Майкл Лекс - Альтернатива

Длинные посиневшие пальцы обхватили шприц, и его судьбоносная игла застыла в тяжелом молчании прямо над веной. Костя остановился. Прошла минута, потом еще одна, а игла все нависала над доро’гой жизни в том же положении.

Не смог. Он не смог. Слишком страшно.

И вдруг резкое движение, укол в плоть, и полностью свободная голова. Трясущийся палец жал на поршень все сильнее и сильнее, пока, в конечном итоге, все содержимое не вошло в организм.

Теперь наслаждение – дело времени. Только стоит подождать и помолиться за то, чтобы выжить…

Данил, устало зевнув, открыл глаза. С каждой пройденной минутой веки становились все тяжелее. Данилу казалось, что он вот-вот поймет старину Вия. Но, как ни крути, терпеть нужно, особенно ему.

Данил в очередной раз потер глаза, и заплясавшие от тяжелых нажатий звездочки вдруг ослабили хватку сна. С невольной улыбкой Данил взглянул на второго дозорного – тот, упав головой на стол и обернув ее рукой, беззаботно спал.

“Эх, Женя, Женя, вот даешь. Я не спал и прошлую ночь, а сна ни в одном глазу.”

Он осторожно встал, и, чтобы не разбудить спящих друзей, аккуратно подошел к столу.

–Евгений, просыпайся, – прошептал Данил, толкая товарища в бок.

Но Женя не просыпался.

Вдруг послышались шаги с лестничной площадки. Шаги тихие, но торопливые.

Данил, обомлев, обернулся посмотреть на друзей – все они находились здесь. А шаги все продолжали торопиться.

–Евгений, мать твою, проснись наконец!!! – Данил со всей силы тряс друга из стороны в сторону, под конец влепив ему жесткую пощечину.

Но Женя продолжал мирно спать. И вот стало совсем тихо, шаги прекратились. Данил тяжело сглотнул. Может, ему просто все показалось? Может, это просто мыши?

“Да какие мыши, нужно срочно будить этого…” – чуть ли не орал внутренний голос.

Но взгляд не отрывался от проема. Данил просто застыл на месте, не в силах отвести голову. Но только рука нащупала заряженный пистолет, как Данил ощутил прилив уверенности.

“Он не посмеет. В противном случае, он чистой воды труп.”

Прошло невесть сколько времени, а в проеме так никто и не появлялся.

Данил отвернулся и продолжил что есть мочи трясти боксера.

“Да он сдох что ли?..”

Эта мысль в мгновение из простой шутки превратилась в возможную правду. Ну не может человек так крепко спать. Во всяком случае, живой человек.

Данил, уже готовясь к худшему, медленно протянул руку, нащупывая пульс товарища. И парень действительно не смог его найти. Он брал руку и так, и сяк, но заветные удары так и не появились. Так неужели это правда…

В следующую секунду Данил почувствовал самые успокаивающие колебания в своей жизни. Большой палец нащупал ритмичные постукивания в выпирающей вене.

–Ух… ну ты и пугаешь.

Только Данил произнес эти пять слов, как чья-то рука повернула его за плечо. Перед лицом Данила возникла потресканая хоккейная маска, в которой черные точки смотрели в испуганные, карие глаза поэта. В мгновенье Данил направил на монстра пистолет, но мощная рука мертвым хватом сжала запястье. Чуть большее давление – и пистолет выпал, глухо стукнувшись о пол. Устранив угрозу, незнакомец вонзил холодное лезвие в мягкий живот. Алая кровь потекла по его поверхности, весомыми каплями барабаня о пол. А перед лицом поэта стояли все те же белые очертания с красными узорами и эти черные-черные точки вместо глаз. Из-за трещин в маске были видны некоторые черты лица монстра, и лицо это оказалось хорошо знакомо Данилу.

Поэт закрыл глаза и напрягся что было мочи.

“Это неправда! Это все сон, это все сон, это все сон.”

А после обомлел от своей мысли.

“Нет, нет, нет.”

Он открыл глаза, и лишь пустота своей изящностью сияла перед ним. Ножа нет, крови нет. Данил сел на стол, обхватив голову руками. Сейчас он был бы бесконечно рад, если все эти сцены оказались реальностью. Ведь единственный человек с надежным оружием и хоть какой-то возможностью защитить своих друзей, беззаботно спит на холодном пуфике. Но лицо своего убийцы Данил запомнил хорошо. Им оказался Костя.

К тому моменту, как на горизонте показалось роковое утро, все крепко спали. Игривые лучики света проходили сквозь окна, будто сквозь распростертые двери. Они осветили столовую, и от того мрачного и, малость, пугающего места не осталось и следа. Утренний туман постепенно рассеялся, и теперь солнце преподнесло в дар важнейший подарок – уверенность. Уверенность в безопасности своих шагов, уверенность в отсутствии чужих душ, уверенность в увиденном, а главное, настоящем мире.

Первой приоткрыла глаза Вера, сразу зевнув, как молодая бойкая кошечка. Взгляд ее был направлен в сторону светлого выхода, поэтому девушка сразу заметила мирно спавшего за столом Женю, ну а чуть правее Вера обнаружила съежившегося в уголке и тихонько похрапывающего Данила.

“Вот охранники…” – улыбнулась про себя Вероника.

“Может притвориться мертвой? Ну а что, пусть мой горе-избранник наконец научится думать о других. Будет он караулить.. Как же.”

Нежные ручки протерли глаза, а потом спрятали свисающие волосы за остренькими ушками. День обещал быть чудесным, тем более, что не видно ни одного облачка на небе. Однако всегда найдутся какие-нибудь тараканы в голове: в радостной девушке вдруг проснулись воспоминания прошлых дней, отчего ей сразу стало не по себе. В голове хлопком отозвался один предельно важный вопрос. До сих пор Вера видела лишь двух человек, а за спиной должны были спать еще пятеро. Должны спать.

По телу пробежали мурашки. Глаза ненароком поднялись на часы – большая стрелка указывала на девятку. Почему ни один из восьми человек не проснулся раньше? Разве они поздно легли…

Вере вдруг захотелось закрыть глаза и просто продолжить спать, но повернуть голову было все-таки необходимо. Девушка неторопливо поднялась с простыни и присела. Как же она боится. Но нужно, просто нужно это сделать. И вот последовал медленный поворот.

Так, Костя, Настя, Ник… Часы пробили о наступлении 09.00. Вера издала протяжный, девчачий вопль, а глаза ее расширились от неимоверного ужаса.

Гости вскочили со своих мест, словно солдаты во время нападения – истошный крик напугал всех до единого. Но после испуга от обычного визга резко приходит осознание, что самое страшное еще впереди. Что-то ведь должно было так напугать… И интуиция не подвела – каждый, встав со своего места, видел одну и ту же картину: посередине зала лежал единственный не проснувшийся человек. Точнее, не человек, а полностью безжизненная туша, изрядно промокшая в крови. Возле одной из рук трупа лежала голова Германа с застывшим выражением ужаса на лице. В другой руке лежало самое настоящее сердце, аккуратно вырезанное из большой груди, которое казалось, еще жило…