Ширин Шафиева - Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу [litres]

– Там Кафар.

– Кто? Кафар? – Его лицо застыло, чёрные глаза обратились внутрь себя, и он сбился с ритма, в смущении остановился, отстранив Бану. Она снова поискала Кафара, но тот куда-то делся.

– Урок окончен! – гаркнуло Веретено и придержало за руку Бану, которая хотела уйти от него как можно дальше. – Где ты видела Кафара? – Он понизил голос до волнующих частот.

– Он стоял там, в углу, – показала ничего не понимающая Бану.

– И как он выглядел?

– Красивый, как обычно.

– Красивый , – тупо повторило Веретено, и взгляд его остекленел, как всегда, когда он пытался думать. Руки Бану он так и не выпустил, даже когда она робко пошевелила пальцами, щекоча его горячую ладонь. – Останешься?

И Бану осталась, думая, что ей опять придётся терпеть какого-нибудь с трудом шевелящегося новичка, но Веретено так и не выпустило её из рук до самого конца. Когда урок закончился его обычными словами « С вами хорошо, без вас скучно» и объятиям пришёл конец, Бану по дороге в раздевалку чувствовала себя так, словно ей ампутировали часть тела, причём любимую часть.

– Так всё и было. – Бану закончила свой беспорядочный рассказ, похожий на исповедь психопата, и Лейла покачала головой:

– Может, он всё-таки испытывает к тебе какие-то чувства?

– О да, – саркастически воскликнула Бану. – Я даже знаю какие. Безразличие и наплевательство.

– Почему тогда он так себя вёл?

– Чтобы вселить надежду, будь она проклята. Нет на свете чувства подлее и вреднее надежды.

– Да, она мешает нам двигаться вперёд.

– Вот именно. Вечно пережёвывать одну и ту же мечту, как корова, не терять надежды, даже если тебе уже сто лет и ты скоро сдохнешь, и упускать миллионы других возможностей… Найти бы ту тварь, которая научила людей надеяться!

– Так можно далеко зайти. В конце концов ты захочешь отомстить Прометею за то, что дал людям огонь.

– С ним уже поквитались, – отрезала Бану. – А я… Единственное, что я могу сделать, – так это не позволить себе надеяться.

– И правильно! – угодливо поддакнула Лейла. – Веретено никогда тебя не полюбит, оно не способно любить никого, кроме себя!

– Иди к чёрту! – заорала Бану. – Ты его совсем не знаешь!

Субботу Бану и Лейла отмечали в пабе Finnegans, где отдыхали после работы в море трудяги-иностранцы и куда приходила местная юная интеллектуальная элита, не опасаясь, что здесь её разговоры будут подслушаны кем-то значительно менее интеллектуальным. Усевшись в дальний угол за массивный деревянный стол, подруги обозревали оттуда просторный зал с высокими сводами, отражавшими оживлённый гомон, и потягивали пиво, которое заказали из бунтарского чувства, хотя и не особенно любили его.

К ним, против всякого ожидания, но с их милостивого согласия, подсели двое приличных с виду парней: один, дюжий рок-музыкант с длинными волосами, примостился со своими тарелками возле Лейлы, второй, бакинский яппи, светловолосый и красивый, очень гордившийся тем, что его все принимают за англичанина, даже сами англичане, уселся рядом с Бану. Завязалась неторопливая беседа, говорили в основном о музыке. Яппи старался блеснуть остроумием, а Бану сидела с отрешённым видом и бледным лицом. Ни одна фисташка не лезла к ней в горло. Она думала о Веретене. Лейла, напротив, ела с таким аппетитом, словно полдня гонялась с арбалетом за тем животным, которое подали к столу.

– Бывают в жизни такие моменты… – многозначительно начала она, и все замерли, ожидая какого-то откровения, – когда я много ем, – неожиданно заключила Лейла. Бану захихикала. – Сегодня мы ходили в морг. Второй раз за семестр, представляешь, какие уроды?! А старший курс каждый день ходил!

Яппи брезгливо поморщился.

– Тебе нравится ходить в морг?

– Конечно! Сегодня нам показывали голову в продольном разрезе. – Глаза Лейлы радостно заблестели, и она обмакнула картофелину фри в острый соус.

– Круто, – оценила Бану и тут же представила себе голову Веретена в продольном разрезе. Без мозгов.

Затем разговор за столом плавно перекинулся на «вечные» темы.

– В стране, где нет официального разделения на классы, – с умным видом заговорил рок-музыкант, – каждый считает себя лучше других. Поэтому, вот если вы обратили внимание, в последнее время парочками почти не ходят. Я имею в виду, что парни гуляют с парнями, а девушки с девушками. У меня у самого столько знакомых хороших, умных ребят, которые никак не могут найти себе девушек, потому что считают, что кругом все девушки ограниченные и хотят только денег. А ещё у меня до кучи знакомых девушек, все умницы, красавицы и хотят любви, но вокруг же все парни тупые и хотят только денег… Почему так получается?

– Потому что наше поколение унылое и дохлое. – Бану подняла наконец глаза от пиалы с фисташками. – Интернет нас доконал. Нам интереснее пялиться на снимки еды в Инстаграме, чем заниматься любовью. То есть не нам, а вам.

– Конечно, целыми днями ныть о том, что Веретено такое недоступное, веселее, – поддела её Лейла. – При том, что сама виновата. Зачем покушаешься на чужое Веретено?

– На чужой даче инжир слаще, – хихикнула Вану. – И оно вовсе не чужое. Оно – всеобщее, вроде охраняемого ландшафта.

– Так, девушки, вы чего шифруетесь? – спросил яппи, недоумённо глядя то на Вану, то на Лейлу.

– Ничего. – Вану принялась считать пузырьки в стакане с потеплевшим пивом. Такая печаль: её еда с некоторых пор всегда остывала раньше, чем она успевала её съесть, а напитки согревались раньше, чем она успевала их выпить.

Она скомкала бумажную салфетку и бросила её в чистую пепельницу.

– У кого-нибудь есть зажигалка? – спросила она, задерживая взгляд по очереди на двух молодых людях.

– Я не курю, – с гордостью ответил яппи.

– Я тоже, – признался рок-музыкант.

– Вот как? – удивилась Вану. – Здоровый образ жизни, значит. А как же секс, наркотики и рок-н-ролл? А как же живи быстро, умри молодым?

– Это всё стереотипы, – сконфуженно ответил музыкант.

Заговорили о хобби и увлечениях. Лейла, мужественно тянувшая на себе беседу, поведала новым знакомым о сальсе, о вечеринках и чемпионате. Яппи оживился:

– А я туда ходил одно время. Там ещё учитель такой… похожий на надувную резиновую женщину.

Вану чуть не уронила бокал и так фыркнула, что фисташка выскочила у неё изо рта и ускакала по деревянному столу в неизвестном направлении. Откинувшись на резную спинку скамьи, Вану нервно расхохоталась.

– Вот так сравнение. Но почему, чёрт подери?!

– Да ну, он какой-то безволосый слишком и гладкий.

– Ага, а я видела, у него в «Фейсе» лайкнута страница лазерной эпиляции, – не без злорадства сообщила Лейла. Для Вану это не стало новостью.