Джонатан Мэйберри - Плоть и кости

Львы не двигаясь наблюдали за ними. Четыре пары голодных глаз, четыре умных мозга, обдумывающие тактику. Именно этим пытался сейчас заниматься и Бенни. И чувствовал, что проиграет им в этой битве умов.

— Бенни?.. — прошептал Чонг.

— Я кое-что обдумываю, — солгал Бенни.

Конечно, у Никс был пистолет, но она держала на руках Еву. Чтобы достать пистолет, ей пришлось бы опустить девочку на землю или отдать ее кому-то из них. Но тогда Ева проснулась бы и наверняка, перепугавшись до смерти, принялась бы вопить. Бенни прекрасно это понимал. Громкие вопли были вполне нормальной реакцией на подобную ситуацию.

«Том! Что же мне делать?»

Тишина. Ни голоса в голове, ни ответа.

Бенни пытался вспомнить свои тренировки. Одно из главных правил умного воина заключалось в том, чтобы никогда не сомневаться в своих силах. И всегда находить выходы из любой ситуации.

За спиной у них разверзлась расщелина, полная зомби. На другой стороне расщелины их тоже поджидала смерть в виде бледных пожирателей плоти. Можно было бы спрятаться в лесу, но подступы к нему охраняла стая львов.

«Черт, — подумал Бенни. — Ну, давай, Том… настало время придумать какую-нибудь крутую боевую тактику. Как нам выбраться отсюда? Как не погибнуть?»

Но ответом ему был лишь звук его бешено бьющегося сердца.

Лайла подползла чуть ближе, чтобы лучше слышать.

— Убежище — это всего лишь сказка, — заявил один из жнецов.

— Вовсе нет, — откликнулся другой. — Я слышал, что монахи, живущие там, — настоящие ученые.

— Я тоже об этом слышал, — откликнулся еще один жнец. — Раньше они работали на правительство. Занимались чем-то вроде разработок биологического оружия.

— Нет, — вмешалась в разговор женщина-жнец, — монахи, живущие там, пытаются найти лекарство от болезни, чтобы люди могли снова расселиться по всему миру.

— Грешники! — прорычало несколько человек.

— До того, как я присоединился к Церкви Тьмы, — сказал мужчина с чертами лица индейца племени Навахо, — я слышал о двух сторонах Убежища. Оно разделено пополам, и с одной стороны обитают монахи, а с другой — ученые. Монахи просто заботятся о людях, как раньше это делали работники хосписов, а ученые пытаются справиться с эпидемией. У монахов благие намерения, но они во многом заблуждаются. А ученые — это как раз те, кому не следует доверять.

— Это так, — подтвердил еще один жнец. — Я слышал, что они изобрели лекарства от рака и других страшных болезней, но они держали их в секрете, потому что были в сговоре с фармацевтическими компаниями. Все это — одна большая денежная афера.

Несколько жнецов одобрительно заворчали, соглашаясь с ним. Даже до Лайлы доходили подобные слухи. В основном она почерпнула информацию из книг, написанных до Первой ночи, и старых газет, которые ей удалось отыскать, но у жителей Маунтинсайда были свои тайные теории на этот счет. Чудаковатый почтальон, Ригли Спаттерс, был ходячей библиотекой таких историй, и частенько рассказывал, что где-то на просторах «Руин» существовал бункер или лаборатория, где до сих пор скрывается правительство. И, сидя в этом бункере, члены правительства по-прежнему обладают властью над другими выжившими, потому что в их руках лекарства от всех известных болезней. Никто особенно не верил в эти россказни, но некоторые жители открыто заявляли, что это полнейшая чушь. У Лайлы не было своего мнения на этот счет, она не интересовалась слухами.

Однако то, что она услышала сейчас, было любопытно.

Один из жнецов, крупный мужчина с густой темной бородой, расхохотался, глядя на остальных.

— Ой, да ладно… неужели вы правда думаете, что правительство стало бы скрывать вакцину от смертоносной эпидемии после того, что произошло? Почему они позволили погибнуть стольким людям?

— Потому что гораздо проще управлять небольшой группой населения, чем контролировать семь миллиардов людей, — настаивал на своем брат Симон. — Да ладно тебе, Эрик, это же простая арифметика. Они выбрали лучших, самых умных и спрятали их в больших пещерах и туннелях, а затем заразили мир серой чумой. Вот увидишь, однажды они появятся и предложат «лекарство», и все, кто выжил, примкнут к ним и станут славить как спасителей человечества. Вот увидишь.

— Бог этого не допустит, — ответил брат Эрик.

На мгновение жнецы умолкли. Для многих это был слишком весомый аргумент, чтобы продолжать спор.

Брат Симон покачал головой:

— Конечно, поэтому мы и делаем то, что делаем. Лучше умереть во славе и обрести тьму, чем жить рабами.

Такой ответ на мгновение охладил пыл брата Эрика, и он бросил взгляд на матушку Розу. Она ласково улыбнулась ему.

Брат Эрик снова обернулся к Симону:

— Не верь сказкам про Убежище. Эти небылицы распространяют беженцы и еретики, чтобы дать самим себе ложную надежду и смутить наш разум.

Но прежде чем брат Симон успел ответить, в разговор вмешалась матушка Роза:

— Убежище не вымысел.

Все удивленно уставились на нее.

— Это вполне реальное место, — продолжала она, — и самое опасное место на земле. Оно опасно для всего живого и представляет угрозу для нашей святой цели.

Эрик, Симон и остальные переминались с ноги на ногу в неловком молчании.

— Это оружие, — сказала она. — Огромный меч, если хотите. Меч сам по себе не представляет зла. Меч можно использовать, чтобы убить врага или отпустить страждущего друга во тьму. Меч способен разорвать путы, связывающие беспомощного человека. Высоко поднятый меч может быть символом угрозы или же власти. — Она помолчала. — Подумайте о нашей войне с еретиками. Многие из них сражаются с нами, используя топоры, кинжалы и мечи, и мы знаем, что в их руках все это оружие олицетворяет зло. Но ваше оружие — это символ святости. Оно излучает истинную чистоту благодаря той цели, которой вы служите. Оружие, дети мои, может олицетворять добро или зло в зависимости от намерений того, кто его использует.

Лайла удивилась самой себе, что хотя бы отчасти, но она была согласна со словами этой женщины.

Жнецы столпились, негромко обсуждая услышанное между собой.

А затем матушка Роза подняла руку, и все смолкли.

— В действиях еретиков мы явственно видим происки зла. Мы знаем, ведь нас просветил пророк святой Джон, что в Конце Времен борьба добра со злом станет еще яростнее. Мы знаем об этом. Вы, мои воины-жнецы, прошли сквозь огонь и кровь, чтобы низвергнуть еретиков во тьму. Вы знаете, как знаю это я, и как знает сам святой Джон, что в конце тернистого пути всех нас ожидает тьма. Как только мы выполним свою святую миссию на этой земле, тьма поглотит нас и одарит вечным покоем. Не будет больше ни голода, ни болезней, ни страха. Лишь вечная тьма.