Кристиан Винд - Нечто из Блэк Вудс [publisher: SelfPub]

– Нет.

И снова она произнесла это, даже не разомкнув посиневшие, покрытые странным пепельным налетом губы.

– Лилиан, – взмолился я с горечью. – Ты же знаешь… Я… Я пытался…

Ее силуэт мелко дрогнул, плавно подавшись вперед.

Теперь я ощущал запах сырой земли и тлена, который стремительно растекался вокруг. Аромат смерти, тоскливый и тяжелый, удушливо-безнадежный, он сбивал дыхание и заставлял вдыхать воздух частыми, мелкими порциями, брезгливо пробуя его на вкус вновь и вновь.

– Ты позволил своему сыну умереть, – шепнул голос. – Я никогда не прощу тебя.

Я хотел что-то ответить, но слова застряли у меня в горле. Судорожно вдохнув, я лишь молча таращился в застывшее серое лицо, зависшее в пятнадцати дюймах напротив, стараясь унять боль в ухнувшем куда-то вниз сердце.

– Нет… – мой голос сквозил беспомощностью. – Нет, ты лжешь. Это неправда… Томми не был моим сыном. Не мог им быть…

Я чувствовал себя так, словно меня ударили в грудь. Все перед моими глазами подернулось розоватой дымкой, безжизненный облик Лилиан смазался в пульсирующее, невнятное пятно.

С каждым мгновением дышать становилось все сложнее. Мне будто не хватало кислорода и казалось, что взмокшие стекла авто давят на меня со всех сторон.

– Это правда, – сквозь оглушительный звон в ушах я с трудом различил тихий женский голос. – Ты всегда чувствовал это.

Мне показалось, что полицейское авто закачалось из стороны в сторону, а затем дыхание сбилось из-за подступившей тошноты. Я зажмурился изо всех сил, пытаясь внушить себе, что все, что происходит сейчас мне просто мерещится. Что я вижу очень дурной, страшно-реальный сон. И что это не может происходить со мной на самом деле.

Закусив нижнюю губу, я боролся с охватившей мое сознание паникой, оставив всякие попытки выбраться из машины наружу. Когда рот заполнился металлическим привкусом крови, я судорожно обхватил голову руками, чувствуя, как между ледяных пальцев скользнули пряди взмокших волос.

– Это все неправда, неправда… – бормотал я как в бреду. – Это все просто сон…

Но стоило мне распахнуть глаза, как реальность, беспощадная и равнодушная, не оставила мне никаких шансов на утешительные, глупые надежды.

Я по-прежнему сидел вполоборота на водительском кресле в своем автомобиле, припаркованном прямо у стены из темно-зеленых деревьев. А мертвенное лицо Лилиан укоризненно сверлило меня туманными зрачками, даже не думая растворяться в кромешной тишине салона.

– Ты должен заплатить за его смерть, – шелест ее голоса был наполнен непоколебимой решительностью. – Вы все должны заплатить.

Я наконец сумел овладеть своим телом, сделал судорожный вдох и схватил пальцами дверную задвижку, резко дернув ее на себя. Волоком вывалился из машины, упал на колени и уперся дрожащими ладонями в холодную влажную землю.

Зыбкий, но в то же время слишком настоящий призрак, тут же молча выскользнул вслед за мной, зависнув над шоссе и даже не касаясь асфальта кончиками босых ступней.

Я отшатнулся, попятившись, неловко поднялся на ноги и рванул к кромке леса, темнеющей совсем рядом. Обернувшись на ходу, я заметил, что Лилиан неуклонно преследует меня, легко продираясь сквозь плотный слой дымки, парящей вокруг чащи.

Лишь когда я, жадно глотая открытым ртом стылый воздух, метнулся в деревья, углубившись в лес, она наконец перестала преследовать меня. Я остановился, хрипло дыша, огляделся по сторонам, но не заметил ее невесомого силуэта нигде вокруг. В чаще было тихо и, казалось, ее мертвенную пустоту нарушал лишь я один.

Убедившись в том, что Лилиан исчезла за вереницей еловых ветвей, я сделал глубокий вдох и постарался успокоиться. Однако ее слова упорно не выходили из моей головы.

Я ощущал, как черная тоска просачивается в мои мысли, окружает мое тело плотным удушающим слоем, как сердцебиение, еще недавно такое частое и громкое, стихает, становясь едва различимым. Ком в горле, пульсирующий все это время, тяжело ухнулся куда-то в желудок, сиротливо сжавшись в комок.

В носу предательски защипало, и лес вокруг меня смазался в пляске соленых прозрачных капель. Замерзшие пальцы безвольно поникли, я будто обмяк под массой своего неожиданного горя, оказался мгновенно раздавлен им.

– О боже, – я прерывисто выдохнул, и слезы по щекам потекли ручьем. – Томми…

Неужели устрашающий своей реальностью призрак мог говорить правду? Неужели несчастный мальчик на самом деле был моим сыном?

Вопросы бились изнутри в мою черепную коробку, метались по стенкам рассудка, расшибаясь о холодную истину, а затем безвольно стекали вниз, образуя иссиня-черную лужу, захватывающую все больше пространства в моей истерзанной душе.

Подняв глаза к небу, я безучастно наблюдал за тем, как высоко над моей головой несутся свинцовые тучи, гонимые ветром прочь. Как медленно, будто величественно-спокойно, раскачиваются плешивые верхушки древних елей.

Я вспоминал слова доктора Вайнса, которые он произнес после смерти Лилиан. Как старик, сокрушенно покачав седой головой, сообщил мне о том, что она была беременна. Снова и снова прокручивал их как на кассетной пленке, мысленно задавая себе один и тот же вопрос – скольких близких людей я потерял на самом деле?

– Он проснулся… – тихий голос позади заставил меня вздрогнуть и обернуться. – Берегись…

Мальчик в грязной красной куртке пристально наблюдал за мной издалека, утопая босыми ногами в ковре из пушистого мха. Спутанные темные волосы, выпачканные комьями земли, поникли, нагло заглядывая целыми прядями в тускло блестящие глаза.

– Томми…

Я сделал шаг в его сторону, но тут же остановился.

Ребенок, покачав головой, словно призывая меня тем самым отказаться от дикой затеи ринуться к нему, настойчиво повторил:

– Он проснулся. Беги…

Но прежде, чем я успел опомниться и спросить, от чего именно мне следует бежать, деревья вокруг окутал странный густой туман. И зыбкая фигура Томми Уайтингса скрылась за его пеленой, блеснув на прощание расширенными зрачками.

***

Я валялся на больничной койке в полутемной палате, не в силах даже пошевелиться. Доктор Вайнс суетился рядом, то измеряя мое давление, то делая забор крови из моей слабо пульсирующей вены, как будто это могло хоть как-то помочь.

С тех пор, как Алекс Рид приволок меня в госпиталь, прошло несколько часов. И с каждой минутой мне становилось все хуже и хуже.

Я не владел собственным телом, не мог приподнять руки или подать старому врачу какой-нибудь сигнал. Меня будто парализовало. Все, что я мог – это продолжать размеренно наполнять легкие кислородом, а затем протяжно выталкивать его наружу. Как я ни старался, мое тело больше не слушалось меня. Словно кто-то другой подчинил его своей воле.