Александр Альба - Ненужная крепость [СИ]

Богатый и могущественный, севший на трон в Фивах [131] Усерфау-Сехаэм-Уасет — небти-имя Аменхотепа II изволил отбыть в Город [132] Но, или Нэ — Город. Так часто называли Фивы . Войско, словно сытый удав, было отягощено всякой данью, прекрасной и обильной. Кроме того, пришла добрая весть, что Великая царская жена разрешилась от тягости и подарила владыке сущего первенца. Царь, желавший скорее увидеть наследника, с малой свитой закаленных походами и боями гвардейцев, бросив всех царедворцев, устремился к столице. Глаза бога Ра [133] солнце и луна сменили друг друга трижды и ещё дважды, но царская барка не остановилась и не пристала к берегу нигде, к великой печали губернаторов и управителей Абу, Бехдета и Небта. Гребцы сменяли друг друга, и иногда за весло садились главнокомандующий и сам Благой Бог, пока шесть шемов [134] чуть больше 300 км между Амадой и Уасет [135] еще одно название столичных Фив не остались позади. Свита безнадежно отстала, двигаясь величаво, но медленно. Третьим караваном, отстав от царя, но опередив свиту, двигался Князь и Хранитель Юга с данью.

Все мужья, и даже те из них, кто носит корону, сталкивались с удивительным превращением жен своих после рождения ребенка. Они, конечно, готовы были к тому, что на первом месте теперь у матери будут не они, а младенец. Они были не готовы к тому, что их место теперь станет не вторым, а никаким. И все супружеские пары проходят через это потрясение по-своему. Но Тииа слишком хорошо помнила участь гарема Величайшего и слишком хорошо знала своего мужа, чтобы позволить себе охладеть к нему или, еще хуже, допустить его охлаждение к себе. Она была все так же чарующе ласкова и внимательна к владыке. Но раздражение, охватившее её, нужно было куда-то девать, и оно обрушилось на ближних царя. Усерсатет ранее прекрасно ладил с царицей. Кроме того, он не был тогда женат и собственный опыт не мог его приготовить к перемене в царице. Возвращаясь на Юг, он не понял ещё, что нажил себе врага вблизи уха Владыки, точнее, понял душой, но не умом. Но он понял, что должен стать совершенным правителем Куша, дабы не впасть в немилость. И он с удвоенной силой украшал край, обогащал и обустраивал его, обогащая и Владыку. К седьмому году правления все раны края от ярости царя были залечены, новые храмы росли один за другим. Еще со времен похода царского у князя Юга сложились прекрасные отношения с главным надзирателем за работами царскими Минмосом. Великий Дом по сравнению со своим Величайшим отцом строил мало, и в Нэ, и в Ипет-Сут [136] Карнак , в великом храме Амона, и в самих дверях Великих Врат. Зато в Куше к услугам Минмоса всегда были места для стройки по его планам, люди для работ и прекрасный камень для зодчества, статуй и монументов. Конечно, дани нужно было все больше, и, дабы не истощать страну и не доводить до крайности, такие большие храмы, как начатый ещё при Его Величестве Мен-хепер-ра [137] Тутмос III храм Хора в Амаде, достроенный Усерсатетом и украшенный Минмосом, возвооить не получалось. Но то, что строилось, было прекрасно и соразмерно, прославляло Та-Кем и царя и несло свет и любовь к ним в душах людей Куша и Вавата. Храмы в Каср-Ибриме и Сенме, и заново отделанный храм в Калабще — боги Куша и Настоящей земли срастались воедино, как и срастался воедино народ Куша. Все больше поселений из ремесленников и крестьян, все больше домов шнау усилиями Усерсатета возникало за порогами. Все выше становились урожаи и доходы. Разливы Хапи при нем начали тщательно замерять и сопоставлять с записями в Абу. И все больше детей не могло бы сказать кто они — египтяне или нехсиу, ибо народ перемешивался, как олово и медь в тигле, давая бронзу — людей Куша. Все больше вернувшихся из Та-Кем детей царей, князей и Высших становилось чиновниками в прекрасных строениях Домов золота и серебра, Домах всякого скота и прочих приказах, построенных тем же Минмосом. Города вокруг новых центров возникали небольшие, но очень удобные для жизни и приятные глазу, продуманные для сбора дани и быстрого хождения товаров. Как только жизнь украсилась и стала приятной, появились даже купцы из чужедальних стран, вплоть до Кедема. Впрочем, царский сын Куша не жаловал волосатых азиатов и не позволял им широко размахнуться — не было ни одного храма Ваала и прочих богов, и постоянно жить им в Куше не дозволялось. И все больше нехсиу не только говорили, но и писали на Настоящем языке, а в сенет играли уже и вовсе дикие простецы.

В Первый победоносный поход седьмого года владычества в Азию и в поход девятого года Усерсатет отправился наконец с царем. Хатти и Миттани вновь взволновали и смутили Кедем [138] Восточная Сирия , Хару и Речену. Некоторые сирийцы, находившиеся в Угарите, составили заговор и решили изгнать египетские войска. Царь, пресытившись мирной жизни и устав от своей Великой царской жены и смен ее настроения, не мешкал. Войско отправилось быстро, часть — морем, до Фенху [139] Палестина и Кепуну [140] Библ , часть — своим ходом через Нехит [141] земля Сикомор, в Дельте Нила и развалины древней Инбу-Хека [142] «стена государя» = линия оборонительных сооружений на северо-востоной границе Египта, построена для защиты от азиатов при Аменемхете I по дорогам Гора [143] дорога вдоль побережья от Египта до Сирии . Его Величество, а с ним и князь Юга, двигались с пешим войском. Все наветы царицы были отброшены царем, как сухой лист на ветру. Совместные сражения, попойки и увеселения с разнообразными красавицами из разных стран укрепили их приязнь. И после походов и войн царский сын Куша почувствовал, что царь расширил его шаги и раздвинул руки. Царь лично подобрал ему жен и наложниц, наградил титулами, чинами и людьми. Титулы воистину отражали его могущество: казначея царя Нижнего Египта — то есть он сам распоряжался, без контроля от другого поставленного царем чиновника, не только властью, но и всеми доходами Куша и Вавата, вещь неслыханная доселе! Еще важней был другой титул, друга царя единственного.

Власть князя тогда была воистину велика. Ибо ещё в походе девятого года были достигнуты все военные цели и Миттани окончательно смирена и поставлена на колени. Приметил князь во время этого похода, что Его Величество пресытился войной и убийствами врагов, но, устав от дворца, нашёл радость и отдохновение в пирах, винах и красавицах. И, если на поле боя князь и уступил бы звание первого помощника и правой руки Доброго Бога многим, тому же Аменемхебу, в устроении празденств и развлечений для царя, подборе вин, блюд и красавиц для услады владыки ему не было равных.