Сергей Савенков - Жизнь номер 2016: Песни девочки не со звёзд [СИ]

Я вырвала руку.

— Нет! Ты всё врёшь! Наркоман! Не хочу тебя слушать!

Я помчалась прочь.

Мне навстречу неслась залитая солнцем асфальтовая дорожка, но перед глазами стояли стерильные коридоры…

Утро прогнало тоску и бредовые мысли. Может быть, просто закончилось действие чая.

Реальность совсем нереальна?

Конечно! Если нажраться грибов!

Вот же я дура! Как можно было поверить в Мурлыкины сказки?

На завтраке я с ним даже не говорила, лишь поздоровалась — вежливо и официально. Он не навязывался и молча ел. Но в конце, когда я уже собралась уходить, остановил:

— Подожди. У меня для тебя есть подарок… Держи!

Мурлыка протягивал мне одуванчик.

Я взяла цветок в руку.

— Странный какой-то… Прозрачный…

Я щёлкнула ногтем по ножке, и одуванчик отозвался тонким хрустальным звоном.

— Ты где его взял?

— Сорвал. Там, возле клёнов, — мальчишка небрежно махнул рукой.

— Сорвал? На полянке хрустальных цветов? — я прищурилась.

— Вовсе нет! Он рос там один.

— И что мне с ним делать?

— Без понятия… Но не волнуйся, он прочный — не разобьёшь.

Я сунула странный цветок в карман, втайне надеясь, что в следующий раз его там не окажется — одуванчик заставлял сомневаться в реальности.

— Больше за мной не ходи!

Целый день я болталась по лесу.

Ходить по вчерашним местам, и, ожидая флешбэков, высматривать Тьму за деревьями было мучительно страшно. Но, я терпела. Нужно было окончательно поверить в реальность.

Вот уж не думала, что я за неё так буду цепляться! Мне всегда казалось, что Мурлыка сбегает от слабости. Но оказалось, что никогда не бывает так плохо, чтобы не могло стать ещё хуже, и надо ценить то, что есть. Оказалось, что жизнь — настоящая драгоценность, а мир не настолько уж плох.

Зачем только люди мечтают о звёздах! Что они позабыли в пустынных мирах? Почему не ценят свою голубую планету — единственную во Вселенной, идеально для них подходящую? Почему ненавидят друг друга, и, в то же время, страдают от одиночества?

Ручей был обычного цвета, скамейка под клёнами — деревянной, без всяких наростов. Я посидела на ней и позвякала одуванчиком.

Тьма не появилась. И уж конечно, не было никакой скалы.

К ужину я вернулась обратно.

Каждый вечер Мурлыка и я провожали закат. Вот только, сегодня на крышу идти не хотелось. В сказки про звёздных принцесс я больше не верила.

Торчать с девчонками в комнате я тоже не собиралась. Свобода, и только свобода!

На подходе к котельной меня охватили странные чувства. Ныла никак не заживающая рука и вспоминался Илья. Дрожали поджилки, и я бы наплюнула на закат, если бы не убеждение в том, что с трусостью нужно бороться. Не победишь страх в зародыше — он вернётся, окрепнув.

Я огибала бак, ступая мягко и прижимаясь к стенке.

Как глупо! Надо же было настолько себя накрутить!

До ушей долетел душераздирающий визг и скулёж.

Я замерла.

Нет! Нет! Нет! Ну зачем я сюда пошла?!

Больше всего мне хотелось оказаться сейчас в своей ненавистной комнатке вместе с девчонками. С кем угодно, хоть с Ленкой! Даже, пускай, с Мясоедовым! Пусть он кладёт свою потную руку мне на бедро.

Казалось бы, можно уйти. Нажраться грибов и забыть обо всём. Выйти замуж, родить шесть детей и летать отдыхать на тропические острова.

Но я понимала — так не получится. У меня уже был опыт АТО. Если услышал подобные звуки, они тебя будут преследовать вечно. На острова от них не сбежать. Дурацкий человеческий мозг ненавидит загадки больше кошмаров.

Вжавшись в стенку бака, я выглянула. Илья был раздет и стоял спиной — сверкали незагорелые ягодицы. Воспользовавшись моментом, я пригнулась и перебежала в проверенное укрытие — за покорёженную груду металла. Слегка отдышавшись и взяв себя в руки, я выглянула.

Фиест был подвешен за ноги к последней ступеньке лестницы, ведущей на крышу бака. Илья, деловито орудуя ножиком, снимал с него шкуру. Пёс дёргался и истошно визжал. Лапы и пасть были замотаны скотчем, по носу стекал багровый ручей.

Настоящего страха не было, возможно от шока. В голове крутилась только одна бестолковая мысль — как ему удалось подвесить такого огромного пса, ещё и живьём? Он весит, небось, килограммов сорок!

С Ильёй теперь всё было ясно. По правде, я догадалась ещё в прошлый раз, но боялась в этом признаться.

Илья отложил нож и вцепился в шкуру, сдирая её, словно рваный чулок. Голова Фиеста дёргалась, разбрызгивая всюду кровь — натекла уже целая лужа.

Илья бросил шкуру в сторону, взял нож и перерезал верёвку. Собака упала на землю и начала извиваться, тщетно пытаясь сбежать. Илья опустился рядом на четвереньки, накрыл собаку собой и попытался ввести член в её анус. Мне было не видно, удалось это ему или нет, но мальчишка вполне характерно стал дрыгать тазом, жадно вылизывая языком обнажённые мышцы.

Нереально! Всё нереально! Мурлыка мне просто подсыпал грибов!

Поверить в такое не удалось, я не встречала друга с утра.

Хорошо. Я не наелась грибов. Но всё равно, всё вокруг нереально. Я настоящая — команды процессора, нолики и единицы. И нет никакого Ильи!

Как бы ни так! В такое можно поверить, лишь после чая Мурлыки.

Меня вывернуло на траву. Настолько бесшумно и аккуратно я ещё никогда не блевала. Йогом, умеющим контролировать тело, способен стать каждый, если рядом маньяк.

Илья не заметил. Скорее всего, он не заметил бы даже упавшее на землю небо.

Собака скулила и дёргалась вместе с Ильёй. Воняло блевотиной.

Теперь я была готова уйти. Тайн не осталось, а кровавых картин с меня было довольно. Новый скелетик в весёлом детском шкафу. Я напряглась и собралась внутри, готовясь рвануть за бак.

Илья замер и огляделся. Взял в руку нож и воткнул в собаку. Сунул член в рану и снова задёргался.

Я побежала — не отвлекаясь на вдохи, так быстро, что ветер шумел в ушах. Дышать я начала, только когда забежала за бак. Обогнув корпус, упёрлась руками в стенку, жадно глотая воздух.

Видел Илья, как я убегала?

Вряд ли. Он был слишком занят.

Перед глазами снова возникло дрыгающееся голое тело, измазанное в крови. Земля поплыла, и меня снова вырвало.

Я вытерла рот и пошла искать Злату. Казалось, спасти меня сможет только она.

Поиск закончился быстрее, чем я ожидала.

На дорожке возле центрального входа собралась толпа. Злата лежала на животе, рука была вывернута под странным углом, золотые кудри плавали в густой красной луже.

Мир закружился.

Не помня себя, я распихала локтями людей и бросилась к Злате. Меня попытались схватить, но я освободилась, упала на колени и прижалась щекой к спине.

— Я люблю, я люблю, я люблю!

Сзади послышался голос Семёныча: