Катажина Береника Мищук - Я, дьяволица [litres]

– Что это? – Я не могла вдохнуть.

– Это, дорогая моя, корсет – часть дамского гардероба.

Я встала. Красивое платье растеклось по ковру. Тонкий материал поверх множества обручей и нижних юбок переливался на солнце. Корсет, невероятно сильно стиснувший мои ребра, сотворил мне осиную талию. Кружево, вышивка, позолота – столько деталей! Я посмотрелась в зеркало, которое Азазель сотворил передо мной.

Это была не я.

Волосы собраны в замысловатый пучок, жемчуг на шее, утонченный макияж. Я посмотрела на белую маску, которую держала в руке. На щеке была нарисована одна черная слеза.

– А маска для чего? – спросила я.

– Мы же не хотим, чтобы нас узнали эти примити… хм… последователи, – ответил он. – Ты правда прекрасно выглядишь.

– Спасибо. – Я снова глянула на себя в зеркало.

Он был прав. Это платье смотрелось на мне просто идеально.

Азазель задумчиво почесал подбородок.

– Хотя ты все равно должна стать невидимой, – подытожил он.

– Невидимой? – удивилась я. – Зачем?

Он пожал плечами:

– Не хочу, чтобы мои последователи тебя увидели. Их бог – это я, и я не собирался обзаводиться богиней. Пока, – ухмыльнулся он. – Но как только я решусь на это, то дам тебе знать.

– Раз мне придется стать невидимкой, зачем ты велел мне так нарядиться? – Я попыталась вдохнуть, но корсет не позволил мне этого сделать.

– Потому что я хотел посмотреть, как ты будешь выглядеть в таком платье.

Он обезоружил меня своей искренностью.

– Так как мне надо стать невидимой? – угрюмо спросила я. Я была сыта по горло всем этим маскарадом.

– Подумай о том, что с этой секунды ты хочешь стать для всех невидимой, – подсказал он.

Я подумала.

– Отлично, – похвалил он меня.

Я посмотрелась в зеркало, в котором секунду назад отражалась моя фигура. Теперь там никого не было. Никакого отражения.

– Но я хочу тебя видеть, – сказал он, глядя в пространство над моим правым плечом. – Теперь подумай, что ты разрешаешь мне видеть тебя всегда, даже когда ты невидима.

– А ты не можешь пожелать, чтобы я стала для тебя видимой?

– Нет, твое заклинание самое сильное, оно возьмет верх над моим. Ты должна разрешить мне видеть тебя всегда, даже когда ты невидима, – повторил Азазель.

Я пожала плечами. Какая мне разница? Я произнесла формулу, которую он мне сказал, и его глаза встретились с моими. Теперь он видел меня.

– Мадам. – Он протянул мне руку.

Мы подошли к стене вместе, и он вставил в нее свой ключ. Черные врата открылись, и мы увидели темный подвал. В середине стоял широкий жертвенный стол, вокруг которого собралось около десяти человек. На мужчинах были только набедренные повязки, а на женщинах – коротенькие платьица. Кроме того, у каждого на голове был… громадный ярко-розовый капюшон с прорезями для глаз.

Я не могла удержаться и прыснула со смеху. Они выглядели так глупо!

Азазель резко на меня посмотрел.

«Не говори вслух», – мысленно велел он.

«О'кей», – ответила я.

Дьявол любил унижать других: об этом говорил наряд его верующих.

– Приветствую, дорогие мои! – прогремел Азазель, поднимая руки вверх. – Поклонитесь мне!

Его последователи затянули молитву:

Я посмотрела на Азазеля, который прямо-таки сиял от удовольствия. Его последователи, низко склонившись, бормотали оставшуюся часть литании.

«Притворяешься Сатаной?» – спросила я его.

Только Люцифер имел право пользоваться этим титулом. Остальные низвергнутые с Небес ангелы были просто дьяволами. Сатана был только один.

«Да, я выдаю себя за Люцифера», – мысленно ответил он мне.

«Зачем?»

«Чтобы… прошу прощения за очаровательный сленг собравшихся здесь примитивов… чтобы Люцеку пришел кирдык, – рассмеялся Азазель. – Нам категорически запрещено стоять во главе церквей и сект».

«Так сильно его не любишь?»

Он удивленно задумался. Видимо, он никогда не думал об этом с такой стороны. Он глянул на меня из-за маски арлекина.

«Ну… безусловно, я уважаю его за всю эту революцию и заговор. Надо иметь яйца, чтобы такое затеять, не спорю, но он не имеет никакого представления о том, как управлять Адом. Если бы я был тут шефом!.. Все определенно было бы лучше».

Я не стала никак это комментировать. Устав от монотонной молитвы верующих, я стала разглядывать помещение. На доске над ритуальным столом висел какой-то круглый символ. Два объединенных овала. Интригующе. Что-то мне это напоминало, но я не могла понять что.

«Что это?» – спросила я у Азазеля и указала на странную фигуру.

«Ты что, правда не знаешь? – удивился он. – Никогда их не видела? Виктория… это мужские яички…»

«Ой… э-э-э… у меня плохо с воображением, – быстро сказала я в свою защиту. – Так зачем там висят эти яйца?»

«Потому что моя религия называется “Свободу Роковым Ядрам”».

Если бы не корсет, мешавший мне дышать, я бы точно рассмеялась. И все же Азазель был ненормальным…

«Может, яйцам? И что? Ваш девиз – “Стоп презервативам – свобода сперме”?» – съязвила я.

«Не совсем, – загадочно улыбнулся он. – У него намного… как бы сказать… более глубокий смысл. Значительно более глубокий».

«Ага, поняла… более глубокий. Может, “Виагра для всех”?»

Он тяжело вздохнул, даже не усмехнувшись моим подколам. По-моему, придуманные мной лозунги были великолепны.

Последователи продолжали монотонно декламировать.

«Специально для меня в 1857 году Шарль Бодлер написал “Литанию Сатане”, – хвастался Азазель. – Классный был мужик, с ним можно было пить абсент до рассвета».

Один из мужчин в капюшоне благоговейно склонился еще сильнее, потерял равновесие и упал. Капюшон слетел с его головы.

«Это самый большой олух, которого я смог найти, – гордо сообщил мне Азазель. – Здесь я собираю в основном всяких глупцов – ими легче манипулировать».

Я уставилась на Павлика, который быстро надел обратно на голову свой уродливый капюшон. Так вот что за суперсекретная известная организация! Только зачем он в нее записался?

Последователи закончили свои воспевания.

«А теперь будет небольшая оргия!» – Азазель аж захлопал в ладоши от радости.

У меня не было желания на все это смотреть, что очень его расстроило. Я попрощалась и в глубине помещения наколдовала дверь, через которую вошла в свою квартирку.