Александр Альба - Ненужная крепость [СИ]

А Его Величество, уже 12 лет как растоптавший жалких врагов на севере, обратил взоры свои на Еуш и Вават и желал теперь раздвинуть границы Юга. Дороги — самое важное для войны после богатств страны и силы войска. Князь взялся за дело очень рьяно. Рабочие команды были призваны, оснащены и снабжены, работы были просчитаны и соразмерены. Были расчищены, углублены, выложены окатанными камнями, уплотнены глиной и сново обожжены старые каналы (сначала те, по которым уже невозможно было проплыть, затем, после их запуска — те два, что работали, затем — еще один новый). На всё ушло всего два месяца. Усерсатет оставил стеллу с очень короткой надписью: «Сделано это заново» и своим именем. Царь был очень доволен. Его волей Усерсатет получил звание «тот, кто входит во дворец без доклада». Усерсатету в это время исполнилось 17 лет. Он был самым молодым князем Юга. Впервые должность стража врат Юга стала именоваться «царский сын Куша». И этим царским сыном был Усерсатет! Он был повсюду, ничего не боялся и все успевал. Все старые правила менялись, если мешали ему. Он не уезжал в столицу, оставляя дела на подручных, а проверял все сам. Он истребил разбойников, этих жалких негров, и купцы и мирные нехсиу его боготворили, а немирные маджаи покорились руке его. Он воистину истребил их, ибо сам расставлял командиров, наставлял воинов, напрвлял отряды и командовал ими, и в направлении их, и в бою. Кони его колесницы были быстры, как шакалы, стрелы — ещё быстрее и удары сильны и смертельны.

Он не давал излишней воли сборщикам дани и владыкам, и малым людям Куша жить стало легче, а дань государю при этом даже возросла, вызывая довольство доброго бога. Рудники и копи росли, и росли сторожевые башни и крепости. По его приказу, кстати, была заложена и эта башня, крепость Хесефмаджаиу. Храмы множились, славя богов и царя, а заодно — и наместника. Власть владыки Юга не простиралась за пороги, и в Абу не было его воли. Однако он построил себе и там тот добрый дворец, резиденцию свою, дивно украшенный и снабженный всякими прекрасными вещами, и вскоре наместник Абу, словно подчиненный к начальнику, ходил к нему внимать словам его и соразмерять решения свои, чего не было доселе от века. В первые два года своего наместничества сделал он больше, чем многие стражи южных врат за две жизни.

Когда Великий на 30-й день третьего месяца сезона Перет взошёл на свой горизонт миллиона лет и пересек камышёвые поля, тогда только князь впервые покинул Куш, ибо невозможно не почтить царя владыке такого ранга, не явившись на церемонию отверзания уст. Погребальные дары Юга и Пунта были неслыханны и богаты, но уместны для столь великого царя и не кичливы.

Царевич Аменхотеп-Хека-Иуну [108] Аменхотеп II , уже больше двух лет бывший соправителем своего величайшего отца, стал в надлежащий срок добрым богом Аахеперура [109] Великое проявление Ра . Теперь Его Величество предстал как прекрасный молодой царь, ставший «хорошо развитым» и завершивший свои восемнадцать лет в силе и храбрости [110] подлинный текст по поводу воцарения . Было время Перет — когда все новое прорастает и славит Владыку Безмолвия Осириса. Та-Кем была сильна, как никогда, и, казалось, это добрый знак для нового царя. Но не успели завершиться надлежащие погребальные торжества и окончательное восхождение царя на трон, как словно рябь пошла по Великому Зелёному [111] море . Окончательное — ибо он более двух лет правил совместно с отцом и большая часть ритуалов была свершена. И уже многие обряды творил он, а не его блистательный отец — уже трижды изливал он семя свое в Хапи, и разливы были высоки, а урожаи обильны, что, несомненно, было добрым знаком богов. Тяжела и властна была десница отца его, и уже лвенадцать лет, с тех пор как были втоптаны в прах полки митаннийского царя Шаушшатару при Каркемише, не дерзали владыки северных покоренных земель, до Речену и Нахарины [112] другое название Миттани, северной Сирии , и уж тем более — Джахи [113] Финикия , Фенху [114] Палестина и Зехер [115] область южнее Библа и Тира поднять свой взгляд от сандалий его. Но коварные Черноголовые из земли Миттани (тогда так казалось, что это лишь они), не позабывшие еще, как нагло и подло попирали они землю Та-Кем во времена царей-пастухов, не прекращали мелких пограничных стычек и войн все это время. Тут они решили воспрять против доброго бога и вовлечь в это безумие своих давних союзников по тем печальным временам.

Восстали подстрекаемые ими презренные страны Генеунтиу и Кенемтиу [116] пустыня к востоку от Нила в районе дельты , Фенху и Зехер и Джаху смущены и волнуются, а патрули и верные люди Двух Земель гибнут, Арса [117] Кипр задерживает медную дань, Кефтиу [118] Крит строит козни. Эти ничтожные полагали, что молодой бог воин худший, чем его отец, и они справятся с властью его. О, как жестоко они просчитались!

Его Величество Аахеперура был ещё больше солдатом, чем его Величайший родитель. Лук его был отобран им самим из 300 самых сильных в стране, и никто не мог натянуть его. Он сам взрастил лошадей своей колесницы и не было скакунов быстрей и неутомимей. Он — воин быстрый, решительный и безжалостный. Меч его остер и рука — тяжела. Одним ударом он ссекает голову ориксу. Никто тогда не знал еще, что война — его жизнь и дыхание. И вот — на следующий же день после тронных праздников он лишь с отборными своими спутниками из Отряда львов Ра бросается на бродяг восточной пустыни. Никто не ждал такого, Его Величество — буря, лев и ужас врагов. Подлые кочевники повержены в пыль и убиты, страны Генеунтиу и Кенемтиу приведены к покорности. Победа была столь молниеносна и достигнута столь малыми силами, а наказание столь неотвратимо и страшно — не только жалким царькам их, но и всем семьям их и придворным тут же отрубили головы. Но тогда ещё не стало широко известно, что Его Величество лично со своими ближними сделал это.

Когда Его Величество вернулись, по его приказу были завершены надписи в гробнице и в Великом храме Ра в честь отца его. Я и сейчас помню ее, Амон прославляет Великого и говорит ему: