Иван Булавин - Грешник [СИ]

Отдышавшись, я пошёл на поиски Сэма. Его, кроме прочего, ещё и телами завалило. Парень был жив, но выглядел плохо. Синяки и ушибы не в счёт, а вот рубленая рана на спине была опасна. Удар разрубил рёбра, да и крови вытекло слишком много. Он смог подняться, но был бледен, стонал, шатался и двигался, странно выгибая спину. Далеко он не уйдёт. Впрочем, нам далеко и не нужно.

Обернувшись, мы посмотрели на Фёдора. Будучи абсолютно нечувствительным к боли, он не стонал, притом, что повреждений было более, чем достаточно.

Тело его было покрыто ранами, один глаз выбит, голова окровавлена, изорванную куртку он снял и теперь, сидя на корточках, неизвестно где раздобытой иглой зашивал себе распоротый живот, одной рукой придерживая грозившие вывалиться внутренности.

— Всё-таки человеческое тело ужасно несовершенно, — задумчиво проговорил он, орудуя иглой, — примитивное оружие способно нанести ему непоправимый вред.

Закончив зашивать, он выдернул торчавшую в правом боку железку и встал на ноги.

— Надо идти, — глухо проговорил Эванс, глядя вверх по заваленной трупами дороге, — лицо его напоминало кровавую маску, на которой выделялись только глаза и зубы.

— Идём, — я кивнул, — только револьверы зарядите.

Патроны у нас пока оставались, мы зарядили барабаны револьверов, а я, разыскав среди тел дробовик, выдернул из разгрузки два наименее запачканных кровью патрона и вставил их в стволы.

Большой удачей было то, что сапоги наши были снабжены стальными подковами. Иначе мы бы просто не смогли подняться, гладкий каменный пол был буквально залит кровью убитых, она хлюпала под ногами, а отвратительный запах свежих внутренностей и дерьма висел в воздухе. Подкатила тошнота, но желудок, к счастью, был безнадёжно пуст. Глаза Эванса говорили о состоянии, граничащем с сумасшествием, надо полагать, у меня не лучше.

Мы пошли вверх, по возможности перешагивая через трупы и стараясь не поскользнуться на кишках. Шли медленно, потеря крови, усталость и шок брали своё. Твёрдо стоял на ногах один только Фёдор, его тело, хоть и человеческое, оказалось всё же прочнее нашего.

Площадка перед храмом напоминала футбольное поле. В том смысле, что размер тот же, прямоугольной формы и покрыто аккуратно скошенной травой. Оглянувшись на дорогу, по которой мы пришли, я стал вытирать сапоги о траву.

— Злодей из ниоткуда, пришедший по кровавой дороге, — вспомнил Эванс слова из пророчества.

— Именно, — подтвердил я, — всё запланировано, предрешено, и мы не в силах это изменить.

— Здесь вы правы, — подтвердил Фёдор, тащивший на себе едва живого Сэма, — хотя это странно, мы ведь запросто могли погибнуть на этой самой дороге, и пророчество осталось бы несбывшимся.

— А если бы мы просто наплевали на все пророчества и свалили бы отсюда? — поинтересовался я у него, — мир этот велик, а к моменту, когда магия обрушит его в хаос, мы успели бы умереть своей смертью.

— Значит, пророчество подразумевало, что вы так не поступите, — Фёдор развёл руками, едва не уронив Сэма.

— А фактор свободной воли не учитывается? — меня отчего-то потянуло на философию.

— Не то, чтобы совсем не учитывается, — задумчиво проговорил Фёдор, — просто пророчество написано с учётом вашего выбора.

Я ненадолго задумался над сложностями исполнения пророчеств, ничего не придумал, а потому выдал вердикт:

— Херня какая-то.

Фёдор меня поддержал:

— Думаю, с вашей стороны это правильное отношение, не стоит забивать голову высокими материями. Пойдёмте дальше.

И мы пошли. Больше никто не пытался нас остановить, хотя некоторые обитатели храма ещё оставались живы. К счастью для нас, никто из них не пытался проявлять героизм, да и сложно было это сделать, в живых остались только древние старики. Они просто обходили нас по широкой дуге, испуганно поглядывая с почтительного расстояния. Я провожал каждого стволами дробовика, пока они не удалялись на безопасное расстояние.

Вот, наконец, мы подошли к ступеням храма. Ступени эти тоже были рассчитаны на шаги великана, но нам не привыкать. Влезем.

— Можно я немного отдохну? — слабым голосом попросил Сэм.

— Конечно, — кивнул Эванс, — торопиться некуда, всё плохое, что могло произойти, уже произошло. Фёдор, посади его здесь.

Сэм присел на ступеньку, а Эванс, сняв с него остатки окровавленной рубахи, попытался перевязать рану. Кровотечение почти остановилось, правда, произошло это только потому, что крови в организме парня осталось совсем мало.

— Может, пусть Сэм посидит здесь? — предложил я, — у него есть револьвер, а тут почти безопасно.

— Не стоит, — после долгого раздумья сказал Эванс, — он в любой момент может потерять сознание. Кроме того, неизвестно, что произойдёт сразу после того, как мы вставим орнамент. Желательно, чтобы в этот момент он был рядом с нами.

Я согласно кивнул, после чего мы все сели отдохнуть. Порывшись в карманах изорванной одежды, я нашёл кисет и трубку. Быстро набил её и закурил, пуская в небо клубы сизого дыма. Никотин подействовал расслабляюще, Эванс, сидя рядом со мной, пытался дрожащими окровавленными пальцами свернуть цигарку, но у него ничего не выходило, пока на помощь не пришёл Фёдор. Перекур занял минут пять. Отчего-то мы совсем не думали о разъярённой толпе внизу, которая уже наверняка растоптала Эрнесто и Курта, и не факт, что на этом успокоилась.

— Пойдём? — спросил я.

— Пойдём, — кивнул окровавленной головой Эванс.

— Да, нужно идти, — согласился Фёдор, — скоро всё закончится.

— Помогите мне, — Сэм, проявляя чудеса выдержки, попытался встать, ему помогли Эванс и Фёдор, а я, не теряя времени, достал из мешка орнамент.

Широкие двери храма были покрыты позолотой, а возможно, они были даже целиком из золота, с богов станется. Когда сюда придут колонизаторы в пробковых шлемах, им будет, чем поживиться. Если, конечно, остров ещё будет существовать. Но нас двери задержать не смогли, поскольку были открыты настежь, а ведь простое дело, только закрыться изнутри и мы бы просто не вошли, гранат у нас больше нет, а взломать такие ворота просто не хватит сил.

Но нам повезло, какие-либо приспособления для запирания на воротах отсутствовали. Мы беспрепятственно вошли внутрь, оказавшись в просторном зале, размер которого соответствовал, примерно, Центральному концертному залу. Освещение исходило от странного вида светильников, напоминающих керосиновые лампы, вот только свет их был голубоватого оттенка. Кроме того, сложно устроенные окна в стенах пропускали некоторое количество солнечного света. Того и другого с трудом хватало, чтобы немного развеять мрак, стоящий внутри.

В центре здания стояла статуя. Не могу точно описать, что она собой представляла. Нечто среднее, между толстым Буддой, памятником Ленину и Эйфелевой башней. Фигня какая-то получается, но примерно так этот персонаж и выглядел. Но голова была в наличии, а на лбу его был тот самый орнамент, синий, с золотыми дорожками. По мере приближения мы смогли разглядеть, что в самом центре не хватает маленького круглого участка, который сейчас я держал в руке. Нужно это поскорее исправить.