Роберт Силверберг - Умирая в себе. Книга черепов [сборник litres]

И тут судьба столкнула его с Китти. Она пришла однажды душным июльским утром в половине девятого. Сезон еще не начался, бо́льшая часть клиентов сбежала на лето в Катскилл. В конторе присутствовали лишь менеджер Мартинсон и два брокера – Нэйдел и Селиг. Мартинсон занимался подведением итогов, Нэйдел сидел на телефоне, пытаясь проделать сложный фокус с «Америкэн Фотокопи», а Селиг грезил наяву о любви с чьей-нибудь красивой внучкой. Внезапно открылась дверь и в комнату вошла та самая внучка. Может быть, и не красавица, но безусловно привлекательная; девушка лет двадцати с небольшим, стройная, хорошо сложенная, ростом около пяти футов трех дюймов, с пушистыми каштановыми волосами, зелено-голубыми глазами, выразительным личиком и стройной фигурой. Она выглядела застенчивой, интеллигентной и вместе с тем независимой; забавная смесь учености и наивности. На ней была белая шелковая блузка, коричневая юбка до колен открывала прелестные ножки. Нет, не красавица, но безусловно хорошенькая. Когда смотришь на такую, душа отдыхает. «Какого черта, – подумал Селиг, – что ей надо в ее годы в этом капище мамоны? Прибежала раньше времени, за пятьдесят лет до срока». Любопытство заставило его заглянуть ей в голову. Удалось узнать только самое поверхностное: имя, возраст, семейное положение, адрес, номер телефона, цель визита.

И ничего больше!

Он был потрясен. Невероятное событие. Уникальное. Вот перед ним мозг – неподатливый, непрозрачный, как бы скрытый за глухой стеной. Такого у Селига не бывало никогда. От девушки не исходило вообще никакого излучения. Как будто она была манекеном в витрине магазина или роботом с другой планеты. Селиг сморгнул, пытаясь понять, почему же ему не удается контакт. Он был так поражен, что даже не слышал, что сказала девушка, и ей пришлось повторить.

– Я хочу открыть счет. Вы брокер?

Послушно и неловко, скованный какой-то мальчишеской неуклюжестью, он вручил ей бланк. Тут появились и другие брокеры, но слишком поздно; по неписаным правилам конторы она уже стала его клиентом. Сидя у заставленного стола, она рассказывала о своих пожеланиях, а он тем временем изучал ее изящный профиль и безуспешно сражался с загадочной, сбивающей с толку ментальной непроницаемостью. И несмотря на эту непроницаемость, а может быть, именно из-за нее, влюбился.

Китти исполнилось двадцать два. Год назад она окончила колледж, приехала из Лонг-Айленда и поселилась в квартире на Уэст-Энд авеню, которую снимала вместе с двумя другими девушками. Незамужняя – в прошлом у нее была долгая и неудачная любовь, которая не так давно завершилась разрывом; это он узнал позднее (как странно: узнавать не все сразу, получать нужную информацию с запозданием). По образованию математик, имеет дело с компьютерами. Это слово очень мало что значило для Дэвида в 1963 году, он так и не понял, конструирует она компьютеры, работает на них или чинит. Недавно Китти получила наследство от дяди из Аризоны – 6500 долларов, и ее родители, решительные сторонники и защитники системы воспитания «бросай щенка в воду, авось выплывет», предложили ей распорядиться деньгами самостоятельно, как взрослой, по ее собственному усмотрению. В результате она пошла в ближайшую брокерскую контору – очередной ягненочек для стрижки.

– И что же вы хотите? – спросил Селиг. – Сделать вклад и получать проценты или что-нибудь предпринять, чтобы умножить капитал?

– Я ничего не знаю о рынке, – созналась она. – Я только не хотела бы совершить какую-нибудь глупость.

Другой брокер – Нэйдел, например, произнес бы речь на тему «Кто не рискует, тот не выигрывает», посоветовал бы забыть об устаревшем понятии «дивидендов» и предложил кучу акций – «Тексас Инструменте», «Коллинс Радио», «Поляроид». Затем он каждые три-четыре месяца перебрасывал бы ее вклады, меняя «Поляроид» на «Ксерокс», «Тексас Инструменте» на «Фэйрчайлд Камера», «Коллинс» на «Америкэн Моторе», «Америкэн Моторе» назад на «Поляроид», начисляя себе фантастические комиссионные и следя за тем, чтобы и владелице акций иногда что-нибудь перепадало. Селиг не был расположен к таким маневрам. «Возможно, это звучит скучновато, – сказал он, – но давайте поставим на надежность. Я вам порекомендую варианты, которые не обогатят вас, но и не разорят. Вы положите свои деньги и будете следить, как они прибавляются. Вам не понадобится каждый день узнавать курс и в какую-то минуту сломя голову бежать на биржу, чтобы продать падающие акции. Вы же не хотите волноваться из-за кратковременных колебаний курса, правда?»

Мартинсон велел говорить клиентам абсолютно противоположное. Ну и черт с ним, с Мартинсоном! Селиг купил для девушки акции «Джерси Стандард», «Телефон», «Ай-Би-Эм», двух крепких электрических компаний, а также 30 акций закрытого фонда «Леман Корпорейшн», – их предпочитали многие из его пожилых клиентов. Девушка не задавала вопросов, даже не спросила, что такое закрытый фонд. «Ну вот, – улыбнулся Дэвид. – Теперь вы обзавелись пакетом акций и стали капиталисткой». Она ответила робкой, почти вынужденной улыбкой, но ему показалось, что в ее глазах мелькнул намек на кокетство. Невозможность читать ее мысли, полнейшая зависимость от слов, произнесенных вслух была для него поистине мучительна. Селиг не мог понять, как она к нему относится, но тем не менее рискнул. «Что вы делаете сегодня вечером? – спросил он. – Я освобожусь в четыре часа».

Оказалось, что вечер у нее не занят. Работает она с одиннадцати до шести. Они условились встретиться возле ее дома около семи. Не было сомнения, девушка уходила из конторы довольная. «Ну, счастливый ты прохвост, – сказал Нэйдел. – Но что ты себе позволяешь, назначая ей свидание? По правилам, служащим запрещено соблазнять клиенток».

Селиг только посмеялся. Через двадцать минут после открытия биржи он затеял операцию с акциями компании «Молибденум». Найквист намекнул ему накануне: «У Моли дела плохи, она упадет с кровати». И действительно, к середине дня акции упали на два с половиной пункта. Селиг провернул все, что полагается: продал-купил, купил-продал и обеспечил себе хороший обед в ресторане. Донельзя обрадованный, он позвонил Найквисту, чтобы похвалиться своей ловкостью, но тот не одобрил: «Моли упадет на этой неделе еще на пять-шесть пунктов. Умные умеют ждать».

– Я не такой жадный, – возразил Селиг. – Мне нужны были три сотни, и быстро.

– Так богатым не станешь, – отрезал Найквист.

– Я не игрок по натуре, – отмахнулся Селиг. Помедлил. Позвонил-то он не для того, чтобы говорить об акциях. Ему хотелось сказать: «Я встретил девушку, и у меня с ней что-то странное. Я встретил девушку, я встретил девушку…» Но внезапный страх удержал его. В молчании Найквиста на другом конце провода ему почудилось что-то угрожающее. «Он смеется надо мной, – подумал Селиг. – Он всегда смеется надо мной, когда я не вижу. Но это же глупость». И сказал вслух: