Брайан Кин - Тёмная лощина

— Чем больше ответов, тем больше вопросов.

Дейл встал, поморщившись от хруста в коленях. Он был бледным и выглядел усталым. Я поймал себя на том, что беспокоюсь о нем. О всех нас.

— К черту вопросы, — сказал Клифф. — Всё, что нам нужно — повторить заклинание, превратить ублюдка обратно в статую и расколошматить на мелкие кусочки.

— Легко, — прошептал Мерл.

Клифф кивнул.

— Так чего же мы ждем?

— Ты знаешь латынь? — спросил Дейл. — Заклинание на латыни. И кроме того, в дневнике не сказано, какое именно заклинание использовал Ле Хорн. Их там сотни в этой, как ее, «Демоночертбыеепобрал». Толстая книга. Мы можем изучать ее хоть до следующей недели, и всё равно не будем уверены. И мы знаем, чего может стоит ошибка.

Я встал.

— Серебро. Серебряный нож Ле Хорна сработал против деревьев, и он верил, что он сработает и против сатира. Я так скажу: стоит попробовать.

— Где возьмешь серебро? — спросил Клифф.

— У Тары есть серебряные серьги и другие украшения. Можем использовать их.

Дейл кивнул.

— У Клодин тоже.

Клифф рассмеялся.

— Собираешься осыпать его драгоценностями?

— Нет, — сказал я. — Но мы могли бы зарядить украшениями пистолет.

Дейл покачал головой.

— Не получится. Ствол разорвется, а стрелку рассечет лицо и оторвет пару пальцев. Металлы разные, в контакт вступают с большой силой. Мы так скорее сами себя убьем, чем навредим Хайлиниусу.

Мерл взволнованно хлопнул в ладоши.

— Нашел!

— Что нашел? — ухмыльнулся Клифф. — Герпес или мандовошки?

— Дробовик, — сказал Мерл, игнорируя его. — Мы разрежем верхнюю часть патрона, вытащим дробь, оставим вату, заменим дробь серебром и запечатаем с помощью скотча. У меня есть двустволка.

— У меня тоже есть дробовик, — сказал Дейл.

— Клейкая лента? — я засомневался. — Сработает?

Мерл усмехнулся.

— Скотч — это чудо современной науки. Может делать всё. Шутки в сторону. Мой друг как-то раз порезал ногу циркуляркой. Почти до кости. Он перевязал ее клейкой лентой, пока добирался до больницы. А я однажды так бородавку удалил.

Я подмигнул ему.

— Мерл Лафман, первосвященник культа клейкой ленты. Давайте помолимся.

— Эй, — сказал он, улыбаясь, — я правда верю в нее.

— Личное пау-вау?

Мерл подумал, прежде чем ответить.

— Да. Думаю это так.

— На самом деле, — сказал Дейл, — это неплохое сравнение. Мы ни черта не смыслим в магии из этих старых книжек, так, может, нам использовать свою магию? Что есть волшебство? Всего лишь структура убеждений, народные средства и сказки. Люди попросту верили, что некий ритуал может защитить их или исцелить. Возможно, нам стоит использовать собственные убеждения — вроде веры Мерла в клейкую ленту. Может выйти хорошая магия.

Я пожал плечами.

— Всё возможно. Что еще у нас есть?

— Мое обручальное кольцо, — сказал Дейл. — Я люблю Клодин, и с тех пор, как мы поженились, я никогда не снимал его. Даже когда плавал. Около двадцати лет назад я попал в аварию, и парамедики собирались срезать его с пальца, но я не позволил. Я верю в то, что олицетворяет это кольцо. Хайлиниус покусился на Клодин. Это кольцо — источник силы. Мой талисман против него.

Я понял, к чему клонит Дейл и придумал свое пау-вау.

— Большой Стив. Ле Хорн писал, что собаки близки к Богу. Я всегда думал так же. Большой Стив поддерживает меня, и он такой же участник этой истории, как и мы. Может, даже больше. Он в этой заварушке с самого начала. Я черпаю силу у своего пса.

