный соскользнуть и вперед, и назад. И как раз в ту секунду, когда они балансировали на краю и внизу раскинулся весь парк, — колесо обозрения, пляж, темный океан, — Кэрол показалось, что на рельсах впереди она видит туман. На секунду она задумалась, не дым ли это от горящей лампочки или какая-то игра лунного света, — но тут они уже полетели вниз, люди впереди закричали, и девушка изо всех сил вцепилась в руку Рози; они летели вниз с такой скоростью, что, казалось, ремни вот-вот порвутся, и ее выбросит наружу, в темноту.

— Пойте, Кэрол! — приказал старик, и она запела, они вместе запели, перекрикивая рев и крики. И внезапно как во сне перед ними возникла громадная белая птица и ангелом повисла в воздухе, и Рози протянул руку вверх — чтобы защитить ее, догадалась Кэрол, — и ударил это явление; на свету блеснул зажатый в его кулаке предмет. Его рука двигалась слишком быстро, чтобы девушка могла что-то разглядеть, но старик, должно быть, сломал птице шею, потому что в следующую секунду та рухнула на них, а потом упала назад, за вагон, оставив кровавое пятно на груди белоснежного платья.

Потом, когда они уже шли к парковке, а Рози утешал Кэрол и безрезультатно пытался оттереть платье, девушка ощутила, как у нее между ног, будто от сострадания, течет струйка крови. К тому времени как они добрались до машины, небеса разверзлись и начался дождь.

Дождливыми вечерами, после того как Берт Стиглер запирал кооперативный магазин и закладывал засовом громадные ворота амбара, где хранились зерно и корм, после того как его жена Амелия закрывала бухгалтерские книги, аккуратно записав проданный за день пастернак, соевые бобы и горох, они торопливо переходили дорогу к своему дому рядом со школьным двором, ужинали вместе со старшей дочерью и ее семьей, а потом надевали старые дождевики и вновь уходили на улицу. Они проходили длинной дорогой вокруг площади, избегая грязи возле школы, и шли мимо кладбища к дому Иакова и Элси ван Миер.