Александр Белов - Пленники рубиновой реки [litres]

Жора уже полз на пузе, хотя была дорога каждая секунда, и вот он, наконец, видит бледное лицо, растрепанную челку, упавшую на глаза и испуганный взгляд подростка лет семнадцати. Откуда он здесь появился и как умудрился свалиться с крыши?

Это лицо знакомо Жоре. А точнее тому, другому. Он чувствует, как его хлещет по затылку огненной плетью, заставляя выгнуть спину, выбивает из горла сдавленный рык. Сзади никого нет. Зато внизу собралась целая толпа, и все смотрят на висящего парня.

Или уже не парня?

Жора даже глаза протер, но картинка не изменилась. На него, сжав губы смотрел взрослый мужчина. Упрямый подбородок, рассеченный шрамом, во взгляде сталь, лоб взмок от напряжения, и вот еще один палец отстал от арматуры, дрожит, пытается уцепиться снова.

Тот, другой, окончательно узнал его. И решение пришло мгновенно…

– Вера, постойте! Мне за вами не угнаться! – К ней бежал Игнат Сергеевич собственной персоной. – Никого не могу поймать сегодня, как сквозь землю провалились. Хорошо, что вас нашел.

– Что случилось? – Вера была раздражена и разговаривать ни с кем не хотела. Ее напрягала окружающая обстановка, а само место навевало ужасные воспоминания и вгоняло в уныние. Зря она на все это согласилась. Но теперь уже поздно жалеть. Игната Сергеевича она на дух не переносила. Было в нем что-то от червя, скользкое, неприятное. И извивался он точно так же, стараясь делать вид, будто хочет помочь, в то время как беспокоился только о себе. – Через полчаса у нас общий сбор. Какая срочность?

– Я отвлек вас? Прошу меня простить, но дело важное.

– Говорите уже! – она не специально перешла на крик, просто мужчина вдруг замолчал и смотрел на нее, будто ждал разрешения. – Я хотела подготовиться к работе. В одиночестве. – Ей не было стыдно за свое поведение. Сам виноват, раз полез с разговорами. В конце концов, он здесь все решает и к ней не может быть никаких вопросов, она простой редактор.

– Здесь такое дело, – заюлил мужчина, чем еще сильнее разозлил ее, – мне очень нужна ваша помощь. И да, предвосхищая ваше недоумение, именно вы и никто другой можете мне помочь.

– Да говорите уже! Сколько можно тянуть?

– Завтра сюда приедет моя дочь. – Сказал он и снова замолчал, только теперь сделал шаг навстречу к Вере, отчего ей стало еще и дискомфортно. – Очень талантливая девочка. Играет в театре, имеет в кейсе две роли в кино. Небольшие. Можно сказать, эпизодические. И не в кино даже, а в телевизионном сериале. Но она очень старается, и я уверен, при удачном стечении обстоятельств сможет стать, как нынче модно говорить, звездой.

Все же не зря Вера сравнила этого типа с червем. Мало того что его появление стало для всех сюрпризом, так он еще и дочь свою пытается пропихнуть. А эти его витиеватые обороты речи. К чему? Что он пытается доказать и кого удивить? Вполне может статься, что товарищ и вовсе засланный казачок. Только здесь он просчитался. Вера не принимает никаких важных решений и вряд ли сможет ему посодействовать. А могла бы – не стала.

– Послушайте, любезный Игнат Сергеевич. – Она говорила настолько ласково, что самой стало противно от заскрипевшего на зубах розового сиропа. А вот «любезному» ее тон пришелся по душе, вон как расплылся. – Не знаю, кто информировал вас на мой счет, только смею вас огорчить. Актерами занимаюсь не я, да и на нынешние съемки уже все утверждены, никаких случайных людей быть не может. Вы должны знать, что даже их присутствие согласуется заранее и с руководством, а не редакторами. Наше дело найти героя и подготовить к роли.

– Я был уверен, что вы неверно истолкуете мои слова. – Крепкий орешек Игнат Сергеевич даже выражения лица не сменил, все так же растягивал улыбку, и Вере стало интересно, где предел его физических возможностей. Уголки рта, кажется, касались мочек ушей, настолько он старался. – Ее можно сказать утвердили, осталось дело за малым, договориться с господином Вороновым. И вы…

– Разговор окончен, – она не позволила ему договорить, достала из кармана джинсов мобильный, но, вспомнив, что тот не работает, сунула обратно. – Любые кооперации с Вороновым согласуются сверху. Я не имею над ним такой власти, чтобы влиять на его решения. Если у вас все, я бы хотела все же заняться своими прямыми обязанностями.

– Да-да, конечно, – Игнат Сергеевич будто смутился или умело сыграл смущение, но Вера ему определенно поверила. – Дело в том, что господин Воронов в любом случае не сможет отказать моей дочке, когда узнает, кто она. Но я бы не хотел идти таким путем и подумал, что через вас оно будет как-то мягче. Вот. – Он протянул Вере папку, внутри которой, судя по весу, находилось всего несколько листов. Либо она вообще была пуста. – Здесь сценарий. Совместный для него и моей дочери. Передайте, пожалуйста, господину Воронову. Можете даже ничего не пояснять, просто передайте и все.

– Почему сами не передадите? – Вера почувствовала пробежавший по спине холодок.

– Вот ведь незадача, не смог его найти. – Игнат Сергеевич нацепил уже привычную маску подхалима и угодника. – А вы все же его редактор и должны знать о его передвижениях на съемочной площадке.

Сказал и, наплевав на нормы приличия, планку которых сам же задрал, развернулся и пошел прочь, оставив Веру в расстроенных чувствах. Сжимая в руке папку, она еще какое-то время продолжала смотреть на его удаляющуюся фигуру.

Любопытство взяло верх, и, хотя Вера не собиралась заглядывать в папку, зуд на самых кончиках пальцев буквально вынудил ее потянуть за веревочку. Откуда только он достал такой раритет?

Внутри действительно оказалось всего несколько листов стандартного формата и две фотографии. С них на Веру смотрела невероятно красивая женщина, которая точно знала о силе своей красоты и не стеснялась пользоваться данным от природы преимуществом. От изображения веяло уверенностью, породой и надменностью. Именно такие слова пришли на ум, стоило Вере взглянуть на портреты. И все же в безупречной внешности скрывался какой-то изъян, что-то неправильное и почти уродующее. Она пыталась найти незамеченный ранее шрамик или неровной формы родинку, не понимая, что выбивающаяся из общей картинки деталь буквально бросается в глаза.

Волосы. А точнее цвет волос женщины делал из ее прекрасного лица маску. Она либо была в парике, либо природа решила все же сбить градус спеси и внесла ложку дегтя в бочку меда. Странно, ведь сегодня можно перекраситься в любой цвет. Вера видела утонченные линии скул, безупречный овал лица в обрамлении платиновых локонов, в крайнем случае любого оттенка блонда, но никак не вульгарного медно-рыжего. Она сама была обладательницей такого же цвета волос от природы, но ее внешность ничем не выделялась, не бросалась в глаза, как та, что на фото.