Рэт Уайт - Отравленный Эрос. Часть 1

После каждого нападения ее духовное тело постепенно возвращалось в свою первоначальную форму. Иногда это занимало часы или даже дни, но в конце концов, независимо от тяжести травм и увечий, ее тело заживляло себя. Открытые раны и раздробленные кости снова срастались вместе. На месте ампутированных и оторванных конечностей вырастали новые. Все заживало, кроме её разума, который вечно кричал от боли.

Астральное тело Глории, казалось, ощущало боль гораздо сильнее, чем когда-либо испытывала ее земная плоть. Такого она не ожидала. Ни нервов, ни кожи, ни мышц, но все равно боль. Все ее чувства, казалось, обострились в этом месте. Запах горящих душ обжигал ее ноздри. Крики, молитвы и проклятия были почти оглушительными. От вкуса демонического пота и спермы ее рвало. Ее собственная агония и усталость не были похожи ни на что, что она когда-либо испытывала на земле.

Казалось, ее плоть образовывала защитную подушку вокруг нее, притупляя ее восприятие, и теперь, без нее, она была обнажена и уязвима, обнаженный нерв кричал под натиском мириад ощущений. Ощущение этого длиннющего члена, сверлящего внутри нее, пронзающего и разрывающего глубоко в ее душе. Ощущение кислого дыхания монстра и слюны, парящей на ее лице, шипящей на ее коже, когда он покрывал ее лицо и тело густой гнойной слюной, пробуя ее ужас. Глория кричала, казалось, уже много лет. Эта штука, казалось, никогда не прекращала трахать ее, и не важно, сколько “петухов” она приняла в жизни, ни один из них никогда не проникал достаточно глубоко внутрь нее, чтобы коснуться ее бессмертного духа. Как бы она ни думала, что любит Райана, он не коснулся ее души. Ее дух был девственником, когда она попала в Aд. Она была чистой и нетронутой, пока демон не разорвал ее своим огромным членом. Теперь она была осквернена. Её свет потускнел от липкой грязной спермы монстра.

В огненном озере горели души, которые все еще верили, что у них есть шанс на прощение, что однажды они смогут попасть на небеса. У Глории не было таких иллюзий. Она посмотрела на себя в зеркало сквозь мокрую маску черного демонического семени и поняла, что ни один Бог никогда не возьмет ее к себе. Она была шлюхой прямо до ее бесмертной души.

Демон снова проснулся. Она поняла это, потому что его член напрягся еще до того, как он открыл глаза. Его уретра зияла широко, как рот спящего ребенка. Глория начала хныкать при одном его виде. Боль начинается снова.

- Нет. О, Боже, пожалуйста, не делай мне снова больно.

Душа не приобретала такой терпимости к страданиям, как плоть. Физическая боль была чем-то, что дух никогда не должен был испытывать. После освобождения от тела дух должен был вознестись в Pай, где вся боль будет навсегда забыта. Адские муки не были включены в его замысел.

Эта хрупкость была тем самым, что делало возможным вечное мучение. Каждое новое вторжение мегаломорфного пениса демона в одно из кровоточащих отверстий Глории было для нее как в первый раз. Изнасилование девственницы. Как осел, трахающий десятилетнего ребенка... или жираф, если уж на то пошло. Глория поморщилась. Это было ее единственным сожалением в жизни: не трахнуться с тем жирафам. Если бы она просто трахнула то животное, ничего бы этого не случилось. Но с другой стороны, если бы она никогда не принимала ту первую дорожку кокаина или тот первый укол героина... Если бы она никогда не пошла на ту первую работу, когда они сказали, что все, что ей нужно сделать, это заняться сексом с этим великолепным мужчиной, для которого она, вероятно, сбросила бы свои трусики, если бы она просто встретила его в ночном клубе или баре где-то, только это будет на камеру, и ей заплатят. Если бы она вообще не переехала в Голливуд. Если бы она просто осталась в своем маленьком городке, поедая бургеры и отсасывая случайный водителям грузовика в надежде, что он останется с ней и женится на ней, ничего бы этого не случилось. Но теперь демон поднимался, и его член выглядел более угрожающим и более смертоносным, чем два ствола дробовика.

И без того массивный орган раздулся, когда демон погладил себя. Он дернул железное кольцо, пронзившее его уретру, и тот задрожал в каком-то ощущении между болью и экстазом. Его член блестел сталью и железом, как часть боевой артиллерии.

- Пожалуйста, не делай мне больше больно. Я больше так не могу. Пожалуйста, не надо больше, - Глория всхлипнула, не сводя глаз с его отвратительного фаллоса.

Проколотый, перфорированный, хирургически измененный и татуированный пенис был длиной с руку баскетболиста. Головка его члена была такой же толстой, как череп ребенка, и окружена прямо под шляпкой гриба острыми шипами, так что, как только он был вставлен, его вынимание приводило к разрыву тканей. Железные кольца свисали с нижней стороны, и цепь проходила через них вниз к стальному стержню, пронзившему промежность демона. У основания шахты еще два стержня были пропущены под углом так, что они пересекались в форме буквы X. Он был бугристым с маленькими железными шариками, которые были вставлены под кожу. Глория никогда не видела ничего более ужасающего.

Она крепко зажмурилась, когда он приблизился, и молилась, чтобы все, чего хотел ее мучитель, был простой минет. Она могла манипулировать своим ртом, чтобы избежать колючек, пока он не вонзался слишком глубоко в ее горло. Однако вкус его расплавленного черного семени был хуже, чем вкус спермы червя, и она жгла, как аккумуляторная кислота, когда он кончал ей в рот и забрызгивал ее лицо и грудь.

Шипы на конце члена твари и острые рогообразные выпуклости кости, которые выстроились по всей длине древка, как французский щекотун, он разорвал ее губы и язык, как мясо фахиты, когда зверь изнасиловал ее горло всего несколько часов назад. Она все еще чувствовала, как густая едкая сперма кипит у нее в животе, вызывая спазмы в кишечнике. Она сглотнула, как было приказано, выпив полгаллона мерзкой черной жидкости, которая хлынула ей в глотку. Выплюнуть его означало бы жестокое избиение, и если бы она осмелилась отрыгнуть, то была бы вынуждена слизывать её с пола пещеры.

Теперь демон стоял над ней, неся кошку с девятью хвостами, сделанными из толстой цепи и увенчанными собачьими черепами. В другой руке он крепко сжимал цепочку поменьше, которая заканчивалась почти дюжиной крошечных крысиных черепов. Он уже использовал её однажды, чтобы хлестать ее грудь и клитор. Миниатюрные черепа били ее по влагалищу, как дубинки, и иногда один из длинных передних зубов грызуна вырывал кусок из ее половых губ. После того, как ее влагалище было избито до крови, а клитор превратился в распухшее и окровавленное месиво, он ввел в него свой жестокий фаллос, продолжая терзать ее уже и без того поврежденное влагалище, подстраивая свои яростные толчки под ее пронзительные крики о пощаде.