Катажина Береника Мищук - Я, дьяволица [litres]

Наконец я выбрала черное платье, украшенное карминовыми розами, с кружевным вырезом и отделкой. Оно немного напоминало платье, в которое насильно одел меня Азазель для встречи с его последователями, но выглядело современно, хищно и откровенно, да и корсет был свободнее.

Из динамиков лилась тихая спокойная музыка. Белет одолжил мне этот диск. Восточные мелодии приятно окутывали уши.

Я посмотрела на мобильный телефон. Ни сообщений, ни пропущенных звонков. Прошла неделя, Петрек не отзывался. Меня это не удивляло, потому что он почти никогда не звонил сам. И все же я ждала какого-то знака, хотя бы малюсенького сигнала, что тот поцелуй что-то значил. Именно поэтому я перестала жить в Лос-Дьяблосе и насовсем поселилась в своей крошечной квартирке.

Звонить первой я не собиралась. Последнее, что мне хотелось услышать, это: «О, мы правда целовались? Серьезно? Черт… Сорри … Я был пьян». А так, если я не буду звонить ему, то почти со стопроцентной уверенностью этого не услышу.

На учебе я появлялась периодически – у нас все равно не было совместных пар. В какой-то день передо мной промелькнула его черная шевелюра, но он не увидел меня, заболтавшись с друзьями.

А может, он в кого-то влюбился?

Мне не хотелось об этом думать. Я села на пол напротив высокого зеркала, стараясь сильно не мять ткань платья, и стала заниматься своими волосами, укладывая их в замысловатый пучок, который бы сочетался с моим нарядом.

Сегодня бал. Бал у Сатаны.

Часы на стене уже громко били. Было шесть часов вечера. Белет должен прийти около восьми.

Весь день у меня было впечатление, что время ужасно тянется, что стрелки всех часов в мире специально замедлились, чтобы позлить меня. Я боялась, что Люцифер застукает нас, схватит и нам придется заплатить за неповиновение. Хотелось, чтобы все это поскорее осталось в прошлом. Дошло до того, что я начала жалеть о собственном любопытстве и хотела отказаться от своих планов.

Я посмотрела на свое отражение с необычной прической, которая заняла у меня целый час. Я могла просто щелкнуть пальцами, и волосы уложились бы так, как мне хотелось, но… Укладывать волосы было так… по-человечески, нормально. Я старалась как можно чаще делать обычные, повседневные вещи, которые заставляли меня чувствовать себя человеком.

Я снова подумала о Петреке.

Я недотепа… Клеопатра была права.

Бегемот лежал рядом со мной, играя с ленточками и розочками на моем платье. Наверняка он сейчас порвет мне что-нибудь, и мне придется срочно это исправлять. Вдруг он громко мяукнул и посмотрел на дверь. Потеряв к платью всякий интерес, он побежал к входной двери и стукнул по дереву лапой.

Мгновение спустя кто-то тихо постучал.

– Секунду! – крикнула я и с трудом встала с пола.

Это было не так-то просто из-за неподвижной талии и торчащих из странных мест обручей, которые поддерживали всю конструкцию платья. Неудивительно, что когда-то женщинам приходилось ждать, пока их не поднимут.

Несколько прядок выбилось из пучка и упало на мое покрасневшее от натуги лицо. Чертово платье.

– Иду! – закричала я, хватаясь за дверную ручку.

Напротив меня стоял Петруша. Не знаю, кто из нас был больше удивлен. Мы стояли так пару мгновений. Он уставился на меня, оглядывая с ног до головы, а я окаменела, лихорадочно думая, как объяснить ему свой странный наряд. В то же время я не могла нарадоваться, что вижу его. Дурочка.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он первым.

– Спасибо, – ответила я. – Зайдешь?

Я сгребла платье, больше не заботясь о том, что помну его, и прошла в комнату. На ногах у меня ничего не было, кроме черных кружевных чулок. Туфли на невероятно высоком каблуке стояли у двери. Квартира выглядела еще меньше из-за висевшей повсюду одежды.

Поскольку на вешалке у входной двери тоже висело платье, Петрек бросил свою куртку на пол рядом с ботинками и рюкзаком, из которого он до этого вытащил бутылку красного вина.

Я изумленно посмотрела на него.

Он рассмеялся, увидев выражение моего лица.

– У тебя сегодня день рождения, – напомнил он, вручая мне красные розы, которые он прятал за спиной все это время.

Я совершенно о нем забыла! По традиции в Аду справлялись не дни рождения, а годовщина дня смерти. Дни рождения уже не имели значения. Никто из нас уже не мог состариться.

– О, он сегодня? – воскликнула я. – Я совсем забыла.

– Сегодня, сегодня, старушка, – ответил он. – Тебе уже двадцать один год. Ха, а мне всего двадцать.

Он поставил вино на столик у дивана и пошел на кухню за бокалами и штопором.

– Да-да, младенец, – рассмеялась я, садясь на кровать. – Через три месяца ты тоже будешь старичком. Радуйся, пока можешь.

Мне как раз не исполнился двадцать один год. Теперь мне всегда будет двадцать. На целую вечность… Я понюхала цветок, пряча нос в его лепестках.

Петрек сел рядом со мной. Он умело открыл бутылку и разлил вино. У него был такой же цвет, что и у роз на моем платье.

– Сорри , что я без приглашения, но я был неподалеку. К тому же хотел сделать тебе сюрприз, – сказал он.

– У тебя получилось, – заверила я его и улыбнулась поверх лепестков.

Он пожелал мне много всего и поцеловал в щеку. Затем, хотя по правилам savoir-vivre [27] Savoir-vivre ( фр .) – этикет. это дурной тон, мы чокнулись бокалами.

– Спасибо, что вспомнил. – Мне захотелось плакать, и я снова уткнулась носом в розы, желая насладиться их ароматом. – Даже Марек обо мне забыл.

К брату у меня на самом деле не было претензий. Он обычно даже не знал, какой сегодня день недели, не говоря уже о днях рождениях.

Петрек скромно пожал плечами и сделал еще один глоток вина. Бегемот прыгнул ему на колени, требуя ласки, но Петруша начал оглядывать висевшие платья.

– Ладно, меня распирает любопытство. Почему ты так одета? – Он засмеялся и мельком глянул в глубокий вырез моего платья, соблазнительно окруженный черным кружевом. – Идешь на бал?

– Э… да, – ответила я и для храбрости выпила весь бокал. – Сегодня я иду на бал.

– О, – удивился он, – в честь дня рождения?

– Нет-нет, – стала отнекиваться я. – Это вечеринка… по работе, – докончила я, восхитившись таким простым решением. – Сегодня годовщина основания компании. Будет скучно, но всем сказали прийти.

Несколько минут мы весело болтали, потягивая вино. На дне стройной бутылки осталось совсем мало алкоголя. Бегемот лежал на коленях Петрека и громко мурчал, как сломанный холодильник.

От вина у меня приятно шумело в голове. На балу у Сатаны я буду слишком весела, не отдавая отчет в своих действиях… Несмотря на это, я не собиралась раскаиваться за хороший вечер в компании Петруши. Я была счастлива как никогда раньше.