Дейл и Мерл кивнули.

— И если мы используем серебряные украшения Тары и Клодин, — добавил я, — это тоже должно как-то помочь, верно? Они ведь тоже испытали на себе влияние сатира.

Мы выжидательно посмотрели на Клиффа.

Он нахмурился.

— Чего?

— Давай, Клифф, — настаивал я. — У Мерла есть рулон волшебного скотча, у Дейла — обручальное кольцо, у меня — собака. Тебе нужно выбрать талисман, прежде чем мы пойдем убивать Хайлиниуса.

— Вы же понимаете, что это глупо?

— Вчера, — напомнил я ему, — ты думал, что сатир — это мужик в костюме козла.

Он встал, вытряхнул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой. Мне снова показалось, что темнота сгустилась вокруг огня. Подкурив и выдохнув облако сизого дыма, он положил зажигалку в карман.

— Вот, — Клифф вытащил сигарету изо рта и поднял тлеющим концом вверх. — Это моя магия. Я всегда думал, что курение убьет меня. Скорее всего, подарит рак. Но я не брошу. Никогда даже не пытался.

Дейл выглядел озадаченным.

— Сигареты — твое пау-вау?

— Ага. Если меня должны убить сигареты, то значит, сатир не сможет. Поэтому я в безопасности.

Впервые после того, что произошло, я почувствовал уверенность. В себе, в браке, в друзьях. Больше ничего не имело значения. Мы победим.

Батареи фонарика сдохли. Мы очутились в кромешном мраке.

Клифф сказал:

— Дерьмо.

Я потряс фонарик, хлопнул им по бедру. Внезапно раздался шорох. Что-то стукнуло внизу. Дом легонько затрясся.

Мерл ахнул.

— Что это было?

— Просто ветер, — сказал Дейл твердо и спокойно, — перевернул что-то внизу. И всё.

— А шорох? — прошептал Мерл. — Что, тоже ветер?

— Мыши. Бояться нечего. Клифф, может быть, используем зажигалку?

Клифф чиркнул колесиком, шорох прекратился.

— Спугнули, — прошептал Дейл.

— Хорошо, а теперь мы можем наконец уйти отсюда? — глаза Мерла нервно гуляли по чердаку.

— Да, — сказал я, пытаясь скрыть свой страх.

— Пойдем охотиться на сатиров.

— Подождите, — сказал Дейл. — А что насчет деревьев? Мы не обсуждали, как бороться с ними.

— Поговорим по дороге, — прохныкал Клифф. — Зажигалка греется, мужик. Уже пальцы жжет!

— У меня в мастерской как раз есть кое-что для деревьев, — сказал Мерл. — Согласен с Клиффом: обсудим всё по дороге.

Пошатываясь, мы спустились в спальню. Мерл и Клифф держали винтовки, я нес журнал Ле Хорна, английскую копию «Давно Потерянного Друга» и рваную «Демонолатрию».

На втором этаже тени были такими же густыми. На улице ни намека на солнце.

— Как долго мы тут были? — спросил я.

— Думаю, не больше часа — предположил Мерл. — Не волнуйся, будем дома до наступления темноты.

— Уже темно, — заметил я. — Сейчас же только около полудня, почему свет не проходит сквозь трещины в досках?

Дейл подошел к окну и заглянул в маленький просвет между листами фанеры, закрывающими окно. Задыхаясь, он отстранился.

— Что случилось? — спросил я.

— Взгляните.

Я посмотрел в щель. Глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Чернота больше не казалась абсолютной: я разглядел ветки.

— Во дворе не было деревьев, когда мы пришли, — прошептал Дейл.

По правде говоря, во дворе вообще не было никакой растительности. Так, пара сорняков, да пятна жухлой травы. Теперь там был лес. Древние дубы и клены, вязы и сосны окружили дом, прижимаясь к его бокам так близко, что ноздри засвербило от запахов смолы и хвои. Была еще одна нотка — гниль. Я ощутил ее, еще когда впервые столкнулся с Хайлиниусом.