Джон Ширли - Черные крылья Ктулху • 2 [Восемнадцать историй из вселенной Лавкрафта] [сборник]

Тут она вспомнила о Рике. Нельзя было бросить его среди этого. Опустив голову, Конни шагнула в заднюю комнату, прижимаясь спиной к левой стене. На первый взгляд ничто не преграждало ей путь к гостевой спальне, и Конни двинулась вдоль стены настолько быстро, насколько могла переставлять ноги. Волна страха за Рика, оставшегося один на один с кошмаром, накатила на нее. На душе будто повис камень. Конни попыталась окликнуть мужа с порога гостевой спальни, но слова застряли в горле. Откашлявшись, она произнесла:

— Рик? Дорогой?

Слова нарушили тишину, словно удар гонга, и Конни вздрогнула — настолько громко прозвучал ее собственный голос.

Конни никак не ожидала, что Рик, будто поджидая ее, в тот же миг выйдет из комнаты. Завопив, она отскочила. Рик поднял руки, успокаивая ее, но даже в полумраке Конни заметила, что они были бледными, в темных подтеках, напоминавших смолу. Испачканы были и рот Рика, и подбородок. Муж шагнул к ней, но Конни отстранилась.

— Милая, — произнес он, но ласковое слово прозвучало неправильно, уродливо, словно Рик потерял способность к артикуляции.

— Рик, что случилось? — спросила Конни.

Губы мужа разомкнулись, но слов не прозвучало.

— Весь дом… ты…

— Все… хорошо. Папа… показал мне.

— Твой отец? Что он тебе показал?

Не опуская рук, Рик указал на свой рот.

— О боже. Ты же не…

Рик кивнул. Именно это он и сделал.

— Ты спятил? Ты хоть представляешь, что… ты ведь даже не знаешь, что это за штуковина! Она наверняка ядовита!

— Все хорошо, — повторил Рик. — Мне… хорошо. Гораздо лучше, чем было.

— Что?

— Папа мне показал.

Чем бы ни было содержимое контейнера, Конни опасалась, что эффект от его поглощения уже необратим. Но, несмотря на нарушения речи, взгляд Рика оставался осмысленным. Размахивая руками, он произнес:

— Все… то же самое. Это часть… — Из его глотки вырвался утробный, не поддающийся пониманию звук, который Конни было больно слышать.

— Рик, — сказала она, — нам нужно уезжать. Тебе необходимо показаться врачу. Идем.

Решительно повернувшись к двери в столовую, Конни задумалась, найдется ли в Уилтвике нужное противоядие. Все остальное — тьма, орхидеи, угол комнаты — могло подождать. Визит к врачу откладывать было нельзя.

— Нет. — Уверенность, с которой Рик отказался, остановила Конни. — Смотри.

— Куда?.. — Конни обернулась и увидела… нечто неописуемое.

Даже несколькими часами позже, когда водка успокоила ее разбушевавшиеся нервы, она так и не смогла понять, что именно увидела. Заново проигрывая сцену в голове, она видела Рика, его лицо и грудь, распахнутую изнутри множеством орхидей с фиолетовыми и розовыми цветами. Орхидеи и Рик колыхались, словно под водой, и в конце концов взорвались облаком непроницаемой тьмы, которая навсегда скрыла силуэт Рика. Конни полагала, что это лишь приблизительное и отнюдь не точное описание того, чему она на самом деле стала свидетелем. С тем же успехом можно было сказать, что все события наложились одно на другое, как на передержанном фото, и что она видела свободно парящий красный крест с крышки холодильника.

Недолго думая, Конни бросилась бежать по лестнице в прачечную. Она и сама понимала, что это довольно неудачный выбор для укрытия, но парадный и боковой выходы располагались слишком близко к областям, захваченным странными сущностями. У двери на балкон поджидала бутылка «Столичной», наверняка забытая после недавней вечеринки. Конни нашла вполне естественным открыть ее и жадно хлебнуть огненного содержимого; ничего другого ей просто не пришло в голову. Она прислушивалась к тишине, к наполнившему дом безмолвию, от которого по коже бегали невыносимые мурашки. Наконец Конни схватила из шкафа одеяло и вышла на балкон. Укутавшись в одеяло, она уселась на верхней ступеньке лестницы.

