Аарон Драйз - Падшие мальчики

В ванной звучит смех Клэр. Ее рука лежит у него на плече, а он прижимает Ноя к груди. Клэр обнимает его сзади. Мать, отец и голенький ребенок в завитках пара.

К горлу подступила тошнота, Маршалла вырвало в унитаз. Он вышел из душевой.

Комната в мотеле была маленькой, с голубыми стенами. Подняв покрывало, Маршалл стряхнул с накрахмаленных простыней брошюры, посвященные Норт-Бенду и Снокуолми Фоллс, и залез под одеяло. Согрелся. По телевизору шла серия «Идеальных незнакомцев», снаружи ветер качал деревья. Ноутбук стоял на полу, слайд-шоу с фотографиями Ноя и Клэр сменилось снимком уходящих вдаль полей.

Долгая, изматывающая поездка из Ванкувера в Сиэтл на «Грейхаунде». Перед тем как войти в автобус, он на миг заколебался, отшатнулся от вырвавшейся изнутри канализационной вони. Паспорт в руке был горячим и тяжелым.

Сиденье водителя пустовало, переднее окно покрывали разводы.

«Развернись и уйди», — сказал голос у него в голове.

Я ничего плохого не делаю.

Еще как делаешь. Ломаешь себе жизнь.

— Ты запрыгиваешь, сынок, или будешь стоять, пока не станешь таким же, как я? — спросил старик у него за спиной. С клетчатым платком поверх рта, он опирался на трость. Выцветшие голубые глаза смотрели на Маршалла без тени гнева — так, словно старик видел все, что с ним случилось, и все, с чем ему предстояло столкнуться. И переживал за него.

Еще одна возможность повернуть назад, возвратиться в Ванкувер и позвонить в полицию. Набрать номер Клэр и на этот раз не вешать трубку. Сказать ей, что их сын не покончил с собой.

Нет, его убили.

Но Маршалл не сделал этого. Он вошел в автобус и занял место, ни слова не сказал, пока они не пересекли границу. Здания убегали вдаль, дороги расплывались серым маревом. Их окружили деревья. Много деревьев.

Все это время тошнота терзала его, скручиваясь в животе, словно пружина, и без предупреждения разжимаясь. Футболка прилипла к телу, когда он вышел из автобуса и взял багаж. Его лихорадило.

Над Маршаллом возвышался Сиэтл. Здания были огромными, а он — крохотным. Ничтожным.

Маршалл остановился, чтобы выпить кофе, перед тем как сесть в забронированную машину. Кофе «Сиэтлс бест» походил на сладкую воду, а веселенький интерьер кафе раздражал. Работник развешивал по залу рождественские украшения. Обрывок мишуры приземлился у локтя Маршалла, но мужчина слишком испугался, чтобы его стряхнуть. Ленточка сверкала на солнце, слепя глаза. Он поерзал на сиденье, пытаясь стряхнуть ощущение, что мир вокруг расползается по швам. За столиком напротив сидела женщина средних лет, в футболке с кричащей надписью: «КТО ПРИКОНЧИЛ ОСАМУ? МЫ!»

Зачехленный ноутбук лежал у него на коленях. Внутри были письма.

Он взял машину в «Гертце», красную «Шеви-Импала». Женщина за стойкой смерила его таким взглядом, словно догадалась, что он задумал. Маршалл выехал из города, всю дорогу жуя аспирин и то и дело вглядываясь в зеркало заднего вида.

Деревья. Дугласовы пихты, растущие кучками на ветру. Покрытые туманом горы.

Тошнота не унималась.

Ты заработаешь рак.

Хорошо.

Маршалл проехал мимо указателя «Добро пожаловать в Норт-Бенд». Вечерело. Он не смог найти свой отель и остановился у продуктового магазина спросить дорогу. На женщинах за прилавком были одинаковые клетчатые мужские рубашки.

— Откуда вы? — спросила одна. — Боже, мне нравится ваш акцент!

— Из Сиднея.

— Из Сиднея в Австралии? Тогда вы сбились с пути. Счастливо!

Другие посетители смотрели на него по-доброму, даже с состраданием. Они казались фермерами, живущими спокойно и тихо. Приятный образ жизни на смену суете мегаполиса.

Женщины за прилавком указали ему путь.

Маршалл вернулся к машине и поехал по главной улице городка. Люди перебегали дорогу, выгуливая собак или неся коричневые бумажные пакеты. На тротуаре ветер кружил газету — она взлетела в воздух и вспыхнула, отразив сигнал светофора. Все вокруг носили голубые джинсы.

Маршалл припарковался рядом с покрытыми росой мотоциклами, на заднем дворе закусочной под названием «Твидс». Захлопнув дверь и сунув в карман ключи, он заметил фреску, украшающую заднюю стену: «ТВИН ПИКС» — поверх контура местных гор. Он сразу же узнал знакомый образ и предположил, что сериал снимали где-то в этих краях. На самом деле, это место словно сошло с экрана телевизора. Он не смог сдержать удивленного вздоха. Еще пять лет назад Маршалл упивался бы своим открытием.

Теперь он не чувствовал ничего. Ни капли фанатского восторга.

Маршалл сконцентрировался на миссии, которую не вполне понимал и совсем не хотел выполнять.

Он распахнул дверь, и лицо обдало волной тепла. Тошнота отступила. При виде клетчатого пола и кабинок его сердце сжалось от ностальгии: перед ним оказалась закусочная из «Твин Пикс». Типичное кафе в американском стиле, не совсем ретро, но близко. Толстые птички Твити на стенах, на полках, на каждом втором столе. С желтых луковицеобразных голов на него уставились немигающие глаза.

Чем дольше он смотрел на игрушки, тем более зловещими они казались.

Маршалл проскользнул в кабинку и сел, подушки скрипнули под его весом. Перед ним стоял серебристый держатель для салфеток — металлическая поверхность сверкала в отсветах ламп так, что резало глаза. Сердце забилось быстрее. Маршалл почувствовал, что застрял между сном и реальностью и в любой миг может рухнуть в кошмар или в благословенную тьму.

Лязг тарелок, звенящая мелодия. Никаких разговоров.

Ладони вспотели. Захотелось пить. В горле пересохло.

Песня в музыкальном автомате сменилась, наступило мгновение тишины — разговоры и звон посуды возобновились.

На край бутылки с кетчупом в центре стола села муха. Потерла передние лапки, словно замерзла или молилась. Маршалл смотрел, как она втягивает кетчуп, затвердевший на горлышке. Он испытывал отвращение. Его тошнило.

За окном начался дождь.

Маршалл сложил руки. Он потер их, словно замерз или молился.

К нему подошел высокий темноволосый официант с татуировкой акулы на предплечье. Молодой человек с небрежным изяществом балансировал в руках подносы. Он показался Маршаллу добрым. Его губы растянулись в кривой улыбке. Судя по заляпанному жиром бейджу, звали официанта Джейсон.

— Вы в порядке, сэр? Простите, что задержался. Много народу. Знаете, как оно бывает…

— Да, все хорошо, — сказал Маршалл. Его лицо было мертвенно-бледным. Официант посмотрел на него с тревогой и спросил, не хочет ли он воды.

Муха, жужжа, улетела. Время молитв кончилось.

Семь тридцать вечера, пора уходить из отеля.

Маршалл сидел на краю матраса с ноутбуком на коленях. В маленьком тесном номере не хватало воздуха. Все его тело гудело от напряжения.