Татьяна Филатова - Всего лишь сон

Слабый стон с трудом прорезался сквозь зажатые губы. Николас отбросил одеяло, чтобы снова будить Меган, когда заметил пятнышки крови на майке.

– Меган! – громко крикнул он и слишком резко дернул из-под нее свое затекшее плечо. Он подскочила, издав пронзительный долгий крик, продлившийся не менее двух секунд. Затем она ухватилась руками за свой живот и громко зарыдала.

– Больно! Жжет! – кричала она.

Николас помог поднять ей майку и увидел на растянутой коже живота в промежутке между выпяченным пупком и резинкой трусиков вырезанную линию, тонкий разрез, из которого сочилась кровь.

– О Боже, Ник, – рыдала Меган, – как же больно!

– Я сейчас обработаю, не волнуйся, – ответил Ник, хотя понимал, что волноваться она будет. И еще как! Его самого трясло так, словно он держался одной рукой за оголенный провод под напряжением.

Наспех оценив опасность пореза, Николас поспешил на кухню за аптечкой. Боковым зрением он заметил время, которое показывал дисплей на микроволновой печи: 03:04. «Совершенно бесполезная информация», – успел подумать он.

– Порез не глубокий, – успокаивал он Меган, протирая раны, – повреждена только кожа. Я уверен, что ребенку ничего не угрожает. Не нервничай.

– Ты сам понимаешь, что просишь о невозможном? – взмолилась Меган.

– Прекрасно понимаю, Мег, но я же должен был попытаться, – он насилу улыбнулся.

Лоб блестел от пота, руки, казалось, дрожали. Наклеивая пластырь Ник подумал о том, что растущий живот не будет давать порезу быстро срастаться. И наверняка останется шрам. К тому же, что Меган скажет на осмотре в больнице? Столько вопросов, на которые нет ответов, нет рациональных объяснений. Ох уже эта нормальность… Вынуждает выдумывать «правильную» ложь и отрекаться от «неправильной» правды.

– За что нам все это? – тихим голосом спросила Меган, когда Николас закончил заклеивать рану.

– Можно я буду честным? – ответил тот. – Не буду больше говорить о том, что все это – испытание, или временные трудности, или наказание за некий кармический долг. Чушь это все. Это гребаный демон, который выбрал тебя, выбрал нас не потому, что мы в чем-то провинились в этом мире, а потому, что он буквально является исчадием ада, по непонятным для нас причинам избравший тебя в качестве своего места обитания. В качестве объекта, из которого можно высасывать жизнь. В том нет никакой твоей вины. Когда кто-то идет вечером по неосвещенному переулку, и его подрезают с целью обокрасть, тот человек не виноват. Он просто шел в темноте. Нет его вины в том, что именно в том месте ему было необходимо пройти.

– Остановись, – попросила Меган, – прости, но хватит. Не говори, прошу. Давай помолчим. Очень болит голова и бешено колотится сердце. Я скажу только одно: если я найду способ, как убить эту мразь, отравляющую нашу жизнь, то я с радостью сделаю это.

– Один вопрос, всего один, можно?

Она кивнула.

– Это те письма, да?

Она снова кивнула.

Они лежали в постели несколько минут в полной тишине. В комнате горел свет, что явно не устраивало мистера Блонда, который был вынужден провести остаток ночи на диване в гостиной.

Меган знала, что там, во сне, в ее особом, странном измерении М ее ждет он. Не знала, в чьем облике на этот раз, но знала, что он ждет. Она это чувствовала. Но выброс адреналина был настолько мощным, что ни ей, ни Николасу, который все это время с нежностью гладил ее волосы, спать не хотелось.

– К черту все, – наконец сказала она, – именно к нему. Пусть бугимен отправляется к черту. Надоел страх. Ник, – она улыбнулась, – пригласи меня на кофе.

– Что? Сейчас? – удивился Николас.

– Да, сейчас. Свари нам кофе, пожалуйста. Такой, какой мы пили в нашу первую встречу. Помнишь?

– Латте, – ответил он, – с молочной пенкой.

– Да. Я думаю, получится романтично: мы будем пить кофе у окна, встречая рассвет. А потом заснем. И, как знать, может проснемся в нашем кафе, за нашим столиком.

– Было бы неплохо. Но что, если…

– Нет, – перебила она его. – Нет смысла бояться. Ты прав. Я не виновата, что должна пройти по темному переулку. Мне очень страшно. Обосраться, как страшно…

Они рассмеялись. Очень громко рассмеялись. Николас не слышал раньше, чтобы Меган так ругалась, он не знал, что внутри у нее припрятана особая ее сторона, которая согласна намеренно ходить по темному переулку, зажав в одной руке едва заметный перочинный нож, а в другой – огромный топор.

– …но я все равно живу, – продолжила она. – Буду учиться выживать в страхе, попутно изучая его и выискивая способы избавиться от него. Выбора у меня нет. Ты верно говоришь. А теперь сделай нам кофе, – она поцеловала его в небритую щеку, – а я посещу туалет – излюбленную комнату таких колобков, как я.

Они пили кофе, ели печенье, Николас достал из морозильной камеры фисташковое мороженое. Они выглядели расслабленными, хотя ни один не расслабился по-настоящему. Да и как тут расслабишься, когда под пластырем на животе у Меган сочится кровь?

– Мы самая странная пара, – стараясь не думать о боли, улыбнулась Меган, – мы даже страннее тех, кто знакомится в интернете.

– Зато и самая необычная пара, – улыбнулся Николас. – Может, кому-то и снилась его «судьба», но уж точно не так, как это приснилось нам.

– Ты думал о том, как бы мы сейчас жили, если бы не наши сны?

– А зачем? Ты же сама знаешь, что это пустая трата времени и своих внутренних ресурсов. Ну, допустим, мы бы стали это обдумывать. И что? Сожалеть мне не о чем, а если бы и было… какой прок? Все произошло так, как произошло. И произошло, я хочу сказать, весьма неплохо. А этот демон… Ты сама говоришь, что он давно уже там. Просто именно сейчас он решил активизироваться. Я очень сожалею, если это мое появление спровоцировало это, но я уверен, что рано или поздно он бы проявил себя.

– Ты не в чем не виноват, и ты это знаешь. А вместе мы это переживем, верно?

– Верно.

Уже светало. На полу вокруг дивана в гостиной, с которой давно ушел кот, продолжив поиски спокойного места для ночного сна, стояли пустые ведерки из-под мороженого, грязные чашки из-под кофе, были разбросаны пустые пакеты от печенья, а на самом диване спали двое: он – сидя, откинув голову назад, она – лежа, поджав свои ноги, а на его положив свою голову.

Они спали.

Было темно, а воздух имел соленый привкус. Именно привкус, а не запах. Слабое свечение исходило от нескольких свечей, что висели на стенах, а их пламя играло красными переливами. Здесь было холодно и сыро, но странное тепло исходило от того, что находилось ниже свечей.

Меган присела, чтобы рассмотреть лучше, но уже знала, что увидит там: скрученные обнаженные тела девушек, прикованные цепями к стенам, на которых было множество засохших пятен крови. Не просто пятен, а высохших потоков крови.