Марк Грим - ИНСАЙТ

Я попытался откусить ему пальцы (потолок сказал, что это вкусно) и получил ощутимый удар в челюсть. На мгновение задохнулся, и вожак тут же вдавил мне в открытый рот пригоршню графитово-серого порошка. Горечь, страшная горечь! Я пытался вытолкнуть языком прилипший к дёснам порошок, но Улыбака обхватил руками мою голову и, упершись плечом в подбородок, помешал открыть рот. Тело расслабилось разом, резко, будто дёрнули рубильник. От нёба в голову, вниз по спине, к кончикам пальцев закололи сотни маленьких иголочек. Последнее, что я запомнил, проваливаясь в забытье, слова Лисы, положившей мою голову себе на колени, разбирая слипшуюся от пота гриву:

– Наслаждайся приятными снами. Здесь это огромная редкость…

Очнулся я от Звона, но в этот раз он воспринимался каким-то облегчённым. Будто тихий стон узника, которого наконец оставили палачи и подарив хоть какой-то перерыв в бесконечной череде пыток. Сквозь сладкую истому отдохнувшего тела, я услышал сердитые голоса:

– Бл*дь, это не в какие ворота! Кто он тебе?! Извёл на него тройную дозу! Перетерпел бы, а нет, так ножом по горлу, не впервой! Да и…

– Хватит! – я узнал голос Улыбаки. – Я решил. Теперь он наш, я дал ему имя.

– Имя-шмымя, бл*… – второй (Хряк, разумеется) насмешливо хрюкнул, – Ладно-ладно, ты главный. Просто у нас и так много людей, а с твоей бл**ской благотворительностью…

– Из него получится хороший Рейдер. Все видели, как он восприимчив, все вы были такими по началу, Хряк! Без этого в вылазках не выжить. Да и вообще, – послышался хлопок по мясистому плечу. – На тебя я в первый раз извёл чуть не вдвое больше.

– Ладно, ты шеф, бл*.

Я наконец открыл глаза и слегка приподнялся на локтях. Голову наполняли картины, резко контрастировавшие с окружающей разрухой и грязью. Во сне я был в каком-то прекрасном месте, правда никак не удавалось вспомнить, в каком…

– С пробуждением, Котяра! – вожак кинул мне полупустую флягу и кусок какой-то бурой массы (грибной хлеб, конечно, потом я узнал, что здесь все в основном им и питались) – Порубай и пойдём домой, как раз все успеют прийти в себя.

Тут же я заметил, что в отличие от отдохнувшего меня, остальные выглядят просто ужасно. Трут покрасневшие глаза, трясут головами, будто не спали множество… не знаю, дней (Здесь не было ни дней, ни ночей. Только циклы. Только «до звона» и «после звона»). Мысленно пожав плачами, я пробормотал:

– Спасибо вам, что вытащили.

Улыбака хлопнул меня по плечу. Остальные (даже Хряк) по-очереди пожали мне руку. А Лиса при этом улыбнулась так, что я будто снова испытал вчерашний приход. А потом мы приготовили подвальчик к следующей пересидке и пошли. Домой…

Следующие несколько циклов, а может и несколько десятков, кто знает теперь, стали почти раем. Страх никуда не исчез, но теперь его никто не назначал на работы, не требовал выбираться из уюта их пещерки и куда-то с кем-то идти. Испытывать стыд за то, кем он стал. И каждый день, перед Звоном, приходила Лиса и давала ему вдохнуть ещё немного Пыли. Странное дело, теперь он даже ждал Звона. Для него он стал означать новое путешествие в страну спокойствия и приятных снов. Обычно каждый, заснувший в Городе, обрекал себя на кошмары и мучительные пробуждения на покрытых потом простынях. Кто-то сходил с ума, достаточно частое явление здесь. Некоторые умирали, подсев на стимуляторы, чтобы постоянно бодрствовать и доводя себя бессонницей до смерти от истощения. Которой предшествовало всё то же безумие. Но с Пылью… О, с Пылью всё было по-другому. Наполненные светом, цветом и музыкой сны, воплощающие самые потаённые мечты, о которых ты и сам часто не подозревал. Ощущение отдохнувшего, полного сил тела по пробуждению, в противовес вечной разбитости, паранойе и депрессии. Казалось бы, о чём ещё мечтать? Как всегда, было несколько «но».

«Но» номер один – Пыль была крайне редка. Её нельзя было найти в Городе. Только купить у Менял или напрямую у Озарённых, которые единственные умели её производить и хранили этот секрет, как зеницу ока.

«Но» номер два – Пыль вызывала привыкание. Не сразу, но и незаметно, исподволь, ты становился от неё полностью зависим. Не столько физически, сколько психологически. Многие, очень многие из тех, кого пытались «снять с порошка», в итоге просто кончали с собой, в страхе перед возвращением кошмаров.

«Но» номер три – длительное её употребление, вызывало деградацию и ускоряло развитие Гнили. Начинали трястись руки. Незаметно. Потом сильнее. Человек переставал откликаться, когда его звали. Забывал очевидные вещи, вроде необходимости занавешивать двери и окна. Те, кто при этом выживал, начинали витать в облаках. Где-то на этом этапе наступал момент, когда Пыль становилась просто не нужна. Человек переставал быть человеком и катился, катился, катился вниз.

А Гниль, она вообще-то была общей бедой, Пыльные просто поддавались ей быстрее. А так, у кого-то начиналось раньше, у кого-то позже, но в итоге догоняло всех. Симптомы всегда были одни и те же. Начинали выпадать волосы. Потом появлялись нарывы. Нарывы переходили в гноящиеся язвы – в таком состоянии человек мог жить долго, очень долго, но становился другим. Будто недуг выжирал в его душе всё хорошее и светлое, одновременно подпитывая самые мерзкие стороны характера. Терьер-то, по началу, был славным мальчишкой, да…

Улыбака как-то, когда Кот утомил его просьбами о ещё одной дозе порошка, отвёл его в одиноко стоящий недалеко от Шпиля, покрытый растрескавшейся штукатуркой, маленький дом, куда Свора и жители окрестностей, по молчаливому уговору отводили угасать своих «пыльных».

Первое, что он запомнил, это дикое, непередаваемое зловоние. Пока они шли по покрытым пылью коридорчикам, освещённым только случайными поганками, оно становилось всё сильнее. Наконец, безуспешно закрывая лицо оборванным рукавом, Кот остановился, с чёткой мыслью, что дальше не сделает ни шагу. Улыбака, пройдя ещё несколько шагов, обернулся:

– Чего встал, Котяра? – конечно же, он продолжал улыбаться. В огромных, цвета коньяка, глазах плясали хитрые искры.

– Зачем мы здесь? Тут воняет. И рейд сегодня ушёл без нас.

– Переживаешь за Лису? – невозможно, но его улыбка будто стала ещё шире. – Не стоит, она куда опытнее тебя, если ты забыл, кто – он выразительно повёл бровью в сторону собеседника, – в прошлый раз угодил в Морок, и кого пришлось тащить вместо части добычи.

– Это с любым могло случиться! – сквозь зубы снова рвалось шипение, придавая словам агрессивный оттенок, – Была моя очередь идти первым! Был бы там кто-то другой…