Виктор Прибытков - Легенда старинного баронского замка [Русский оккультный роман, т. XI]

— Ведите меня в южную башню, я еще там не была.

— Верхний этаж южной башни тоже давно замурован из предосторожности, чтобы она по ветхости не рухнула, а через нижний вы проходите всякий раз, как идете к себе. Северную башню мы вам показывали.

— Не всю, я заметила налево от лесенки, ведущей в бойницу, железную дверь.

— За этой дверью находится не что иное, как кладовая с разным неинтересным хламом.

— Каким хламом?

— Старинной и более новой, но совсем переломанной мебелью, никуда не пригодными седлами и тому подобное. Одним словом, таким хламом, который давно бы пора сжечь.

— А мне все-таки хочется посмотреть его.

— Если вам угодно, пойдемте, — ответил барон, вставая. — Но я, право, не знаю, где ключ от этого сокровища.

— У управляющего, — сказала Мари и позвонила. Вошедший лакей объявил, что управляющий уехал рано утром в город и вернется только завтра к вечеру.

— Ах, какая досада! — воскликнула графиня.

— Не понимаю, Вера: чем этот хлам может интересовать тебя? Я входила в кладовую, ничего там нет, что бы стоило смотреть.

— А мне сейчас пришла мысль, что в этой кладовой, если хорошенько разобрать ее, найдется клад.

Баронесса расхохоталась.

— Какое у тебя пылкое воображение, Вера.

— Да, клад, я в этом почти уверена, или, по крайней мере, что-нибудь очень интересное, недаром таинственные шаги повернули на лестницу, то есть к кладовой, и там исчезли.

— А вы все еще верите этой сказке, графиня, не забыли ее?

— Как сказке? Разве не вы сами рассказывали мне зимой…

— Зимой я еще не разобрал, откуда происходили стуки, а теперь знаю, потому что опять их слышал и понял…

— Что же вы поняли?

— Это не что иное, как штукатурка, которая осыпается за обоями. Ведь это страшная старина, графиня, обоям чуть ли не сто лет, а семьдесят пять наверно будет.

— Пустяки, Адольф, — вмешалась баронесса, — то, что мы слышали весной при дяде, имело совсем другой звук.

— Точно можно сравнивать звуки на расстоянии нескольких месяцев.

— А шаги в коридоре, это тоже штукатурка? — продолжала баронесса.

— Мало ли что покажется, когда нервы глупо настроены.

— А наши сеансы, ведь вы им верили, барон? — сказала Вера.

— Сэр Гарлей подшутил над вами… Послушайте, милая графиня, будьте же разумны, подумайте: разве можно верить вашим духам, подымающим столы, двигающим мебель и звонящим в колокольчики? Что за детская забава! Неужели, если б отшедшие в иной, надо полагать, в лучший мир, имели возможность и желание являться к нам, они не придумали бы что-нибудь умнее разговоров посредством каких-то глупых стуков? Просто бы явились и сказали, что им нужно.

— Ах, Адольф, — вскрикнула баронесса, — ради Бога, не накликай!

— Как тебе не стыдно, Мари, верить такой нелепости! Никак я не ожидал, чтобы ты была так суеверна. Никто не явится, успокойся.

— А я не поручусь, барон, если вы серьезно бросите им вызов. Разве не бывало явлений, засвидетельствованных в государственных исторических архивах; например, появление белой женщины [7] Призрак, якобы предупреждавший о грядущей смерти; образ грозящей кайзеру Белой дамы широко использовался позднее в русской пропаганде времен Первой мировой войны. в некоторых королевских и княжеских замках в Германии.

— Оставим исторические явления, графиня, никто из нас их не видал. Мало ли какого вздора заносилось в архивы в темные времена суеверия и вандализма. Вы лучше извольте мне ответить по пунктам на мои возражения насчет современных духов.

— Готова, барон; с чего же мне начинать, вы задали мне столько вопросов.

— Хотя с того: если духи существуют, почему не являются они прямо?

— Я отвечаю, что являются, когда есть для того подходящий проводник или медиум; доказательство: опыты Крукса с мисс Кук [8] Флоренс Элиза Кук (ок. 1856–1904) — медиум, прославившаяся материализациями духа по имени «Кэти Кинг», которые Крукс и ряд других спиритуалистов считали истинными. , если уже вы не захотите принять за вполне достоверное — описание многочисленных опытов Робертом Дэль Оуэном. Я никак не могу допустить, чтобы такой знаменитый ученый, как Крукс, привыкший к точным исследованиям, мог позволить обмануть себя молоденькой девушке, гостившей у него в доме. Все опыты происходили в его химической лаборатории. Возможно ли думать, чтобы доступ в нее был настолько легок, чтобы кто-нибудь, без его ведома, мог подготовлять там сценические превращения?

Барон молчал.

— Еще менее допускает мой разум возможность, — продолжала, не дождавшись ответа, графиня, — чтобы Крукс согласился, в ущерб своей ученой репутации, засвидетельствовать такое поразительное явление, как материализация, если б сам не был убежден в нем.

— Я книги Крукса сам не читал, и не знаю, насколько достоверны показались бы мне его сообщения о виденных им чудесах, но они все-таки не объяснили бы мне, зачем духи занимаются такими пустяками, как поднятие столов и прочее.

— И для этих явлений, как и для всяких других, несомненно, существуют законы, к сожалению, очень мало исследованные. Согласна с вами, что так называемые физические явления грубы и как будто бессмысленны, но причиной этому мы сами: наше грубое непонимание и грубое отношение к духовному миру. Могут проявлять себя нам только те, кто нам сродни; и все-таки они достигают своей главной цели, — заставить многих признать свое существование. Передвижение мебели без всякого к ней прикосновения, звон колокольчиков, даже стуки, если они очень сильны, все это так объективно, что нет возможности усомниться в реальности явления.

— Вы хороший ходатай по делам спиритизма, графиня, а все-таки вы не убеждаете меня в разумности ваших духов.

— А вот если бы какой-нибудь из ваших столов, барон, в котором, как вы хорошо знаете, нет никаких машин для поднятия, поднялся бы к потолку, как это не раз случалось в присутствии Юма [9] Д. Д. Юм (Хьюм, Хоум, Home 1833–1886) — известнейший британский медиум второй пол. XIX в.; в 1858–1884 гг. шесть раз побывал в России, состоял в тесных отношениях с семьей Романовых и высшей аристократией. , вы бы поневоле согласились, что произошло что-то особенное, противоречащее законам тяготения и никак бы не приписали этого мне, как приписываете стуки штукатурке и сэру Гарлею.

— Пожалуй, что и так… однако все странно…

— Для тех же, кто иначе относится к духовному миру, кто сколько-нибудь научится понимать его, и проявления бывают иные… Сэр Гарлей рассказывал мне, как он не раз получал непосредственным письмом сообщения от имени своей покойной матери, самого возвышенного свойства, действительно достойные своего духовного происхождения, и заметьте еще, ее почерком, конечно, хорошо известным сыну.