Катажина Береника Мищук - Я, дьяволица [litres]

– Как это? – возразила я. – Ведь все люди являются их потомками.

– Так и есть, но одни больше, а другие меньше, – сказал он.

– Не понимаю… – недовольно пробормотала я.

Теперь он, судя по всему, собирался играть в какие-то глупые загадки. Я тяжело вздохнула. Всегда откладывала чтение Библии на потом – видимо, поступала я не очень мудро. В этом мире все вращалось вокруг нее.

– Послушай. У Адама и Евы было три сына, верно?

– Три? – простонала я. – Не два?

Белет сокрушенно посмотрел на меня:

– И чему они вас учат на этой религии? Разве это не обязательный предмет в польской школе?

– Обязательный, – кивнула я и сменила тему: – Так что с этими сыновьями?

Я не собиралась вступать с ним в дискуссию. На уроках религии мы с моей лучшей подругой играли в точки или в крестики-нолики либо просто болтали о мальчиках. Думаю, это могло оскорбить чувства даже бывшего ангела.

– У них было трое сыновей: Каин, Авель и Сет. Сет родился после убийства Авеля.

Довольная собой, я покивала. Каин убил Авеля – по крайней мере, это я знала и до Белета!

– А откуда, как ты думаешь, они достали своих жен? – спросил дьявол.

Я погрузилась в раздумья. Никогда об этом не думала. И правда… Откуда они достали своих жен?!

– Как видишь, кроме них должен был быть кто-то еще. – Он скривился. – Кроме того, какие были бы генетические дефекты, если столько миллиардов людей происходило бы от одной пары!

Я снова погрузилась в свои мысли. То есть я – прямой потомок Адама и Евы. Ага! Так вот откуда взялась моя аллергия на пыль! Генетический дефект!

Впрочем, нет… объяснять так происхождение всех врожденных заболеваний на свете – это уже притягивание за уши.

– Но вернемся к Искре, – сказал Белет. – Люди, обладающие ей… скажем так, они не прах и не пыль. Они тлеющие угольки. Понимаешь? Это не пламя, то есть ангел, но и не прах, то есть человек. Это что-то между.

– Ну, допустим, я поняла, – ответила я.

– Как у уголька, у тебя есть сила, и ты становишься Искрой. Ты не человек.

Что-то мне подсказывало, что сейчас я услышу, раз я не человек, мое место рядом с ним, а не на Земле рядом с Петреком.

– Искра – это дар творения и разрушения. Сильные эмоции «запускают» этот дар. Ты можешь уничтожать, можешь убивать. Можешь убить даже бессмертного. Мало кто обладает такой силой. Поэтому Азазель так испугался и сбежал. Думал, что ты хотела нас убить.

– Но я не хотела вас убивать, – возразила я.

Хотя, если честно, на секунду я подумала о том, что неплохо было бы устранить их из моей смертной и бессмертной жизни. Однако я бы не стала прибегать к этому.

– Знаю, твои глаза были нормальными, – ответил он.

– Мои глаза?

– Когда ты злилась на меня в прошлый раз за то, что я пытался убить Петра, у твоих глаз пропал ирис. Знак того, что ты используешь Искру. В этот раз этого не было. Ты не была так разгневана. – Он нахмурился. – Тебя больше разозлило то, что я хотел убить его, чем то, что я убил тебя.

– Что еще ты знаешь о Божьей Искре? – Я сменила тему.

– Больше ничего. Если бы ты попала в Ад или Рай и не получила силу дьяволицы, у тебя все равно была бы эта сила. Зато теперь, когда ты съела еще и яблоко… Ты обладаешь большей силой, чем многие ангелы и дьяволы. Больше я правда не помню. Я довольно давно изучал эту тему. Там было еще что-то о смерти, о судьбе человека с Искрой. Ничего больше я не знаю. Прости.

– А кто может рассказать мне больше?

– Люцифер.

Я поморщилась. С ним я смогу поговорить только через шесть лет, если все будет хорошо и моя запись не отменится.

– Я пыталась договориться о встрече с ним, но у него нет времени, – рассказала я.

– На твоем месте я бы не разговаривал с ним об этом. Неизвестно, как он на тебя отреагирует. Может, он захочет тебя уничтожить. Пожалуйста, не говори с ним. – Белет умоляюще посмотрел на меня.

У меня были сомнения, действительно ли хочет он уберечь меня или скорее свое положение и задницу.

– Как мне достать больше информации? – поинтересовалась я.

– Зачем тебе это знать?

Я не ответила. Белет подал мне одну идею: раз я обладала силой творения и разрушения, может, у меня бы получилось сотворить себе новое тело? Может, я смогла бы снова жить? Волнение охватило меня. Я должна обязательно это выяснить! Но я не собиралась говорить ему о своей идее, а то он попытался бы меня отговорить.

– Хочу, – коротко ответила я.

– Ну ладно, не хочешь – не говори, – капитулировал он. – Люцифер хранит все документы в своей резиденции. Мы должны туда попасть.

– Мы?

– Я не отпущу тебя одну…

Впервые за сегодня я улыбнулась ему. Хорошо, что он хотел пойти со мной. Я побоялась бы лезть туда в одиночестве. Думаю, я бы тогда отказалась от этой идеи. Удивительно, но с ним я чувствовала себя в безопасности.

– Как мы попадем в его резиденцию? – спросила я. – Сам он нас не впустит.

Белет лукаво улыбнулся:

– О, уверяю тебя, впустит. На следующей неделе будет большой бал. Годовщина его падения с Небес и принятие бразд правления над Адом. Мы проникнем на этот прием…

Бал у Сатаны… Как у Булгакова. Меня охватило беспокойство. Я надеялась, что он не будет похож на бал, описанный русским писателем. Мне не хотелось встречаться с убийцами и преступниками, веселой свитой короля грешников. Ад был достаточно цивилизованным местом, здесь не должны пить кровь из бокалов для шампанского и танцевать голыми.

Белет без труда добавил нас в список гостей. Ни он, ни Азазель не были приглашены. Судя по всему, Люцифер не особенно их жаловал… Тем не менее Клеопатру пригласили. Белет попал на вечеринку в качестве ее спутника. Клео сказала, что не возьмет с собой Азазеля, потому что на балу будет Цезарь, который терпеть его не может и не одобряет новые отношения своей бывшей супруги. К Белету как к другу и советнику царицы он относился более терпимо.

Вопрос с моим приглашением решился довольно просто. Белет обратил внимание Бельфегора на то, что я не получила приглашения. Милейший дьявол очень смутился, объясняя это своей оплошностью. Просто-напросто все приглашения были высланы до того, как я стала дьяволицей.

Я тоже сказала, что не возьму Азазеля с собой. Разозленный дьявол потребовал от меня объяснений. Я пояснила свое решение просто:

– Ты подонок, и ты мне не нравишься.

Он сразу все понял.

Каким-то чудом Бельфегор сжалился над ним и сказал, что в качестве спутника возьмет его он.

Выражение лица Азазеля – бесценно.

Сейчас я сидела в своей маленькой квартирке. На ручках шкафов висело несколько красивых платьев, переливающихся в тусклом свете старенькой люстры разными цветами: бордовым, бутылочно-зеленым, экрю. В каждом из них я чувствовала себя принцессой, но никак не могла принять окончательное решение.