Т. Клайн - Церемонии [litres]

Кэрол наконец добралась до места, но с четырехчасовым опозданием, и даже сквозь пыльное лобовое стекло Фрайерс видел, что она в ужасном настроении. Ничего, наверняка утешится, побывав в его объятиях. Выключив двигатель, девушка вытерла рукавом блестящий лоб и молча выбралась из машины. Дебора бросилась вперед, чтобы поприветствовать гостью, и для нее у Кэрол нашлась улыбка, пусть и натянутая; стоящий на крыльце Фрайерс не удостоился даже краткого кивка. Впрочем, ему досталось другое, незабываемое приветствие:

– Клянусь, я готова тебя придушить! – объявила Кэрол, хлопнув дверцей автомобиля, так что котята бросились прочь через лужайку. – Как ты мог сказать, что до фермы всего час езды?

Поначалу Фрайерс всего лишь смутился из-за того, что Кэрол обращается к нему таким тоном при Деборе. Ее настроение тоже сбило его с толку. Теперь им куда труднее будет перейти к романтике, а ведь предположительно именно этого они оба и хотели. Фрайерс сунул руку через окно машины и взял с сиденья сумку.

– Давай помогу с вещами, – нерешительно предложил он. Сумка оказалась тяжелее, чем он предполагал. Внутри находились бутылка и какие-то объемистые свертки.

Фрайерс хотел было пойти к своему флигелю, но Кэрол забрала у него сумку.

– Ничего, сама справлюсь, – сказала девушка уже немного спокойнее и повернулась к Деборе, которая исподтишка окидывала ее оценивающим взглядом. – Мне ужасно хочется ополоснуться. Такое чувство, будто я пробежала марафон.

– Ну так заходите. Ванная комната рядом с кухней.

Дебора с девушкой поднялись по ступеням заднего крыльца, обсуждая невероятную жару. Вместе две женщины – пышная брюнетка и худощавая рыженькая – могли показаться какой-нибудь викторианской аллегорией света и тьмы. Проведя столько времени в одиночестве, Фрайерс радовался, что одна из них достанется ему.

Он вернулся к себе в комнату и еще раз ее оглядел, прежде чем показывать Кэрол. Розы на прикроватном столике явно пришлись к месту. Жаль, что через заднее окно проникает так мало света.

Наконец, соскучившись, Фрайерс вернулся в дом. Со второго этажа доносились голоса – но не из спальни Поротов, как обычно. С неприятным подозрением Фрайерс поспешил наверх, и опасение подтвердилось: он нашел обеих женщин в маленькой запасной комнатке в задней части здания. Когда-нибудь здесь будет детская спальня. Дебора и Кэрол обсуждали развешанные по стенам картинки: стишки и сцены из Библии явно подбирались для будущих обитателей комнаты. Дебора держала в руках замотанную в тряпку бутылку. Сумка Кэрол уже лежала на постели рядом со свежим полотенцем.

– Представь себе, Джереми, тут все точно как в комнате, где мы с сестрой жили в детстве! – объявила Кэрол со счастливой улыбкой. – У нас даже некоторые картинки были такими же.

– Ну надо же… – Фрайерс остановился в дверях; он надеялся, что выражение его лица не слишком красноречиво. – Не хватает только колыбели.

Дебора пристально за ним следила. Фрайерс не мог разобрать, смотрит ли она с ехидством или с жалостью.

– Ну вот и отлично, – сказала она, – позовите, если вам что-то понадобится. Мне пора возвращаться на кухню, у меня еда в духовке. – Она кивнула на бутылку. – И еще раз спасибо за вино.

– Кэрол, – сказал Фрайерс, когда Дебора ушла, – ты серьезно собираешься ночевать здесь?

Девушка посмотрела на него с изумлением.

– Где же еще мне ночевать?

Фрайерс вздохнул. Дело с самого начала не заладилось. Снаружи земля как ни в чем ни бывало вращалась под солнцем, но здесь ее крохотная частичка уходила у Джереми из-под ног.