Сказать, что она испытала потрясение, было бы значительным преуменьшением; потрясение осталось маленьким городком, покинутым ею много миль назад, теперь же Конни находилась в мегаполисе душераздирающих чувств и почти экстатического благоговения, где вопросы вроде «Как помочь Рику?» или «Куда бежать?» теряли всякий смысл. С балкона она видела их «субару», припаркованный в каких-то пятнадцати футах от лестницы. В гараже, под перевернутым цветочным горшком, были запасные ключи. Все эти очевидные вещи сейчас были разделены пропастями, через которые можно было перебраться лишь по извилистому серпантину. Над головой Конни сменялись созвездия, небо из черно-синего стало темно-голубым, но она так и не сдвинулась с места. Изо рта вырывались облачка пара; Конни еще плотнее укуталась и, пока иней незаметно покрывал балкон и лестничные ступени, мелкими глотками пила водку.

Когда небо на востоке побледнело настолько, что стало почти белым, Конни заметила внизу чей-то силуэт. Сперва она решила, что это Рик, и подскочила от радости, но тут же поняла, что это его отец. На нем был тот же смокинг, что во сне, брюки на коленях и манжеты рубашки покрывала засохшая бурая грязь. Его появление заставило Конни заговорить.

— Вы правда отец Рика или нечто иное? — спросила она, садясь обратно.

— Правда.

— Круто. Может, расскажете тогда, что случилось с моим мужем?

— Он принял в себя семя.

— Ту штуку из холодильника?

— Он расцвел.

— Я не… — Конни помотала головой. — Зачем? Почему? Почему именно с ним это произошло?

Отец Рика пожал плечами. Конни изо всех сил старалась не замечать, как при движении шевелится его лицо. Она вздохнула:

— И что теперь?

— Ему понадобится партнер.

— Что-что?

— Партнер. Для размножения.

Конни и не думала, что может так хохотать.

— Да вы, мать вашу, шутите!

— Процесс уже запущен.

— С чего вы взяли?

— Взгляни на бутылку.

— Эту? — Конни взяла бутылку. — Это водка.

— Верно. Он решил, что это поможет.

— На что вы… — В стекле отразился луч фонаря, и Конни заметила. Поднеся бутылку к глазам, она перевернула ее набок. В оранжевом свете Конни увидела плавающие в водке крошечные черные хлопья — их были десятки, сотни. — О боже. Как же так? Нет, нет!

— Так процесс займет больше времени, но он считает, что лишнее время тебе не помешает.

— Кто «он»? Рик? Рик это сделал?

— Чтобы привлечь тебя к тому, чем он стал.

— Привлечь меня?..

— Для расцвета.

— Ну уж… нет. Нет-нет-нет. — Конни замахнулась, чтобы швырнуть бутылку в отца Рика, но не смогла разжать пальцев. — Рик на такое не способен. Кто угодно, только не он.

Отец Рика не спорил; он просто исчез в тот самый миг, когда Конни произнесла последнюю фразу.

Прошло не так много времени. Занималась заря, и Конни почувствовала, как покидает заманивший ее ночными огнями город благоговейного страха и отправляется к необъятному серому океану, где бушуют шторма. Она покосилась на бутылку «Столичной», где в остатках водки плавали черные хлопья. Неужели Рик и правда оказался способен на такое, чтобы она стала его партнером для спаривания? Учитывая все ночные события, удивляться чему-либо не приходилось, но… Конни могла понять и даже представить, как появление отца убедило ее мужа съесть непонятную штуку из холодильника. Но поверить в то, что Рик додумался за компанию заразить ее, было непросто.