Джон Ширли - Черные крылья Ктулху • 2 [Восемнадцать историй из вселенной Лавкрафта] [сборник]

— Послушайте-ка, — сказал Уэсли, и собственный голос показался ему слабым, будто укутанная в ткань фигура втягивала в себя произносимые им слова, — костюм просто замечательный, как я сегодня и говорил, но у меня нет времени на игры с переодеванием и страшилками, понимаете? Ума не приложу, как вам удалось узнать…

Тут Крэнфорд умолк, потому что неправильной формы голова странного создания (а именно так он теперь мысленно называл незнакомца) задергалась, заходила ходуном, будто кто-то бездумно мял в пальцах резиновый мешок, набитый камнями вперемешку с гелем. Крэнфорд сделал шаг назад, и создание последовало за ним в номер. Уэсли даже не подумал захлопнуть дверь. Он чувствовал, что это не поможет.

— Тьма пришла. Настала пора…

Сначала Крэнфорд решил, что это гулким голосом заговорило само создание (дверь за ним захлопнулась, хотя паучьи руки не предприняли при этом никаких действий). Но нет, голос шел из телевизора — на экране Роберт Блейк, стоя на краю студийной имитации пропасти, смотрел на огромный черный экран с проекцией крутящихся планет и звезд.

— Так тебе предназначено. Произнеси нужные слова, — приказывал голос. — Верни Древних…

Голос принадлежал Ричарду Шепарду, специалисту по озвучке, чей глубокий баритон в пятидесятых и шестидесятых годах с успехом рекламировал все подряд, начиная с подержанных автомобилей и заканчивая гигиеническими прокладками. Крэнфорд вспомнил, как Том Ньютон рассказывал ему, что заплатил Шепарду целых пятьдесят баксов за диалог длиной в три минуты, будто бы это было неслыханным расточительством.

Воспоминания нахлынули на Крэнфорда, словно пытаясь не дать ему прийти к очевидному выводу: в его номер пробрался не поклонник ужастиков, но нечто иное, не человек даже.

— Звезды заняли правильное положение… здесь на Земле именно такое место, где тот, кому назначено судьбой, может сказать правильные слова. И разверзнется хаос. Так тебе предназначено! Узри же звезды во тьме ночной!

Создание в маске медленно воздело правую руку, и Крэнфорд услышал, как позади с треском разошлись шторы. Повелительный взмах, и голос Ричарда Шепарда, отдаваясь эхом, приказал:

— Узри, говорю я!

Крэнфорд повернулся, не в силах противиться, и увидел за широким изогнутым окном не парковку с яркими фонарями и машинами, но космический пейзаж в духе Кубрика. Солнца, звезды и планеты словно связывала перистая лента звездной пыли, чахлые завитки зелено-золотого света. А потом его собственный, только гораздо более молодой голос закричал:

— Нет! Нет, я не стану!

— Ты должен! — отозвался голос Шепарда. — Посмотри, какова будет награда!

Но вместо тяп-ляп снятой вклейки, где Роберт Блейк восседал на троне в самодельной короне, а вокруг на ниточках крутились планеты, Крэнфорд увидел, как завитки звездной пыли складываются в его собственное выпуклое лицо, вот только оно снова было молодым, молодым и красивым, с чистой и упругой кожей, без следа лопнувших из-за многолетнего пьянства сосудов.

Молодой Уэсли Крэнфорд. Такой молодой…

— Произнеси же нужные слова!

Слова гремели в мозгу у Крэнфорда, он знал, что сможет выговорить их без труда. Какой от этого вред? Все же не по-настоящему? Это наверняка сон, просто глупый сон, он устал, слишком много выпил, насмотрелся на какого-то мальчишку в нелепом костюме.

Крэнфорд открыл рот:

— Йа-Р’лех… Ктулху фтагн…

И может быть, когда он скажет нужные слова, то во сне снова станет молодым…

— Йа, Йа… Шуб-Ниггурат…

И может быть, в этом сне к нему придет Сибил…

— Текели-ли… Нга’нг ай’йе Зро…

И может быть, тогда…

— Йог-Сотот… Йа, Йа…

Вот и все. Сердце Крэнфорда тяжело билось в груди, сильнее и быстрее, чем когда-либо. Космический пейзаж за окном смазался, расплылся, померк, пока снова не показались фонари, машины, деревья за парковкой и Уэсли не спросил себя: а что — сон уже закончился?

Он почувствовал на плече тонкие сильные пальцы создания в маске. Пальцы нежно, с любовью сомкнулись, и сердце забилось быстрее и еще быстрее, пока плоть и кости уже не могли его удерживать.

Сибил Медоуз разложила свои фотографии и оглядела зал. Жалкое зрелище. В этом году столиков было вполовину меньше, чем на четвертом «Адовом конвенте». Но видимо, следовало удивиться, что их еще так много.

Начались войны в Ираке и Пакистане, восстановили обязательную воинскую повинность для граждан до тридцати пяти лет, на мир обрушилась эпидемия смертельного мусульманского гриппа, индекс Доу-Джонса упал ниже 2000 пунктов, а новое правительство тратило все свои и без того скудные ресурсы на возню с импичментом и внутренние расследования — в такой ситуации ужастики уже мало кого прельщали. Хотя кое у каких несокрушимых фанатов все еще водились денежки. В этом году Сибил снизила цену до пятнадцати долларов за фото и собиралась в зависимости от обстоятельств скинуть еще пятерку.

Она улыбнулась и одновременно поморщилась, увидев, как в зал входит Гленда Гаррисон, волоча за собой тележку для багажа, набитую чемоданами с фотографиями, DVD-дисками и номерами «Плейбоя». На пятом «Адовом конвенте» обходились без мальчиков на побегушках.

— Привет, дорогуша! — поздоровалась Гленда, подойдя к соседнему с Сибил столику. — Снова соседки?

— Да, — кивнула Сибил, — только вот атмосфера по сравнению с прошлым годом немного не та.

— Да уж точно. Будто кто-то опрокинул на мир ведро с дерьмом. Господи, дорогуша, настоящий сумасшедший дом. А как у тебя дела? Боженьки, не видела тебя с того самого дня, как ты смылась отсюда в прошлом году. Это же ты тогда…

— Да, это я его нашла.

— Так что же случилось? В смысле…

— Утром в субботу должна была зайти за ним, мы собирались вместе позавтракать. На стук он не ответил, но дверь была приоткрыта, так что я вошла и… нашла его.

— Сердечный приступ?

— Да. Не думаю, что ему было больно. Лицо такое умиротворенное.

— Ага… — Гленда посмотрела на двери зала, через которые медленно просачивались немногочисленные актеры и писатели.

— Я не то чтобы хочу сменить тему, но, Иисусе, посмотри только, кто тут.

— Кто?

Сибил посмотрела на чрезвычайно красивого и стильно одетого молодого человека в окружении трех помощников, которые тащили его чемоданы (видимо, с предметами на продажу). На вид ему было около двадцати пяти. Идеально прямые и ослепительно-белые зубы оттеняли черные усы. И вдруг Сибил его узнала.

— Блейк Декстер.

— Он самый, — промурлыкала Гленда. — Боженьки, а он очень даже ничего. А верзила какой. Никому не известный парень появляется буквально из ниоткуда и тут же получает роль в самом значимом фильме ужасов за многие годы. Будто в сказке. — На губах Гленды промелькнула кривая усмешка. — Интересно, у принца уже есть принцесса…