– По правде сказать, я думал, что ты заночуешь у меня.

– У меня такого и в мыслях не было, – сказала она. – И мне кажется, Поротам не понравится, если незамужняя женщина останется у тебя на ночь.

– Их это вообще не касается.

– Разумеется, касается, Джереми. Мы у них в гостях.

– Я не гость. Я им плачу.

– Да, но я-то гость, – твердо заявила девушка, – и мне не хочется их обидеть. И вообще, тебе это может показаться странным, но я обычно так себя не веду.

Фрайерс осознал, что заслужил подобное отношение. Нет ничего глупее, чем пытаться спором заманить девушку в постель, а он именно этим и занимался.

– Разумеется, – сказал он. – Я понимаю.

Может, еще удастся ее переубедить.

– Но я должна извиниться, – добавила Кэрол, – за то, что грубо вела себя во дворе. Не хотела так на тебе срываться. Наверное, просто перенервничала из-за машины Рози.

Фрайерс пожал плечами.

– Да ничего страшного, я не обиделся, правда. Жаль, что у тебя получилась такая неприятная поездка.

Он окинул комнату мрачным взглядом. Низкий потолок, широкие доски пола под тонким ковриком, неглубокий, почерневший от дыма очаг. Как тут вообще можно жить? Здесь так тесно! И куда ни посмотри, к голубым бумажным обоям приколоты картинки: ухмыляющиеся физиономии глядят со стен картонного замка; священник в белом одеянии помавает руками над алтарным огнем; корова сонно танцует вокруг ошарашенной луны. Фрайерс обвел комнату рукой.

– Добро пожаловать в страну снов.

– Здесь так уютно.

Фрайерс фыркнул.

– Вот только немного душно.

Он нахмурился и прошел в другой конец комнаты, к небольшому чердачному окошку, которое глядело на двор. Между рамами на привязанной к крючку нитке медленно вращался пустотелый шар из прозрачного рубиново-красного стекла. Большой, как перезрелое яблоко, талисман должен был отгонять нечисть. Внутри лежала веточка дудника, который так любит Святой Дух. Из-за пронизывающих его солнечных лучей казалось, что на противоположной стене над кроватью висит диск, размером и цветом похожий на розу.

Фрайерс услышал негромкое жужжание застежки-молнии. Задержав дыхание, он обернулся, почти надеясь увидеть, как Кэрол легко выбирается из джинсов, но она деловито рылась в своей сумке. На постели уже лежали расческа и свежие брюки. Внутри сумки Фрайерс заметил толстую желтую книгу с рисунком на обложке, но не узнал ее. Кэрол протянула было к ней руку, потом передумала и спрятала среди вещей. «Боже мой, – подумал Фрайерс, – даже привезла с собой какой-то молитвенник». Со вздохом он снова повернулся к окну, открыл щеколду, толкнул обе рамы и впустил ветерок снаружи. Листья яблони за окном зашелестели, стеклянный шар лениво крутанулся на нитке. На въезде за садом дремал пыльный белый «шеви». Дальше виднелся флигель, в котором поселился Фрайерс, за ним – коптильня и старая темная ветла возле амбара. Солнце ослепительно сияло на крыше из дранки. У Кэрол ночью будет отличный вид из окна, куда лучше, чем у него с лужайки.

Тем более что Фрайерсу придется остаться внизу в одиночестве.

Оптимист в нем заметил, что Кэрол все еще может передумать. Он был практически в этом уверен. Ее поведение во дворе не только не обескуражило Джереми, но вызвало странное желание оберегать ее: эта предположительно находчивая выросшая за городом девушка, судя по всему, умудрилась два или три раза заблудиться по дороге и явно только с большим трудом преодолела последний отрезок пути. Кем бы она себя ни воображала, первопроходцем ей определенно не быть. Фрайерс осознал, что за одну короткую неделю стал чувствовать себя на ферме как дома.