Катажина Береника Мищук - Я, дьяволица [litres]

– Послушай, успокойся. – Дьявол медленно отступал, чтобы быть как можно дальше от меня.

– Зачем? Почему я? Почему вы не убили кого-то другого? – спросила я.

Дьявол тяжело вздохнул, провел рукой по черным волосам и сел на диван. Больше он не пытался убежать. Сдался.

– Не я тебя выбрал. Это был Азазель.

Я с ненавистью посмотрела на стену, с которой уже давно исчезли его черные врата. Ну, когда-нибудь я доберусь до его задницы!

– Ты даже не представляешь, как скучно в Аду. Я уже больше трех тысяч лет понижен в должности и сижу в Распределении. Азазель недавно вышел на свободу после десяти тысяч лет заключения. Нам немного снесло крышу, а потом у нас появилась гениальная идея, как сломать всю систему изнутри. Никто из нас не хотел оказаться взаперти, но в то же время мы хотели хорошенько повеселиться. Каждый может ошибаться.

Я не перебивала его. Сидела молча, слушая его признания, хотя у меня было свое мнение касаемо их желания повеселиться.

– Азазель всегда хотел править. Вбил себе в голову, что усядется на трон Нижней Аркадии. Сначала я насмехался над ним, но потом увидел в этом открывавшиеся мне возможности. Если бы он был боссом, то я наконец мог бы делать то, что захочу. У нас не было громадных планов – мы всего лишь хотели устроить небольшой беспорядок, вину скинуть на бездарную власть Люцифера и наблюдать из укрытия, как все разваливается. Ты была нужна только для того, чтобы наделать шуму. Нам нужна была новенькая необученная дьяволица, из которой мы могли вылепить, что нам хочется. – Он усмехнулся себе под нос. – Но оказалось, что тобой не так просто манипулировать. Ты слишком сильная. Ну, и обладаешь высокими моральными устоями. Неслыханная в Аду вещь…

– Тогда, в Канцелярии, Азазель сказал, что ты хотел дьяволицу, а он – хаоса, – заметила я.

– Это тоже, – кивнул он. – Мне пришла в голову мысль, что нам бы пригодилась молодая дьяволица, которая потерпела бы несколько крупных неудач. За всех новоприбывших отвечает Люцифер. Абы кто не может стать дьяволицей. Мы представили ему твои поддельные документы, а также шесть разных постановлений, вынесенных независимыми группами, которые, конечно, были под нашим контролем. Люцифер повелся на это и подписал. Затем нужно было подождать, пока ты не наделаешь шуму.

Я скривилась. В этом отношении я их не разочаровала. В конце концов, я зациклилась на преследовании своего убийцы.

– По словам Азазеля, ты не шевелилась, поэтому он начал подстрекать тебя найти твоего убийцу – якобы читая мои мысли, – сказал Белет. – Он манипулировал тобой. Иногда мне кажется, что он манипулировал всеми нами.

Это было вполне возможно. У коварного дьявола к этому были громадные склонности. Я даже не осознавала, что он манипулирует мной, хотя это было очевидно. Каждой совершенной мной ошибке предшествовал разговор с ним.

– Но это Клеопатра часто подавала мне идеи, – пробормотала я.

– Дорогая… они любовники уже лет триста.

Ага… вот почему Клеопатра так быстро узнавала, что Белет рассказывал Азазелю. Что было, конечно, полной ерундой. Изначально это все были придумки Азазеля, а я узнавала о них не потому, что ему было меня жалко, а для того, чтобы я наделала еще больше шуму, пытаясь остановить Белета.

– А ты что с этого поимел? – спросила я.

– Мне хотелось кого-то. Для себя одного. Так же как тебе хотелось заполучить Петрека. Так же я хотел заполучить тебя.

Ах, как все просто! Чертовы дьяволы!

– Кажется, я люблю тебя, – признался он.

– Ты любишь только самого себя, – просветила я его. – А что касается меня, то это исключительно желание мной обладать. Не больше.

Он сильно задумался. В конце концов он посмотрел мне прямо в глаза, довольный тем, что нашел ответ.

– Может, ты и права, – беспечно улыбнулся он. – Но это очень сильное желание обладать. Я никогда такого не чувствовал. Ни к кому в этой реальности…

– Ты понимаешь, что вы убили меня? Отобрали мою жизнь?! Самое главное на свете! – прервала я его.

Мне не хотелось, чтобы он снова очаровал меня. Не сейчас. Лучше уже никогда… Хотя я не могла себе этого пообещать: Белет умел подчинить меня себе.

– Знаю, – он опустил голову, – но сама посмотри. Разве тебе плохо?

– Да, мне плохо. У меня не может быть Петрека, не может быть семьи. Я хочу нормальной жизни. Такие чудеса, – я начертила в воздухе полукруг, – должны быть после смерти. Естественной. Не преждевременной!

– И у кого тут сильное желание обладать? – огрызнулся он.

Я с укором посмотрела на него.

– Прости, – буркнул он, – но ты должна признать, что мы похожи больше, чем ты думала. Мы руководствуемся теми же побуждениями и чувствами.

Я не ответила ему.

– Мы идеально друг другу подходим…

На этот раз он сильно преувеличил, я снова укоризненно посмотрела на него и спросила:

– Почему я? Почему не кто-то еще?

Дьявол посмотрел мне прямо в глаза:

– Выбирал Азазель, не я. Дьяволица должна была быть красивой. Других критериев не было. Это чистая случайность. Азазель питал слабость к Польше, там находятся самые преданные ему последователи, и, хотя самая ярая его секта располагается в Северной Корее, он провел в Польше достаточно много времени. Думаю, именно поэтому он выбрал женщину из этой страны. Почему тебя? Не знаю.

– Может, это из-за Искры? – спросила я.

Он поморщился. Ему явно не хотелось разговаривать об этом со мной. Он отвел взгляд.

– Расскажи мне о ней, – настояла я.

– Не знаю, что взбрело Азазелю в голову, почему он решил убить именно тебя. Искра опасна, обладают ей немногие. Бывает, что она не проявляется у целых поколений. Думаю, поэтому ты умерла. – Он вздохнул. – Азазель настаивает, что он ничего об этом не знал, но он наверняка лжет. Ему это было только на руку, и теперь он притворяется, что понятия об этом не имел. Он знает, что это могло бы потопить Люцифера, и непременно потопит. Вопрос в том, потянет ли он нас за собой…

Он скривился, будто уже видел, как его понизят на еще несколько тысячелетий из-за собственной глупости.

– Что такое эта Искра? – спросила я.

Он не ответил сразу – задумался на довольно долгое время, словно хотел вспомнить все в подробностях.

Гостиная в его доме очень напоминала спальню. Мебель была низкой, буйство красок захватывало дыхание. Турецкие лампы, мозаика на стенах в восточном стиле. Как в одной из сказок «Тысячи и одной ночи» или в гареме султана.

А посередине он. Восточный принц с манящей чувственной улыбкой и обещаниями в золотистых глазах.

– Я знаю далеко не все. Это тайное знание, доступ к которому имеет только Сатана, – сказал он наконец. – Насколько я помню, люди с Искрой рождаются очень редко. Они прямые потомки Адама и Евы.